Посмотрим на это с другой стороны, — продолжал он. — Если я не зашорен, то вижу людей в других. Верно?
— Да, — кивнул я.
— Тогда вопрос: всегда ли человек нуждается в мягком подходе?
— Нет, порой людей стоит приободрять как-нибудь пожестче. — Я натужно улыбнулся.
— Правильно. И ваша ситуация с Джойс — идеальный пример. Ей действительно нужно было сказать, что стирать чужие записи с доски не следует, и подобное сообщение с поведенческой точки зрения можно считать жестким. Однако можно передать именно такое жесткое сообщение и при этом остаться незашоренным. Правда, только в том случае, если человек, до которого вы пытаетесь это донести, в ваших глазах остается человеком. Вот что значит быть незашоренным. И вот почему это важно: чье жесткое поведение, скорее всего, вызвало более продуктивную реакцию — ваше или Херберта?
Я снова вспомнил, как меня лишала мотивации работа на Чака Стэли, и подумал, что, вероятно, оказал такое же влияние на Джойс.
— Боюсь, что Лу.
— Согласен, — сказал Бад. — Итак, вот выбор применительно к поведению: мы можем быть жесткими и порождать преданность и продуктивность или же сопротивление и лень. Выбор не в том, быть жесткими или нет, а в том, быть или нет зашоренными.
Боб посмотрел на часы.
— Сейчас половина двенадцатого. У меня предложение. Если не возражаете, я хотел бы сделать перерыв часа на полтора.
Меня поразило время. Я вовсе не предполагал, что мы здесь уже два с половиной часа, но все равно был благодарен за перерыв.
— Конечно, — сказал я. — Итак, встречаемся здесь в час?
— Да, было бы превосходно. Теперь припомните, о чем мы говорили. Наше влияние на других определяется чем-то более глубоким, чем поведение: тем, в шорах мы или нет. Вы еще мало знаете о зашоренности, но она искажает взгляд на реальность — мы плохо видим как себя, так и других. Мы подвержены самообману. Все это создает значительные проблемы для окружающих.
Держите это в уме, — продолжил он, — и я прошу вас кое-что сделать, прежде чем мы вернемся сюда после обеда. Подумайте о людях в Zagrum — как в вашем отделе, так и в других — и спросите себя, зашорены вы или нет по отношению к ним. И не рассматривайте этих людей как безликую массу. Постарайтесь увидеть в них личностей. Вы можете быть зашоренным по отношению к одному сотруднику и незашоренным по отношению к другому одновременно. Думайте о людях.
— Хорошо, — сказал я, вставая со стула. — Спасибо, Бад, вы дали мне много пищи для размышлений.
— Это еще что. После обеда продолжим, — усмехнулся Бад.
8. Сомнения
Августовское солнце сияло над головой, пока я возвращался на дорогу, параллельную Кейтс-Крик. Я вырос в Сент-Луисе, много лет жил на Восточном побережье и достаточно времени провел в более мягком климате, поэтому постоянная влажность, которой сопровождается летняя жара в Коннектикуте, стала раздражать. Я был рад, что поворот к восьмому корпусу позволил мне спрятаться в тень деревьев.
Но скрыться от того, что я переживал, было невозможно. Я ступил на совершенно незнакомую почву. Ничто в карьере не готовило меня к подобному разговору. Я не был уверен в себе и уже не думал, что стою на пороге повышения в Zagrum, как несколько часов назад, но никогда еще не чувствовал себя лучше. Было ясно: кое-что следует сделать во время перерыва. Оставалось лишь надеяться, что Джойс Малмэн окажется на месте.
— Шерил, подскажите, где рабочее место Джойс Малмэн? — спросил я секретаршу, заходя в свой кабинет. Положив на стол блокнот и обернувшись, я увидел, что Шерил стоит у моей двери с озабоченным выражением лица.
— Что такое? — медленно спросила она. — Джойс снова что-то сделала не так?
Слова Шерил, казалось, выражали заботу обо мне, но то, как она это сказала, выдавало, что она заботится о Джойс: казалось, она защитила бы ее от надвигающейся бури, если бы имела такую возможность. И меня удивил подтекст ее вопроса: если я хотел кого-то видеть, значит, этот человек в чем-то провинился.
Итак, встреча с Джойс могла подождать. Теперь важно было поговорить с Шерил.
— Нет, все в порядке, — сказал я. — Но зайдите на минуту, мне и с вами надо поговорить. — Заметив ее колебания, добавил: — Садитесь, пожалуйста.
Обойдя стол, я сел напротив.
— Я здесь новичок, и вы еще не очень хорошо меня знаете. Хочу задать вопрос и прошу быть абсолютно честной.
— Хорошо, — согласилась она довольно неуверенно.
— Вам нравится со мной работать? Я имею в виду вот что: можете ли вы сказать, что я хороший босс по сравнению с другими начальниками?
Шерил заерзала на стуле — ей явно не понравился вопрос.
— Конечно, — сказала она, пытаясь придать голосу убедительности. — Конечно, мне нравится работать на вас. А что такое?
— Просто спросил, — уточнил я. — Итак, вам приятно со мной работать?
Она нерешительно кивнула.
— Но могли бы вы сказать, что вас все устраивает так же, как и при моих предшественниках?
— Да, конечно. — Она вымучила улыбку, глядя в стол. — Мне нравились все начальники.
Мой вопрос поставил Шерил в щекотливую ситуацию. Это было крайне некорректно. Хотя ответ был очевиден: я ей не очень нравился. Истину открыли показная небрежность и явный дискомфорт. Но я не хотел причинить ей вреда. Более того, впервые за месяц мне стало немного стыдно.
— Хорошо, спасибо, Шерил. — Я решил подытожить. — Правда, начинаю подозревать, что работать со мной, похоже, не так-то здорово.
Она ничего не сказала.
Стало видно, как ее глаза увлажняются. Новый шеф провел с ней четыре недели и уже довел до слез! Я почувствовал себя мерзавцем.
— Мне очень жаль, Шерил. Очень жаль. Думаю, мне надо кое-чему… разучиться. Кажется, я не понимал, что порой причиняю людям боль. Я пока еще мало об этом знаю, но начинаю подозревать, что иногда унижаю других, перестаю видеть в них людей. Вы понимаете, о чем я говорю?
К моему удивлению, она согласно кивнула.
— Понимаете?
— Конечно. Зашоренность, самообман и все такое? Да. Тут все про это знают. — Шерил оживилась.
— С вами говорил Бад?
— Нет, не Бад. Он лично встречается со всеми новыми старшими менеджерами. Это своего рода урок, который проходят все.
— То есть вы знаете о зашоренности и о том, что людей можно рассматривать как людей или как объекты?
— Да, а также об измене самому себе, сговоре, избавлении от шор, сосредоточенности на результатах, четырех уровнях производительности организации и так далее.
— Кажется, этого я еще не изучал. По крайней мере, Бад об этом пока не упоминал. Что там про самого себя?
