Я покивал, мол, да, понимаю, но вот что слышал, то и говорю. А через несколько секунд до меня и правда дошло. Не было никакого подкрепления. Ля Ин не выводил на поле сорок тысяч человек. Он просто пошел в атаку ночью, выдал войскам фонари, а отряды построил не в плотные порядки, как это обычно делается, а в разрозненные. То, что я, да и Мытарь, приняли за сорок тысяч воинов, было двадцатью, изображавшими сорок!
Правитель Синьду меня поимел! Пока я думал, как обмануть его, он обманул меня. Прав был старик Сунь Цзы, война — путь обмана! Кто обманул лучше, тот и победил! Лян Ин только обозначил атаку на мои порядки, его настоящей целью был я. Рискнул всеми своими солдатами и наверняка понес огромные потери, но добился цели.
Как правильно сказал когда-то один из моих капитанов — убей полководца, и фракция рассыплется. Он сделал ставку именно на это.
— Кажется, мы уже прошли поворот на усадьбу, где ты служишь, — оглянулся на меня Жуань.
— А? — увлеченно предаваясь самобичеванию, я не сразу понял, о чем говорит старший патруля. — Нет, мне надо к воротам, там мой дальний родич служит. Рис я несу ему.
— Почему у меня тут нет родича, который носил бы мне рис? — делано возмутился По-По.
— Потому что ты из дикой деревни и в армию попал, когда с гор за солью спустился!
— И ничего моя деревня не дикая!
Стражники продолжили беззлобно переругиваться, а я вновь вернулся к своим мыслям. Надо было выбираться к войскам! Уже поздно, наверное, битва закончилась, судя по тому, что за стенами довольно тихо и не слышно шума тысяч дерущихся людей. Но все равно нужно выбираться. Рассказать капитанам, как Ля Ин нас — меня! — провел. И думать, как ему за это отплатить.
Тут меня посетила интересная мысль. А что, если я использую наработки Ля Ина против него самого? Я уже внутри города, а усадьба, в которой меня держали в плену, недалеко. Что, если я проберусь туда и убью Ля Ина? Не сам, понятное дело, а призвав на помощь Янь-вана? Он же предлагал свои услуги, если случится что-то? Не знаю как, но, делая меня марионеткой, он давал большую силу — я даже умудрился справиться с двумя вооруженными стражниками, будучи при этом только что очнувшимся после ранения овощем.
«Тебе мозги отбили, дебил, когда по каске стукнули! — безапелляционно заявил внутренний голос. — Даже если ты убьешь Ля Ина, что, кстати, не факт, что дальше? Тебя поднимет на копья его охрана, вот что! Ты разрушишь фракцию врага, но и свою тоже. Какая радость в смерти неприятеля, если сам ты тоже сдыхаешь? Я уже не говорю о том, что призывать помощь демона — тупость даже для тебя!»
Тут, конечно, мой собеседник был прав. Явно голову еще не отпустило, какая-то дичь в нее лезет. Ладно, тогда просто выбираемся из города.
По мере того, как мы приближались к воротам, становились видны следы того, что за стенами вообще-то идет война. В дальнем конце поселения, у реки, где находился домик главы здешней фракции, все было довольно тихо. И не скажешь, что неподалеку ведет осаду здоровенная армия. Зато здесь…
Вдоль домов на улице лежали вповалку мертвецы. Много — сотни, наверное. Аккуратно уложенные и небрежно брошенные — кому как повезло. Рядом с ними толпились живые. Одни были заняты погрузкой тел на телеги, которые увозили куда-то в город, другие просто устало сидели на земле. Видимо, вернувшиеся в город войска.
Которые продолжали прибывать. Прямо сейчас в открытые ворота промаршировал отряд копейщиков, возглавляемых франтом в красном халате под кольчужным нагрудником — явно Героем. На лицах солдат было написано облегчение. Они вернулись с вылазки живыми.
