Товар лицом показать хочет. Это понятно.
— Может тогда расскажете, чем опасны другие ночи, раз всё равно ждём?
Костер затрещал. Искры разлетелись особо далеко, но быстро угасли. Сергиус, казалось, никуда не вглядывался. Не беспокоился о том, что на нас внезапно нападут. Почему-то мне кажется это обманчивым впечатлением.
— Всего в наших краях известно семь ночей. Три степени угрозы. Те, кто умеет читать, хорошо знает названия.
Кая бросила на меня выразительный взгляд, который я интерпретировал, как: заткнись и не перебивай его новыми вопросами. А мне, между прочим, хотелось спросить про другие края.
— Твердая ночь — самая простая и частая. В неё приходят обычные хищники. Почти обычные… Тверже шкура, свирепее нрав, кое-какие способности…
Сергиус оскалился, когда увидел мой взгляд. Догадался, что именно я хочу спросить.
— Способности такие, что позволяют выслеживать людские поселения и нападать на них. Зачем они это делают? Мы им не нравимся.
Это он так шутит, что ли?
— Темная ночь пугает темными тварями. Они другие. Если нам не повезет, то сегодня увидите, какие.
— Тварь может не прийти? — вклинился я с вопросом.
— Конечно, — улыбнулся мужчина, — Твари иногда выходят из-за границы. Где они это сделают, куда пойдут, кого встретят — никто не предскажет заранее.
— Понял. А что по остальным ночам? Насколько они редки?
— Их порядок на столбе не просто так выстроен. Чем выше отметка, тем реже ночь. Некоторые и вовсе, на моей памяти не случались. В пустую ночь приходят твари, не имеющие тела. Духи, призраки, слуги, поводыри…
Я бы с удовольствием послушал про каждую тварь, чтобы узнать больше про опасности мира, но Сергиус замолчал. Приподнял голову и уставился куда-то в темноту.
Когда так смотрят, то понимаешь — именно с той стороны идут проблемы. Темная тварь всё же решила почтить нас своим присутствием.
Глава 10. Твари
Каким-то образом Сергиус определил появление врага за несколько минут до того, как мы его увидели. Сначала мужчина внимательно посмотрел в ночь, потом встал, потянулся и встряхнулся. Поднял копье и мазнул им по огню, дал накалиться лезвию.
— Сидеть здесь. Никуда не бежать. Смотреть внимательно. Не кричать и не мешать. — повторил он.
Так и чесалось спросить, куда именно смотреть, но… Я и сам увидел. Дал о себе знать дар видеть сокрытое. Где-то там, пока что ещё вдали, ночь обрела оттенок темнее, чем где-либо ещё.
— Всего одна тварь, это хорошо. — прошептал мужчина, — Будьте готовы ко всему.
Давно заметил, что наставник обладает редкостной педагогической жилкой. Давать приказы, которые противоречивы сами по себе, это его конёк. Как необученные дети, сталкиваясь с угрозой впервые, могут быть готовы ко всему? Разве что он имел в виду смерть.
Но что-то я не хочу быть готовым к ней. Лучше буду готовиться к жизни. Длинной, насыщенной и плодотворной.
Внезапно темнота начала смещаться. Я следил за ней в оба глаза, не забывая поглядывать и по сторонам. В какой-то момент заметил, как это уплотнение чего-то нехорошего резко двинулось вправо, прошло шагов тридцать, замерло и двинулось влево.
Похоже на зверя, который кружит, выбирая, с какой стороны лучше броситься на добычу.
Сергиус двинулся этому феномену навстречу и, я не поверил своим глазам, постепенно растворился в ночи. Через пять шагов его фигура едва различалась, а через десяток он и вовсе исчез. Мой дар не работает мгновенно. Особенно с теми вещами, с которыми я сталкиваюсь впервые. Да и меня больше волновала чернота, к нам приближающаяся, чем наставник в тот момент. Я подозревал, что он обладаем маскирующим таинством. А раз так, то надо правильно расставлять приоритеты. Наставника я каждый день вижу, а темные твари редки, всего раз в год заглядывают.
— Смотрите, — как бы внимательно я не вглядывался, первой появление монстра заметила Кая.
Из темноты и правда соткалось нечто. Вышло на опушке леса и дало себя рассмотреть. Внешне это животное. Сомневаюсь, что травоядное. Скорее очень даже плотоядное и любит человечину. Деталей было не разглядеть. Только глаза. Они засверкали, как два угля. На угли я за эту ночь насмотрелся, поэтому хорошо помнил, как они выглядят и удивился поразительному сходству.
А потом навалился ужас. Он коснулся меня, накрыл саваном, проник под кожу, впился в сердце.
— Ребят… — позвал я дрожащим голосом.
Позвал, посмотрел на них и увидел, как на лице Гермеса расползается ужас. Кая до боли закусила губу, её лицо исказила гримаса, но глаза… Они были сосредоточенными.
Смотреть на монстра, который вызывает столь мощные чувства не хотелось. Но разве может какой-то ужас перебороть любопытство эарца? Никогда.
Какая-то часть меня, та, что поддалась ужасу, заставляла бояться нападения от своих же. Но не зря же нас Сергиус целый день мучал. Чему-то научить успел.
Я сосредоточился на дыхании и своей цели — узнать как можно больше в эту ночь.
Найдя взглядом темную тварь, я увидел, что случилось дальше. Она двинулась к нам. На фоне белого снега и света звезд, с каждым шагом прорисовывалось всё больше деталей. Я увидел мышцы, перекатывающиеся под шкурой. Заметил общие очертания — тварь походила на семейство кошачьих. По повадкам это была дикая кошка, выбравшаяся на охоту. Она кралась к нам, припав к земле. Из её рта вывалил огромный, длинный язык, которым она крутила перед собой. Он извивался, как змея и был отдельным поводом для паники и омерзения.
Когда я понял, что нас сейчас сожрут и что смерть не будет легкой… Когда ощутил ужас в полной мере… Когда тело сковало от страха… Когда догадался, что наставник использует нас как приманку или как жертву… Когда услышал сдавленный стон Каи и стук зубов Гермеса…
Откуда-то сбоку в чудовище, которому до нас оставались считанные метры, прилетело копье.
Миг и наваждение исчезло. Я увидел, что кошка значительно ближе, чем мне казалось. Совсем рядом, её теперь хорошо было видно во сполохах пламени. Гибкое, длинное тело, четыре лапы. Хвост с шипом на конце. Чудище им яростно хлестало и воздух гудел от напряжения. Существо не закричало и никак не завизжало от попадания копья, но раскрыло пасть, давая рассмотреть ряды зубов и ширину размаха. Такая голову откусит и не заметит.
А язык… Он оказался ещё более мерзким, чем показалось вначале. Живой и длинный, живущий своей жизнью.
Копье пригвоздило кошку к земле. Я отметил, как неестественно лезвие вошло в плоть. Будто в гладь маслянистого озера. Не было толчка. Тварь не отбросило, как бы это случилось с человеком. Копьё вошло и вышло с другой стороны, пробив чудовище насквозь.
А ещё копье светилось чернотой. Это было едва различимо в ночи, но… Я заметил.
