— Борисова к этой истории не имеет никакого отношения! — начал злиться Филипп. — И это не у нее. А у меня!
— Какая ситуация у тебя могла возникнуть с Анной Сергеевной? — по лицу Гены вдруг скользнуло выражение озарения, и он вскричал: — Ты на нее запал?!
— Да заткнись, Гена! — заорал Фил, оглядываясь.
— Точно! Запал! Ты подкатил к преподше?!
Фил оглянулся, быстро зажал Ольховскому рот и отпихнул его в угол.
— Да что ты орешь?!
— Да ты ее пикапнуть пытался! — отмахиваясь от Филиппа, воскликнул Гена.
— Никого я не пикапал!
— Точно?! Ну хорошо, а то мне Анюта тоже нравится.
— Что?! — заорал Фил.
— А что? Она красотуля! Я ее на балу выкуплю.
— Чего сделаешь? — грозно переспросил Фил.
— Ты не знаешь? После конференции будет бал с этим… аукционом танцев. Деньги, короче, собирают в помощь студентам-инвалидам. Каждый лот — танец. Наши девчонки будут участвовать и несколько преподшей… ну, кто не замужем. Мне Анжела рассказала. Круто, да? Я свою заначку выгреб уже. Как ты думаешь, Анюта дорого стоить будет?
Филипп с секунду подумал, сгреб Ольховского за грудки и встряхнул:
— Так, Гена! Высунешь хоть нос! Хоть один шаг сделаешь в сторону Анны Сергеевны, я тебя в асфальт закатаю, понял!? Я сам с ней танцевать буду.
— А говорил, не запал, — обиженно протянул Ольховский. — Да понял, понял, отпусти. Я тебе про бал рассказал, а ты…
— Молодец, что рассказал, — одобрительно сказал Фил, поправляя Ольховскому свитер. — А теперь забудь о танцах.
Из аудитории со стопкой папок как раз вышла Аня, и Филипп, подхватив рюкзак, двинулся за ней на расстоянии.
— А говорил, не запал, — повторил Гена, вздыхая. — Кого же мне теперь пригласить?
Аня
На переменах Фил постоянно был где-то рядом. Стоило Ане к нему направиться, и он исчезал в толпе. Она злилась: глупый мальчик играется, а ему, между прочим, нужно готовиться к выступлению. Но сердце замирало, и сладкая волна пробегала по телу.
Каде приехал за несколько часов до конференции, усталый, хмурый. Ане хотелось разрубить этот узел одним махом, но вокруг царила суета, и завлабу было явно не до нее.
Гости прибывали. В малом актовом зале с приветственной речью выступил ректор. Основные мероприятия были назначены на вторую половину дня, и Аня очень надеялась, что доживет до вечера, проведя целый день на ногах. Ее студенты выступали во втором этапе конференции, и она, нервничая, еще раз собрала всех участников в библиотеке и пересмотрела их презентации.
Конференция шла на удивление гладко и достойно. Каратовский филиал был на высоте. Практически все места в большом актовом зале были заняты гостями и преподавателями вуза. Герман Фридрихович опоздал, и ему не досталось место рядом с Аней, о чем он явно сожалел. Он сел впереди. Аня видела его орлиный профиль, и сердце ее екало каждый раз, когда он поворачивался и с улыбкой на нее смотрел. Она решила поговорить с ним после концерта и бала, закрывающего конференцию.
Она вздохнула с облегчением, когда закончились выступления ее группы. Ребята «отстрелялись» на очень хорошем уровне, но им было далеко до презентации профессора Воейко. Аня, затаив дыхание, смотрела на Фила, слушала его речь, очень грамотную, уверенную, с легкими юмористическими отступлениями. Громов, несомненно, стал звездой конференции. У большинства гостей на лицах, обращенных к небольшой трибуне с проектором, читался интерес. Ничего удивительного — материал, подготовленный лабораторией Степана Петровича, превосходил все остальные разработки по уровню профессионализма. Вся презентация была поделена на три части, и студенты слаженно и быстро действовали в группе. Аня помнила, что Фил, Гена и Лера подрабатывали летом в лаборатории Воейко и большая часть разработок была начата именно тогда по инициативе кафедры и самого профессора. Тестирование электронной охранной системы проходило в лабораторных помещениях у Каде. Аня машинально перевела взгляд на Германа и вздрогнула. Каде тоже очень внимательно слушал Громова. Он смотрел на Филиппа, слегка повернув голову, и Аня хорошо видела его выражение. Она могла, конечно, ошибаться, но в чертах завлаба, его прищуре и пристальном взгляде, ей привиделись раздраженность и… угроза. Что происходит между доцентом и ее студентом? Что не так между этими двумя?
Дома, приняв душ и разложив на кровати платье, Аня полезла в шкаф и обнаружила, что у нее совсем не осталось красивого нижнего белья. Она смущенно тряхнула головой: что за мысли? Но перед глазами стояла жилка, бьющаяся на шее у Фила, и она снова и снова ощущала его дыхание на шее.
На концерте Громов потерялся где-то в компании других студентов, тоже участников конференции, получивших приглашения, но затем она увидела его в большой преподавательской столовой, оборудованной музыкальной аппаратурой и красиво украшенной для проведения благотворительного бала.
Гости рассаживались за столики. Ане, конечно же, досталось место рядом с Каде. Он спросил ее, почему она не надела его подарок: на улице похолодало, а он рад был бы видеть Аню нарядной. Она замялась, но он наклонился к ней и произнес на ухо:
— У меня есть еще один сюрприз для тебя, Анечка. Уже перед отъездом успел забрать заказ у ювелира.
Аня задохнулась от неловкости и начала судорожно искать глазами Фила. Тот стоял в толпе смеющихся ребят у стойки, за которой была организована продажа напитков и бутербродов. Вечер начался с концерта, подготовленного студентами вуза. Несколько танцев, песен о студенческой жизни, юмористический номер — все было очень мило. Аня даже пожалела, что не подала заявку на отдельное выступление от своей группы. Но ее ребята в любом случае поучаствовали, и она испытывала гордость сопричастности. Фил и Гена Ольховский изображали в сценке систему «Windows». Гена выступал в роли операционки, при «загрузке» кокетливо прикрываясь опахалом из зеленых бумажных листьев, Громов играл наглый вирус. На Филе был парик с дредами, при каждом его появлении звучал хип-хоп и, проходя через сценку, он пинал пониже спины несчастный «антивирусник», Глеба Каравайцева. Глеб играл очень правдоподобно: вид у него был пристыженный и он морщился каждый раз, когда получал пинок. Аня смеялась от души. Каде также снисходительно посмеивался, поглядывая на нее из-под усталых век. Между номерами он принес на стол лимонад и бутерброды. Аня сказала, что не голодна. Герман тоже не стал есть. Он смотрел на выступление, барабаня пальцами по столу. Неловкое молчание затягивалось.
— Мне, конечно, ужасно стыдно, — протяжно произнесла подошедшая к столику Светочка, — но нам придется похитить у вас Анечку, Герман Фридрихович.
— Да, конечно, — Аня с готовностью поднялась.
— Только если не надолго, — ослепительно улыбнулся Каде.
— У вас тоже есть шанс поучаствовать, — сказала замдекана, играя ямочками на нарумяненных щечках.
