За дверью ждал Патро. Скорее всего, он все слышал. Вероятно, он заметил, что у Элизы выбились из прически локоны, а Себастьян забыл надеть сюртук.
Себастьян вместе с Патро проводили Элизу к входной двери. Принц казался угрюмым ребенком, которого родители оставляют дома. А Элиза продолжала что-то бормотать высоким, прерывающимся голосом. Себастьян понял, что она, в отличие от него, совершенно не привыкла к тому, что вся жизнь проходит на виду. Какой же он глупец, как же неподобающе от себя повел, овладев ею прямо на полу. Но он поддался искушению, и желание казалось ему таким непреодолимым, что он не мог думать ясно. В тот момент он вообще забыл обо всем на свете, ибо им овладели желания.
В конце концов, наследный принц Алусии тоже человек.
Он видел, как один из его слуг усадил Элизу в карету, которая сразу же тронулась.
— Ваше высочество, — услышал он за спиной голос Патро. — Прошу вас, отойдите от двери, пока вас случайно не увидели.
Себастьян нехотя отступил, позволяя Патро закрыть дверь.
Он не мог думать ни о чем, кроме Элизы, а когда карета вернулась, чтобы отвезти его в Кенсингтонский дворец, он всю дорогу был погружен в размышления.
Не так он намеревался провести вечер. Он вообще не собирался ее соблазнять. Просто хотел побыть с ней наедине. У него никогда даже мысли не было о том, чтобы соблазнить Элизу с пылом юноши, овладевшего девушкой на стоге сена в сарае.
То, что его охватила такая страсть к этой женщине, и удивило, и заинтриговало принца. Бывали времена, когда он задавался вопросом, а осталась ли в нем хоть капля страсти. Он столько времени посвятил исполнению своего долга, так решительно был настроен вытащить Алусию в современный мир, что сердце редко трепетало у него в груди.
Но сердце его растаяло от Элизы Триклбэнк.
Она заслужила королевское ложе, с пуховыми подушками и шелковыми простынями. Как он мог вообще не подумать об этом? Неужели он полагал, что сможет закрутить интрижку на неделю-другую? А что потом? Просто уехать, как будто ничего и не произошло?
И что с его делом? У него все еще оставались небольшие, но важные вопросы, которые необходимо было обсудить, и он не мог вернуться в Алусию с пустыми руками — уж тогда премьер-министр позаботится о том, чтобы отстранить его от любых обсуждений, связанных с войной или торговлей, если он вернется без ничего. И станет всего лишь номинальным правителем.
И оставалось еще одно нерешенное дело — выбор потенциальной невесты. От одной этой мысли ему становилось не по себе. А как же Матус? Неужели его смерть — часть веслорского заговора, как предполагала Элиза? Разве это не заслуживает хотя бы толики его внимания?
То, что он делает, не поддается логике, но сейчас казалось, что сердце живет отдельно от его разума.
Он все еще пытался разобраться в собственных чувствах, когда направлялся в свои покои в Кенсингтонском дворце. И вдруг он увидел сидящую у камина леди Анастасан. Принц замер на месте.
Дама тут же встала.
— Ваше высочество. — Она загадочно улыбнулась, но Себастьяну ее улыбка напоминала ухмылку.
Себастьян обвел взглядом комнату. Быть может, еще кто-нибудь удобно устроился в его покоях? Уже второй раз он застает ее в своей комнате одну, а рядом никого нет. Отчего-то у него возникло неловкое чувство незащищенности. Неужели, черт побери, весь алусианский двор знает, чем он занимается?
Део! Как же он ненавидел все эти вездесущие взгляды вокруг него! Проклятье, он же мужчина, в конце концов, а любому мужчине позволено иметь дела сердечные. Это же естественно. Неестественным было требовать, чтобы он зачем-то выбрал себе женщину, чье имя он даже запомнить не может. Женщину, которую он едва знает. Неестественным было возвращаться в святая святых своих покоев и заставать там леди Анастасан.
— Кто дал вам право входить сюда? — резко спросил он.
— Прошу меня простить, ваше высочество. Я осталась здесь, чтобы присмотреть за вещами, пока вас нет. Здесь не было ни Патро, ни Эгия.
— За какими вещами?
Она сложила руки на животе, как будто испугалась.
— Я… я… видела, как господин Ростафан выходил отсюда. Я знала, что вы в сопровождении слуг уехали, и решила, что нельзя оставлять вещи без присмотра.
— И вы решили присмотреть за вещами, мадам? Вы не доверяете господину Ростафану? Вы полагаете, что у вас есть право вмешиваться в его дела?
Леди Анастасан молчала. Лишь сильнее сцепила пальцы.
Да, он сам не доверял Ростафану. Что, черт побери, он снова делал в его покоях? Себастьян посмотрел на свой письменный стол, гадая, что же Ростафан мог там искать?
Он вновь взглянул на леди Анастасан.
— Быть может, вас это удивит, Сарафина, но для этого у меня есть охрана. И мне не требуется неусыпный контроль супруги моего министра иностранных дел.
— Прошу меня простить, ваше высочество, — ответила она, явно осознавая, что подверглась решительному осуждению. — Я решила, что должна стоять на страже.
Что ж, а он ощущал тревогу и потому не желал помогать ей справляться со смущением или объяснять, что она лишь временно занимает место секретаря. В качестве обычного одолжения. И совершенно определенно он не хотел напоминать ей, что она-то уж точно не является его матерью — королева Дарья в добром здравии находилась в Алусии.
— Где Кай?
— В постели, ваше высочество. Ему нездоровится.
Себастьян отвернулся от нее.
— Благодарю вас, Сарафина. Можете ступать к нему.
Он слышал шорох ее юбок, когда она шла по комнате. Слышал, как она открыла и тихонько закрыла за собой дверь. И даже после этого он обернулся через плечо, чтобы удостовериться, что она ушла.
Себастьян направился в соседнюю комнату и стал раздеваться. Кинул сюртук на стул. Жилет остался у Эгия, поэтому принц вытащил рубашку из штанов.
Он как раз развязывал шейный платок, когда услышал, что в гостиной кто-то есть. Решив, что это Патро или Эгий вернулись с Мэйфэр, он шагнул в гостиную, но тут же остановился как вкопанный, столкнувшись с Ростафаном.
Фельдмаршал выглядел напуганным. Он поспешил поклониться.
— Ваше высочество… я и не знал, что вы уже вернулись.
— Это очевидно! Что вы делаете в моих покоях без приглашения?
— Прошу меня простить, сэр. Я искал леди Анастасан. Мне сказали, что она может быть здесь.
— А какое у вас может быть дело к супруге министра иностранных дел, Ростафан?
Ростафан изменился в лице. Он казался оскорбленным до глубины души.
— У меня нет с ней никаких дел, ваше высочество. Я хотел всего лишь поинтересоваться, где сейчас министр иностранных дел. Мне необходимо поговорить с ним.
Себастьян ему не поверил. Он подошел ближе к этому гиганту.
