Но благо, что Ринат не тонкой душевной организации. И не заметил моего недовольства. Я впустила его язык в рот, а руку в штаны.
Он погладил меня по трусам. Я честно пыталась возбудиться.
Закрыла глаза и представила самую жаркую сцену из порнухи. Оргию в ночном клубе, когда куча негров жестко драли хрупкую блондинку бутербродом во все дыхательные и пихательные.
Обычно, если Ринат внезапно хотел секса, а я нет, этот приемчик срабатывал. Но сейчас явно было мимо. Он на сухую всунул в меня два пальца и начал больно елозить. Сопеть мне в ухо и слюнявить мочку.
Я перебрала в уме уже все развратные образы. И двух горячих лесбиянок вспомнила, что драли друг друга розовыми страпонами и засовывали в задницу шарики на леске, и даже разнузданную оргию в БДСМ клубе.
Бляха, все мимо.
В трусах сухо, как в пустыне.
Ринат поднял меня с колен и спешно повернул к себе задницей.
Наклонил на стол и стащил с меня штаны с трусами.
Провел ребром ладони по складочкам.
Я сильнее зажмурилась.
Он надел на член презерватив и приставил холодный латекс ко входу, чуть надавливая. Смазки на презике было достаточно, чтоб он протолкнулся.
Я никак не могла возбудиться.
Прикусила гневно губу. Это все виноват этот гребанный фрик. Платон меня сильно вывел из себя. Унизил.
Ох!
Стоило воскресить образ зеленоглазого ублюдка, как между ног радостно захлюпало.
— Да, киса. Какая же ты горячая! — приговаривал Ринат
— Заткнись, — зло прошипела я. Его голос отвлекал от нужного настроя.
Вот Самойлов смотрит на меня сверху вниз. Я на качеле на веранде. Все как вчера. Он крепко держит мою нижнюю челюсть, водит пальцем по губам. Заставляет его облизать. Пососать.
Расстегивает ширинку и достает тяжелый толстый член.
И смотрит на меня презрительно. С зеленой ядовитой похотью.
Все вокруг замирает.
Я слышу стук его крови в разбухших венах ствола. Он берет рукой свой внушительный орган. Приближает головку к моим губам. Пальцем надавливает на язык. Заставляет его вытащить, чтоб прикрыть нижние зубы.
— Разбалованная сука! Его хотела? Мой член?
Я кричу
— Да! Да! Пожалуйста!
Ринат трахает меня быстрее. Довольный, что я так завелась. Считает, что это его застуга.
А я мысленно отсасываю Платону. С удовольствием. Причмокивая и облизывая до самих яиц. И их тоже.
Бля, это улет!
Его сперма терпкая бьет мне в горло. Пальцы больно зажимают волосы. Комкают их и наматывают. Впечатывают лицо в лобковые волосы.
— Глотай. Все до капли, богатая шлюха! Я перевоспитаю тебя, строптивая мажорка!
Я задыхаюсь. Плачу. Я бьюсь в оргазме.
Ринат прижимается удивленно и тоже кончает.
Гладит мою задницу ладонями мягче, довольнее.
— Киса, тоже соскучилась! Моя малышка. Так смачно кончила. Бля, у тебя аж по ногам течет. Надо почаще ссориться, чтоб так мириться!
Ринат поднимает меня. А я продолжаю плакать.
У меня истерика. Я задыхаюсь. Сердце останавливается.
Ненавижу Рината за этот секс.
Ненавижу себя, что дала ему, как шлюха, за деньги для родителей!
Ненавижу Платона, потому что влюбилась в него! Гребанного фрика…
Глава 17
— Так, что точно решили? Панай? — спрашивает Мари и трется щекой о плечо коренастого брюнета Юрчика.
Ее голубые глаза сияют бриллиантами нежности и счастья.
Она невинно закусывает нижнюю губу, когда смотрит на подбородок своего парня.
Радостная. Довольная. Влюбленная.
Я перевожу медленно взгляд в конец зала столовой. На пустой стул, где должен сидеть черный мрачный фрик.
С тех пор, как мы помирились с Ринатом прошло три дня. Сегодня среда.
А вчера, во вторник, у нас в гостях были его родители. Отмечали примирение звездных деток. Жарили на лужайке барбекю и пили пиво. Мамы болтали о новой Миланской коллекции Channel. Сговорились метнуться на выходные пошопиться. Мы с Ринатом были гвоздем вечерней программы. Правда, он отдувался за двоих. Шутил и смеялся. Развлекал своей легкостью всех. А потом утащил меня в мою комнату и бесстыдно трахнул.
Долго обнимал и целовал, мерзко облизывал. Я делала вид, что в восторге. И не понимала, как долго мне еще терпеть эти издевательства над собой. Добровольные, а от того еще больше унизительные.
И ответ напрашивался неутешительный — всю жизнь!
Три дня, что мы снова встречаемся, Платон не появлялся в универе. Я не видела его байк. Его наглые и циничные зеленые глаза. Его внушительную фигуру в мрачных баллахонах и намордниках.
Он свободнее меня.
Ему плевать на мнение окружающих. На свой внешний вид. На восприятие его в обществе.
Он сильный. Стальной. Не сломался от окружающего осуждения. Не прогнулся под систему.
Сам один выстроил свою жизнь так, как посчитал нужным и одевался также. Броско. Кричаще. С мистическим ужасом своей черноты.
А я снова в короткой теннисной юбке и на каблуках. В футболке с откровенным вырезом и раскрашена, как блядь.
Я не могу выглядеть просто. По домашнему.
Я глава чирлидинговой команды. Я первая красавица универа. Я стерва, которой все завидуют и не понимают, что нечему завидовать.
Что я обыкновенная пустышка. Марионетка в руках родителей, продавших меня за одобрение кредита. Кукла Рината, трахающего меня теперь, когда ему вздумается.
Я кто угодно. Только не я…
— Киса, так синие можем тоже взять, — Ринат ослепляет мой мутный взгляд своими отбеленными зубами. Я моргаю часто, чтоб не расплакаться. О чем это он. Киваю на всякий случай.
— Мне кажется лучше белый. Цвет чистоты, и он самый яркий, — довольно заключает Камилла. Ее пальцы переплетены на здоровой лапищи борца Тимура.
Он согласно кивает.
— И на белом можно замутить помимо надписи еще трехмерное изображение. Нанести карту или доску для серфа. Прикинь, детка, написать Панай на манер китайских иероглифов. Потом будем смотреть видео и не вкуривать, че за хрень написана.
— Надо уже заказывать, — с умным видом подытожила Мари.
Бля, о чем они?!
— Киса, закажешь. В прошлом году ты нашла качественную полиграфию, — Ринат снова поворачивается ко мне и ждет ответ.
Я устало вздыхаю и встаю.
