– Александр Борисович страшно занят! – испуганно сообщает она мне после нескольких минут ожидания. – Позвоните попозж…
– Не могу я позвонить попозже, – терпеливо объясняю. – Мне сейчас надо, понимаешь? Сейчас.
Но она так напугана, что только что зубами не стучит. Я даже усмехаюсь – и чего его так студенты боятся? То же мне, тиран…
Между делом решаю, что все же возьму Масюню с собой. Потому что я все еще не доверяю Зорину настолько, чтобы оставить с ним мое самое дорогое. Мало ли что ему придет в голову… А даже если и не придет – вдруг он совсем не умеет обращаться с детьми? Вдруг он решит, допустим, прокатить дочу на переднем сиденье автомобиля – ну, чтоб ей весело было.
Как раз подъезжает такси, я заглядываю в окошко и прошу водителя подождать несколько минут, пока я заберу дочь. Он пожимает плечами, пока кивает, открывая окно и прикуривая.
– Здесь ребенок поедет, – сердито сообщаю ему. – Пожалуйста, не дымите в салоне.
Еле слышно чертыхнувшись, таксист выходит.
– Мама! – вопит Масюня в окно спальни детсада – так громко, что я подскакиваю. Вот вредина! Наверное, всех детей разбудила, уложенных на тихий час. – Мама! Забели меня отсюда! Я хотю домой!
Совершенно неожиданно, она разражается громким плачем. Только этого не хватало! Я устремляюсь внутрь помещения, оглядываюсь, чтобы сориентироваться и бегу в туда, где должна быть общая детская спальня.
Через минуту нянечка выводит навстречу мою дочь – зареванную, сопливую и такую глубоко несчастную, что я торжественно клянусь себе НИКОГДА В ЖИЗНИ БОЛЬШЕ не отдавать ее ни в какой детский сад, какой бы дорогой и люксовый он ни был. Сама буду сидеть, и черт с ней с учебой. Да и с работой тоже.
Пока я тискаю и успокаиваю мою крошку, нянечка подсовывает мне какую-то сумку, которую я немедленно узнаю. Моя «курортная», дорожная сумка, с которой я иногда езжу к Андрею. Вернее, ездила.
– Что это? – откровенно удивляюсь. – Откуда это у вас?
– Ваша мама завезла передать вам, когда будете забирать ребенка. Если я правильно поняла, – отвечает та. – Не знаю подробностей, уж простите. Мы не хотели принимать, это не по правилам, но учитывая ваше особое положение…
Она не договаривает, но я понимаю, о чем она. Уже вероятно все в саду знают, что я на короткой ноге с самим ректором.
Разумеется, я не собираюсь верить всему этому на слово и звоню маме.
– Ой, как хорошо, что ты до меня дозвонилась! – восклицает она. – Телефонная связь у вас там просто ужасная! Даже удивительно!
– Да, да, – вспоминаю, как пыталась дозвониться до Саши. – У нас что-то невыносимое творится! Наверное, что-то с сетью… Или с моим телефоном.
Не теряя времени, я выясняю, зачем она привезла мне сумку, и что в ней.
– Так Машина одежда! Из садика же звонили, просили привезти запасную, на случай, если ребенок испачкается или еще что… – удивляется она. – Сказали, у них так принято, а ты не отвечаешь. Хорошо, я по дороге на работу смогла забросить…
Я впадаю в легкий ступор и пытаюсь вспомнить, были ли у меня хоть какие-то пропущенные звонки из детского сада. Проверяю даже телефон. Но нет, никаких звонков не было. Вероятно, связь здесь совсем никудышняя.
– А кто звонил? Не запомнила? – спрашиваю.
– Вроде как директриса. Уже не помню, как представилась, но голос такой приятный… интеллигентный и вежливый. А что – им не надо?
Я мотаю головой.
– Они вообще не понимают зачем ты это привезла. Отдали мне обратно… Ну да ладно, завтра разберемся, а пока я это дело заберу, раз им не нужно.
И я вкратце рассказываю ей, что меня попросили подъехать на работу, и что я возьму Масюню с собой, как уже делала много-премного раз. Мама, конечно же, не против. Обещает позаботиться о том, чтобы вечером у нас был ужин и, забывая, что машина сегодня у нее, наставляет «водить аккуратно».
Я хихикаю и обещаю. Буду водить супер-аккуратно… на заднем сиденье такси.
10-2
Александр
Ярость вспыхивает еще несколько раз в течение следующего часа – неконтролируемая, глухая, клокочущая. Пытаюсь совладать с собой, вспомнить, что все проблемы я всегда решал мозгами, а не кулаками. И уж точно никогда не поднимал руку на женщину.
Уже ближе к шести вечера понимаю, что со мной что-то очень сильно не так. Что это не я. Не мои естественные реакции на происходящее, не в моей натуре вот так трястись от злости, еле сдерживая себя от того, чтобы разбить кулаки об стену. Или об чью-нибудь голову. Или завыть волком, распугав половину университета.
Я наконец двинулся головой? Рехнулся раньше времени? Заработал интенсивной мозговой деятельностью ранний маразм? Говорят, маразматики бывают весьма агрессивные…
Но мне сорок, мать его! Сорок, а не восемьдесят!
Значит, все-таки рехнулся...
Эта мысль пугает неимоверно, и я предпочитаю думать, что всё дело в ней, в этой… предательнице. Ведь как мягко стелила! Как зубы заговаривала, обещая, что будем встречаться, давая понять, что почти простила меня и готова на контакт.
А на самом деле все это время она… готовила побег?!
Тварь! Лживая тварь! Меня снова трясет, в ушах бьется лихорадочный пульс… Даже тошнить начинает – от злобы, от ненависти – к ней, к себе – теперешнему и тогдашнему… Не разглядевшему и не понявшему, какую ошибку я совершаю.
– Мы остановили машину, – словно из ваты, доносится голос моего адвоката, позвонившего в тот момент я уже был на грани того, чтобы добавить к моей ярости полстакана коньяка. – Вернее не мы остановили, а одни ребята из ЧОПа…
– Я не хочу знать, – останавливаю его. Если мой адвокат связан с полу-криминальными кругами чоповцев, мне действительно лучше не знать этого. И не думать о том, как всё это напугало мою Лилю и мою Машеньку.
– Мы держим их обеих в офисном здании, закрытом на ремонт. Записывайте адрес…
– Как девочка? – перебиваю его. Как Лиля можно даже не спрашивать. Но, есть шанс, что ребенка она не напугала излишним сопротивлением или криками.
– Все нормально. С матерью поговорил самый приличный из всей компании и убедил ее не бузить, не пугать ребенка. Ваша дочь думает, что их пригласили в гости.
Я долго, судорожно выдыхаю. И записываю адрес. Действуя на автомате и стараясь не думать о том, как я все это буду разруливать, наливаю все же эти желанные полстакана коньяка и одним длинным глотком выдуваю, даже не успев распробовать вкус.
О! Так определенно легче. Алкогольные демоны медленно разбредаются по телу, расслабляя зажатые мышцы, доходят до мозга, внося в мои мысли странную, фаталистическую ясность.
Это должно было случиться рано или поздно. Все эти годы, пока она пряталась от меня, пока я сам делал вид, что с другой мне комфортнее, проще – все они вели к этому моменту. Пусть тяжело, пусть поздно, но у меня было другого выхода показать ей, что она – моя. Что я готов взять на себя полную ответственность за нее и за ребенка.
