Элиза смеялась вместе с ними, но ей не хватало слов, чтобы описать свои чувства. Она знала, что они веселятся, полагая, что все это шутка, но для нее в этом не было ничего смешного. Этот поцелуй разбудил в ней по меньшей мере здоровую страсть, если не что-то большее.
Она не могла перестать думать об этом. Не могла перестать желать большего. Желать большего от него. Не могла перестать желать всего того, в чем отказывала себе, когда влюбилась в этого негодяя Ашера Дотона-Кресса.
Ее нельзя было назвать неопытной девицей — она отлично знала, чего хочет. Ашер уложил ее в свою постель, нашептывая обещания о том, что немедля явится с предложением руки и сердца. Проклятый хам. Ей следовало быть умнее — слишком уж настойчивы были его поцелуи, слишком требовательны. Оглядываясь назад, она понимала, что он всего лишь искал способ утолить свою похоть. Он использовал ее, оставив с носом.
Поцелуй принца был более благороден, чем поцелуи Ашера. Элиза чувствовала, что страсть принца не имела ничего общего с похотью Ашера.
И ее желания были иными.
Она размышляла об этом весь день, пока расхаживала по дому, что-то напевая себе под нос, тщетно пытаясь объяснить это новое явление в ее жизни, неожиданное и такое прекрасное.
Днем она по неловкости уронила несколько книг, которые несла, и Поппи, бросившись ей на помощь, сказала:
— Все… больше не могу молчать. Что случилось?
— Ты о чем? — удивилась Элиза, поднимаясь.
— Как это что? Ты весь день, черт возьми, бродишь, как в тумане! Что-то произошло, и я хочу знать, что именно! Что-то с судьей? Он заболел?
— Нет, — смущенно засмеялась Элиза. Вчера вечером Поппи не было. И она понятия не имела, что в очередной раз приходил Себастьян. — Наверное, просто задумалась.
— О чем?
Элиза взглянула на дверь гостиной и поспешно ее закрыла, чтобы не слышали Бен с Маргарет.
— Вчера вечером, когда тебя не было дома, приезжал принц.
Поппи ахнула.
— Опять?
— Опять, — негромко ответила Элиза, и на губах ее заиграла улыбка. Ох, пропади все пропадом… невозможно было стереть с лица эту улыбку.
Поппи нахмурилась.
— Но зачем?
— Хотел кое-что обсудить со мной. Он сказал, что принц Леопольд вернулся в Кембридж, а больше ему не с кем обсудить это дело. — Улыбка Элизы стала еще шире.
А Поппи нахмурилась еще сильнее.
— Ясно, — произнесла она, скрестив руки на груди.
— Он действительно хотел кое-что обсудить, но… — Господи боже, она уже смеялась. — Он меня поцеловал.
Поппи ушам своим не поверила.
Элиза вновь засмеялась.
— Боже! — воскликнула она, обратив свой взор к потолку. — Не могу перестать улыбаться и смеяться, и я…
Поппи тяжело опустилась на стул. Элизе даже показалась, что она готова с него упасть.
— Поппи! Что с тобой? — волнуясь, спросила Элиза.
Поппи покачала головой.
— Мы тебя теряем.
Элиза засмеялась.
— Ты о чем?
Поппи потупила взгляд.
— Тебя он и выберет, Элиза.
— О боже! — отозвалась Элиза. — Неужели ты опять ходила к гадалке?
Элиза предположила в шутку, но Поппи встала, явно обидевшись.
— Я не могу об этом говорить сейчас. Просто не могу. — Она уставилась в пол.
— Поппи, что, ради всего святого, ты имеешь в виду? — обратилась к ней Элиза. — Он никогда меня не выберет. Такой мужчина должен выбирать себе супругу под стать. Женщину королевских кровей.
Но Поппи уже не слушала ее. Она открыла дверь и покинула комнату. Элиза слышала, как она бежит вниз по лестнице. Вздохнув, Элиза села на стул, с которого только-только вскочила Поппи. Бедняжка не понимает, как устроен этот мир.
Но Поппи отлично все понимала и никаких иллюзий не питала.
Если Поппи опасалась, что Элиза отправится в дальние края, то Холлис с Каролиной стали побаиваться, что она сходит с ума. Что она слишком увлеклась и делает из мухи слона. В отличие от Поппи, они и не думали, что Элизе грозит опасность быть увезенной в Алусию.
В этот вечер они заглянули в гости к Каролине, чтобы посмотреть на ее новые платья. Элиза недоумевала, как подруге вообще удавалось спрятать их от Бека, но, казалось, Каролину не слишком заботили такие мелочи. Позже они сели пообедать жареным мясом с картофелем, а на десерт им подали клубнику, привезенную с юга Англии по невероятно высокой цене, и запивали все вином.
Разговор, естественно, вернулся к принцу, но Элиза весь вечер пребывала в задумчивости.
— Я пообещала ему устроить что-то вроде званого ужина или приема.
— Что ты пообещала? — удивилась Холлис. — И зачем?
— Потому что Себаст… — Она одернула себя. — Принц захотел лично пообщаться с господином Хитом. Он намеревался пригласить его в Кенсингтон!
— И что? — удивилась Каролина.
— Если его пригласят в Кенсингтонский дворец, все правительство решит, что это имеет какое-то отношение к торговому соглашению. Я возразила, что, по моему мнению, сделать это следует в таком месте, где было бы достаточно многолюдно и никто бы не заметил, как они обменяются парой слов. Понимаешь? Не так… официально.
— О, Элиза, — вздохнула Каролина, откладывая вилку. Она взглянула на открытую дверь столовой и резко встала. Тихонько прикрыв дверь, она тут же поспешила назад за стол. — Нам же не нужно, чтобы Бек стал свидетелем нашего разговора, верно? А теперь слушай, Элиза, — заявила она, отодвинула в сторону тарелку, сложила руки на столе и подалась вперед. — Дорогая, ты уже встретила своего принца. Уже сорвала свой поцелуй! Но следует поставить точку, как ты считаешь?
— В чем именно поставить точку? — уточнила Элиза.
— Ты пытаешься, бросаясь в омут с головой, разгадать убийство, — ответила Каролина. — Что ты знаешь об убийстве? Ты же не можешь продолжать его расследовать.
Элиза присвистнула.
— Не понимаю почему. Ведь ты сама согласилась продолжить расследование, когда мы приглашали на чай мисс Хит. А ты, Холлис, вообще все начала, когда опубликовала записку в газете.
— Это совершенно иное, — возразила Каролина. — Я хотела посмотреть на мисс Хит. А Холлис всегда публикует все сплетни.
— И знаешь, Элиза, ты согласилась, чтобы послание опубликовали! — напомнила ей Холлис. — Ты сама мне помогла его опубликовать.
— Милая, то, что ты затеяла, — безумие, — предостерегла Каролина. — Ты завела шашни с наследным принцем Алусии! Это граничит с глупостью.
Элиза ахнула.
— Я не глупа, Каро! И я не завела шашни, боже упаси. Ты не можешь не согласиться, что в сложившейся ситуации есть что-то крайне загадочное. Но никого, похоже, не заботит то, что человека убили в собственной постели.