У меня в мозгах что-то щелкнуло, и я понял, как можно выйти из города. Оторвавшись от стражников, которые во все глаза смотрели на возвращение войска, я побежал вдоль тянущейся колонны, заглядывая воинам в глаза и крича жалобным голосом:
— Жу Лен! Жу Лен, брат? Вы видели его? У него родимое пятно на половину лица! Жу Лен!
Солдаты проходили мимо, некоторые пожимали плечами, другие отводили глаза, словно чувствуя вину за то, что не смогли уберечь в бою этого только что придуманного мной Жу Лена. Что позволяло продвигаться вдоль строя и вскоре оказаться у самых ворот.
Как я и предполагал, никто даже не пытался меня остановить. Все видели убитого горем воина из стражи генерала, который искал своего брата, скорее всего, сложившего голову где-то на передовой. Даже младший комсостав, который в армии Ля Ина отличался странным шлемами-диадемами, виновато прятал взгляды.
Я настолько вжился в роль убитого горем человека, что поймал себя на поисках лица с родимым пятном. Вот уж не знал, что во мне помер такой хороший актер! Шаг за шагом, скоро я оказался внутри узкого прохода между воротных башен. Один отряд только закончил его проходить, другой только собирался. К нему я с несчастным лицом и бросился. То есть оказался за воротами, чего, собственно, и добивался.
«Надо же! — желчно пробурчал внутренний голос. — Какой ты стал изобретательный, когда мотивация появилась! Что тебе мешало так мозги использовать, когда дома был? Глядишь, уже в совете директоров какого-нибудь банка сидел бы!»
Отмахнувшись от этой неуклюжей попытки троллинга, я продолжил движение мимо отряда, выкрикивая севшим голосом имя Жу Лена. Опасался я только одного — появления реального человека с таким именем. Отговорку на этот случай придумал, мол, нет, мы из восточных Жу, а не западных. Но было бы здорово, если бы ее не пришлось применять.
Повезло — за воротами на меня обращали внимания не больше, чем внутри города. Оказавшись примерно в сотне метров от стен, я подумал, что нужно уже менять тактику. Переть вдоль дороги в сторону порядков вэйцев и искать родича не станет ни один даже самый лучший на свете брат. Возле стен — еще туда-сюда, но так далеко — нет.
Поэтому я просто сошел с дороги и направился в поле. Вид при этом принял очень важный и занятой. Типа кто-то из командиров послал меня сюда, в поле, с каким-то поручением. Не спрашивайте, это секретная информация!
Но никто меня так и не окликнул. По большому счету некому было. Прошло еще три-четыре отряда человек по пятьсот, которые на меня даже не взглянули, после чего движение на дороге прекратилось совсем. Как я понял, Ля Ин втянул остатки войск в город, оставив поле боя за моей армией. Ну, я надеюсь, что за моей.
А потом я встретился с мародерами.
Занятно, но я почему-то совершенно упустил из виду тот факт, что в средневековье грабить мертвых начинали, еще когда их тела не остыли. Оружие и доспехи стоили приличных денег и со стороны «мирных» жителей было глупо упускать такой источник дохода.
Их было пятеро, и наткнулся я на их банду, три ли не дойдя до передового лагеря вэйцев. Я уже видел очертания его обгорелых остовов — ночь сменилась на серый рассветный сумрак, и рассчитывал, что через полчаса встречу первые патрули своей армии, когда нос к носу столкнулся с падальщиками.
Они не были крестьянами, скорее солдатами, некоторое время назад дезертировавшими из армии. Какой — фиг знает! Может, даже и моей. Униформы тут как таковой еще не было, весь рядовой состав одевался примерно одинаково: короткий халат, широкие штаны, на груди броник, на голове шлем, на ногах обмотки. Отличались они только по флагам подразделений, которые таскала каждая десятка, но встреченные мной люди по вполне понятным причинам эти отличительные знаки с собой не носили.
