Тут Бад добавил в определение измены самому себе пятый пункт:
«Измена самому себе»
1. Действия, идущие вразрез с тем, что, как мне кажется, я должен сделать для другого, называются изменой самому себе.
2. Когда я изменяю себе, вижу весь мир так, что это оправдывает мою измену.
3. Когда я начинаю оправдывать себя, мое восприятие реальности искажается.
4. Изменив себе, я надеваю шоры.
5. Со временем некоторые шоры становятся моей сущностной характеристикой, и я ношу их все время.
Я пытался все это осмыслить, но не был уверен, что до конца понимаю.
— Приведу пример. Возьмем вот эту характеристику при самооправдании, — сказал Бад, указывая на пункт «хороший муж». — Представим, что этот аспект стал характерным для моего самооправдания при множестве измен самому себе. И чем больше живу, и чем дольше состою в браке, тем крепче верю в то, что я хороший муж. Правильно?
Я кивнул.
— Теперь представьте: День матери, и ближе к вечеру жена обиженно говорит: «Кажется, сегодня ты не очень много обо мне думал».
Бад сделал паузу, а я вспомнил этот же праздник в собственном доме несколько месяцев назад. Лора сказала почти то же самое.
— Если я твердо считаю себя хорошим мужем, как, с вашей точки зрения, буду относиться к Нэнси, если она скажет, что я о ней забыл? Не встану ли в защитную позицию, начав обвинять ее?
— Да, конечно, — сказал я, думая о Лоре. — Например, упрекнете, будто она не обращает внимания на то, что вы делаете, и не ценит этого.
— Да. Обвиню ее в неблагодарности.
— Или более того, — добавил я, — вы можете почувствовать себя в ловушке. Она укоряет вас в недостатке заботы, в то время как сама почти не печется о вас. Сложно пытаться расцветить ее день яркими красками, если она не способствует тому, чтобы у вас возникло подобное желание.
Я замолчал, поскольку почувствовал волну стыда. Эта история перенесла меня к собственным проблемам, и из-за своей болтливости я выплеснул на Бада и Кейт те эмоции, которые испытывал по отношению к Лоре. Проклиная себя, решил сохранять более отстраненный вид.
— Правильно, — сказал Бад. — Хорошо понимаю, что вы имеете в виду. И если начинаю испытывать такие чувства к Нэнси, не значит ли это, что я еще и преувеличиваю ее недостатки? Могу я считать ее хуже, чем она есть?
Я не хотел отвечать, но Джефферсон ждал ответа.
— Да, наверное, — сказал я делано скучным голосом.
— Заметьте еще кое-что, — продолжил Бад. — Пока я испытываю подобные чувства, насколько серьезно отношусь к жалобам Нэнси? Думаю ли о них вообще? Или отбрасываю как несущественные?
Я подумал о бесконечной череде склок с Лорой.
— Вы вряд ли стали бы задаваться подобными вопросами, — сказал я наконец без особого энтузиазма.
— Итак, — Бад указал на доску, — я обвиняю Нэнси, преувеличиваю ее недостатки и преуменьшаю собственные. Что со мной?
— Наверное, вы зашорены, — ответил я еле слышно. Во мне все протестовало: «А как же Нэнси? Видимо, и она носит шоры. Почему мы не говорим об этом?» Внезапно я ощутил приступ гнева — все это начинало мне надоедать.
— Да, — сказал Джефферсон, — но смотрите, обязательно ли ощущать, что я изменил себе, чтобы оказаться в шорах по отношению к ней?
Я ничего не понял.
— Что? — переспросил я воинственно. Интонация собственного голоса меня удивила: я снова выдал себя. Моя решимость оставаться безразличным не продержалась и минуты. — Простите, — сказал я, пытаясь снова обрести контроль, — кажется, я не вполне понял.
Бад мягко посмотрел на меня. Было ясно, что он заметил мой гнев, но, казалось, это его не удивило.
— Вопрос вот о чем: я оказался в шорах по отношению к Нэнси — обвинял ее, преувеличивал недостатки и так далее, но обязательно ли было ощущать эту измену себе, чтобы оказаться в шорах по отношению к ней?
Почему-то краткий обмен репликами и концентрация, которая требовалась для ответа на вопрос Бада, меня успокоили. Я задумался о его истории. Кажется, он не упоминал ощущения измены самому себе.
— Точно не знаю, — ответил я. — Наверное, нет.
— Именно. Чтобы оказаться в шорах, необязательно было осознать измену себе, потому что я уже был зашорен.
Должно быть, вид у меня был слегка озадаченный, потому что Кейт поспешила объяснить.
— Том, вспомните, о чем только что говорил Бад. Со временем, постоянно изменяя себе, мы различными способами строим самооправдания. Далее — переносим эти извиняющие образы на новые ситуации, уже оказываясь в шорах. Мы перестаем видеть людей в окружающих. Рассматриваем их через призму самооправдывающих образов, порожденных нашим сознанием. Если кто-нибудь ставит под сомнение некое положение, подкрепленное таким созданным образом, считаем этого человека угрозой. Если подтверждает подобное положение, видим в нем союзника. Если никак не влияет на этот образ, мы считаем его незначительным. В любом случае он оказывается для нас лишь объектом. Мы уже в шорах. Вот что имеет в виду Бад.
— Именно, — согласился Бад. — И если я уже зашорен по отношению к кому-либо, вряд ли почувствую желание что-либо сделать для этого человека. Таким образом, то, что у меня мало желания кому-то помочь, не свидетельствует о том, что я не зашорен. Скорее, наоборот: это говорит о том, что шоры очень плотные.
— Итак, вы считаете, что если у меня обычно нет желания делать что-либо для кого-то из своих друзей или родственников — например, для моей жены Лоры, — то я, вероятнее всего, зашорен по отношению к ней? Я правильно понял? — спросил я.
— Нет, не совсем, — ответил Бад, снова садясь на место. — Я имею в виду, что так обычно происходит у меня именно с самыми близкими людьми. Я не могу знать, так ли это с вами и Лорой, например. Вы должны решить это самостоятельно. Но в целом могу предположить следующее: если вы в определенной ситуации чувствуете зашоренность, но не ощущаете, что изменили самому себе, это может свидетельствовать о том, что вы уже зашорены. И полезно понять, не несете ли вы с собой какие-либо самооправдывающие образы, которым, как вы полагаете, что-то может угрожать.
— Например, представление о себе как о хорошем супруге? — спросил я.
— Да. Или как о человеке ответственном, компетентном, трудолюбивом, самом умном. Или как о том, кто все знает, умеет, не допускает ошибок, всегда думает о других и так далее. Все может исказиться и дать на выходе самооправдывающий образ.
— Исказиться? В каком смысле?
— Я имею в виду, что большинство самооправдывающих образов — это искаженное шорами представление о незашоренных добродетелях. Например, очень хорошо быть хорошим супругом. Такими мы все и должны быть. Неплохо думать о других и быть максимально компетентным в любой рабочей отрасли. И так далее. Но именно такими людьми мы и не оказываемся, когда держим в уме соответствующие самооправдывающие образы.
