– А если вовремя уколоться?
– Человек не может жить без пищи. Наркотик – это временное «топливо» для организма. Представь, что ты оказался в закрытом помещении, где есть одна водка, причем ее много, ящиков сто. Долго ты на одной водке проживешь?
– Сколько мой корешок еще протянет? – с интересом спросил Кайгородов.
– Месяца два еще поскачет, потом впадет в забытье, очнется, забьется в судорогах и умрет.
– Надо не прозевать этот момент, чтобы свалить вовремя, – сказал Жекася. – Мне с ментами объясняться неохота.
– Этого человека можно спасти? – спросил Киселев.
– Эффективность лечения опийной наркомании во Вьетнаме – 60 процентов, в США и Западной Европе – 20–25, в СССР – около восьми процентов. Сейчас – ноль. Сейчас человека от наркомании вылечить невозможно, потому что в стране бардак. Лечение – это прежде всего уверенность в благополучном исходе. А когда любой из нас не знает, что будет завтра, о каком лечении человека с изломанной психикой может идти речь? Мы живем как на вулкане и, просыпаясь утром, не знаем, что будет вечером. Газеты стращают нас гражданской войной, голодом, разрухой, невиданным разгулом преступности. Психически здоровому человеку выжить в нынешних условиях непросто, а уж наркоману!
Киселев обратил внимание, что Кайгородов внимательно слушает Ефремова.
«Ничего не понимаю! – подумал он. – Полчаса назад Ефремов ногами бил Жекасю, тот по полу катался, а сейчас они разговаривают, как хорошие друзья. Ни злобы, ни агрессивности. Ефремов рассказывает, Кайгородов поддакивает. Странно это, непонятно».
– Все, что я сказал о лечении наркомании, – продолжил Ефремов, – касается только опиатов. «Эскадрон» – это химия. Его и при советской власти толком не лечили, а уж сейчас и подавно никто связываться не будет.
– Приехали! – сообщил Кайгородов. – Вон тот дом, второй подъезд, третий этаж, квартира направо.
– Жекася, – осматривая здание, сказал Ефремов, – тебе надо объяснять, что будет, если мы по твоей наводке запремся в гости к какой-нибудь благочестивой старушке?
– Не надо, – насупился Кайгородов.
– Если ты меня обманул, то пара оплеух в квартире покажется тебе легким массажем для улучшения пищеварения. Ты меня понял?
– Там она, крыса эта. Прячется от всех, а мне за нее отвечай?
– Пошли! – скомандовал Киселеву Игорь.
– Палыч, – остановил его водитель, – мне что, с этим сидеть?
– Оп, сейчас все переиграем! – спохватился Ефремов. – Володя, выходи из машины, а ребятки пока тут посидят.
Водитель неохотно вылез, Ефремов подошел к нему вплотную и сквозь зубы процедил:
– Ты, Володя, по должности кто? Милиционер-водитель, а не таксист. Ты за погоны зарплату получаешь или в кассе ее оставляешь?
– Палыч, ты не так понял, – стал оправдываться водитель.
– Я раз промолчал, но сейчас скажу. Там, на первом адресе, ты должен был идти вместе с нами, а не в машине отсиживаться. Ты должен был нас страховать, а не этот раздолбанный «УАЗ» охранять. Сейчас ты отказываешься за преступником присмотреть? Хорошо, переиграем. Со мной ты пойдешь, а с наркоманом Киселев посидит.
– Палыч, да ты что, все не так! – запротестовал водитель. – Я хотел сказать: «Может, его на переднее сиденье пересадить, чтобы на виду был?»
– Пересядешь на мое место – он у тебя как на ладони будет.
– Он эту, как его… «ляпку» не сожрет?
– Жекася сырой опиум глотать не будет, ему надо раствор сделать, чтобы уколоться.
– Я все понял, Палыч, – заверил водитель. – Идите, я с него глаз спускать не буду.
– Ты, самое главное, не верь ни единому его слову. Захочет в туалет пойти – пусть под себя мочится. Курить ему не разрешай, в разговоры не вступай.
Ефремов открыл дверь.
– Пошли, Олег! Жекася, веди себя прилично и помни: до ближайшего пустыря минут десять езды. Если что не так, то я тебе не завидую.
Когда оперативники отошли от автомобиля, Ефремов сказал:
– Запомни: четырем хроническим наркоманам двух «ляпок» хватает на двое суток. То есть два дня и две ночи они будут безвылазно сидеть в квартире и заниматься своими делами. Двое суток они не будут совершать преступлений: не будут воровать или срывать шапки с прохожих. После того как мы закончим с Кайгородовой, я объясню, почему попросил запомнить этот момент.
17
Новый притон находился в двухкомнатной квартире на третьем этаже панельного дома, как две капли похожего на пятиэтажки на улице Волгоградской. На площадке перед квартирой оперативники остановились, прислушались к голосам за дверью.
– Попробуем еще раз, – пробормотал Ефремов. – На первом адресе сработало, может, и тут прокатит.
Игорь отстучал костяшками пальцев замысловатую дробь.
– В окно постучи! – посоветовали из-за двери.
– Без проблем! – отозвался Ефремов.
Игорь сделал шаг назад и так врезал ногой по замку, что дверь пулей влетела в квартиру, сметя по пути зазевавшегося шутника.
– Поехали! – Ефремов выхватил пистолет из наплечной кобуры и первым ворвался внутрь.
Киселев, следуя указаниям, заглянул в первую комнатку от входа. Она оказалась спальней с широкой кроватью посередине. На ней, повернувшись спиной к входу, спала длинноволосая девушка.
«Потом вернемся», – решил Олег и поспешил к напарнику.
Ефремов стоял в центре зала, направив пистолет на сидящих за столом у окна парней. Стол был заставлен пустыми пивными бутылками, рыбьими головами и хвостами, блюдечко с золотистой каемкой использовалось как пепельница. Оно было полно окурков, словно его не вытряхивали целые сутки.
– Считаю до трех! – объявил Игорь.
Что будет после слова «три», он не объяснил, но наркоманы поняли его и проворно спрятались под стол.
– Так-то лучше! – сказал Ефремов. – Чем занимаемся, молодые люди? Пиво пьем?
– А что, нельзя, что ли? – спросил кто-то из-под стола.
– Пиво без водки – деньги на ветер, а водки, как я вижу, у вас нет. Кстати! – словно спохватился Ефремов. – Пока сидите под столом, можете поиграть в танкистов. Я в детсадовском возрасте обожал эту игру. Залезем с соседским пацаном под стол, он урчит, как двигатель, а я – командир танка, огонь по врагу веду. Иногда к нам третий сосед присоединялся. Он был радистом, со штабом связь держал.
Игорь подошел к дивану у стены напротив входа, откинул покрывало. Под ним спала светловолосая девушка.
– Там еще одна, – сообщил Киселев.
– Где? В спальне? Придется начать с нее.
Ефремов вернулся в коридор. Травмированный дверью парень закрылся в ванной. На предложение выйти ответил категорическим отказом.
