Адреналин повышал в крови градус возбуждения. Я еще несколько раз дернулась на члене и обмякла в оргазме. Вцепилась ногтями в его плечи, кончая и матерясь в голос.
— Охренеть! — сорвавшим голосом завершила я свою тираду. Перед глазами летали мушки. Яркие огни и всполохи безграничного кайфа. Все тело пульсировало, а по ногам аж текло от удовольствия. Платон замер. Член по прежнему был во мне. Раздутый от похоти и желания. Сокращениями мышц я чувствовала каждую выпуклую венку на его стволе.
Самойлов сдернул меня с себя. Встал и поставил меня раком возле мотоцикла. Мои босые ступни погрузли в дорожной пыли. А ладонями я уперлась в кожаную седушку.
Он шлепнул меня по попе, одновременно загоняя член в лоно. Намотал мои растрепанные волосы на руку и с силой потянул на себя, заставляя прогнуться в пояснице. Теперь я была полностью в его власти. Процессом руководил мой экзекутор. И движения его стали яростней и жестче. Платон трахал меня сильнее. Наращивал темп несколько минут. Я снова плыла в его лапах. Сжимала седушку и сильнее выгибалась в спине, как мартовская кошка в период течки. Бесстыдно привстала на носочки и подавалась задницей ему на встречу, ловя жесткие удары его тазовых костей об мою мягкую попу.
— Ох, сучка! Да, Лили! Тебя надо постоянно драть, чтоб ты становилась воспитанней, — сбивчиво говорил Самойлов.
— Да…да…да, — я соглашалась со всем. Подписывалась под каждым его словом и движением. Пусть только трахает меня и не смотрит в сторону других баб.
Член Платона становился все тяжелее. Головка начинала пульсировать. Я уже ощущала, как сперма приливает к ней. Еще несколько движений и он кончит.
Я соскользнула с него, командуя
— Давай в рот. Хочу тебя…
Платон выпустил мои волосы, давая мне развернуться к нему лицом и опуститься в грязюку на колени. Он зажал член в кулак и следил за моими манипуляциями языком. Я облизала по кругу головку. Солоноватый привкус моих соков оргазма сводил с ума, возбуждал до предела. Я запустила одну руку между ног и начала массировать свою пульсирующую киску, то и дело задевая клитор. Мне тоже осталось совсем немного, чтоб кончить.
Во рту собралась слюна, как по рефлексу. Я быстро вобрала в рот его крупный член. Обхватила в тугое кольцо губ и заскользила по стволу вместе с пальцами на свом клиторе. Платон разжал кулак и убрал свою руку, давая мне волю действовать самой.
Я быстрее теребила пальчиками горошину клитора. Больше чем на половину втянула его царский член в рот. Головка уперлась в гортань и из нее начала выстреливать терпкая густая сперма. Ее вкус меня добил. Я начала сотрясаться с его органом во рту. Мы кончали одновременно. А я послушно глотала все семя.
Несколько секунд мы стояли все в том же положении. Самойлов начал медленее и нежнее поглаживать мою голову. Покачивал бедрами мне навстречу. Наши всхлипы и стоны утихли.
Я вылизала с упоением его член. Отполировала до блеска любимую конфету. Платон мне нравился. Весь. А его величественный орган особенно. Я пальчиками помассажировала его мошонку. Проскользила несколько раз по стволу, выжимая последние белесые капли.
Слизала все.
Довольно поцеловала гладкую блестящую кожу. Такую упругую и вкусную.
Платон чуть склонился и медленно поднял меня с колен. Вытер большим пальцем мой рот. Придавил чуть припухшие губы.
Затем убрал палец и смачно поцеловал меня. Слизывая изнутри и свой и мой вкус оргазма.
— Охуенно, Лили. Умница. Все таки ты хорошая девочка. Поехали домой, принцесса, я тебя вылижу в благодарность за старательную отдачу, — хохотнул он и снова шлепнул по голой заднице.
— Мм, знаешь, чем завлечь меня обратно в ту унылую берлогу. Ладно поехали. Но я все равно еще обижена на тебя, — я кокетливо надула губки.
— Тебе нечего обижаться, мне нужна только ты..
Он сказал это так просто и легко, но от его слов сразу вернулась уверенность в своей исключительности. Самойлов мой и только. Обломается, сука Фаина. И напоминать о ней не буду, выносить ему мозг. Курва не заслуживает столько моего внимания!
А Платон пусть дома зализывает свою вину. Этому я только рада.
Глава 31
Солнечное утро и легкий ласкающий ветерок добавляли плюсиков к моему хорошему настроению. Уже вытраханная Платоном с утра, а потому очень довольная и жизнерадостная, я пинала на площадке кроссовком камни. Они с грохотом летели в стену металлического гаража, и бомжи, что мирно рылись в альтфатерах то и дело обкладывали меня матами.
Меня их злость веселила, и следующим я выбирала камень побольше. От них и шум сильнее.
— Лили, привет, ну что, пошли? — окликнул меня Лешка.
Я сразу к нему обернулась и бросила занятную затею бесить бомжей. У моего дружбана подмышкой был зажат мяч, а в руке он держал ракетки для бадминтона и воланчик.
— Привет, Лешка. Ты решил разнообразить наш досуг? Вместо футбола бадминтон? Сегодня мяч пинать будем не ногами, а ракетками? — улыбнулась я и взяла их у него из рук.
— Это я купил в супермаркете. Для нас. Ты позавчера больно ударилась ногой. Я побоялся, что ты откажешься играть со мной в мяч. Поэтому и решил, что бадминтон менее травматичный, — довольно растянулся он в улыбке.
— Ты мой хороший! За подружку Лили подумал, — я покривлялась с него. Замаскировала приколом истинные чувства. Мне стало безумно приятно, что паренек так самоотверженно относится ко мне. Исренне привязался, как и я к нему.
— Конечно. Ты ведь мой лучший друг. И это нормально заботиться и помогать, — по деловому ответил Лешка.
Мы шли с ним на соседнюю площадку в закрытый современный жилой комплекс. В этом захолустном районе этот многоэтажный дом считался самым крутым. Хотя в моем элитном райончике его бы приняли за хипстерскую дешевую гостиницу.
Нам с Лешкой нравился там зеленый искусственный газон, что покрывал плитку огражденного двора. Мы ставили два кирпича у стенки и представляли, что играем в мяч на настоящем футбольном поле.
Мы шли бодрым шагом и болтали о всякой чепухе. Малый жаловался, что мама его совсем иссохла. Вкалывает круглосуточно в больнице. Хватает все возможные подработки. Он бы очень хотел ей помочь. Ждал, когда ему исполнится шестнадцать и его возьмут доставщиком пиццы или офисным курьером, раздавать листовки.
Я подумала, что может стоит спросить у отца за подработку. Неофициальную. Вдруг паренька возьмут в подмастерья уже сейчас. Будет на стройке бетон мешать, ну или действительно развозить договора на велике. В любом случае, отец мог бы поспрашивать по друзьям. У многих из них есть рекламные предприятия. Он мог бы расклеивать после школы объявления.
Сама удивилась своим мыслям. Впервые думала за кого то. Готова была унижаться и просить о помощи для друга. Друг…да, определенно, Лешка стал мне настоящим другом.
