После этих признаний новый знакомец больше к Марине не подходил, зато появлялся другой, и история повторялась: первый танец – объятия, второй – поцелуи, третий: «Ты с кем на бал пришла?»
В половине третьего ночи Федосеева договорилась встретиться с новым ухажером на первом этаже, около гардероба. Заметив сквозь щель в шторах, как парень вышел в фойе банкетного зала, Марина выскользнула следом, но до гардеробной стойки не дошла: услышала знакомый голос у служебного входа и юркнула в дамскую комнату. Около умывальников Федосеева остановилась, сделала вид, что поправляет прическу. Из фойе донесся голос пьяного Козодоева:
– В каком я образе? Я в наряде русского алкоголика. Не устраивает? Позови сюда директора или хозяина ресторана, я в два счета объясню, кто я такой и почему на мне маски нет.
– Сергей Владимирович! Какими судьбами! – судя по уверенному голосу, на выручку парням на входе пришел директор ресторана или его заместитель. – Рад вас видеть. Проходите наверх, сейчас мы вам столик организуем!
Дождавшись, пока голоса стихнут, Марина осторожно вышла в фойе, нашла на подоконнике у гардероба забытую кем-то карнавальную шляпку с вуалью, надела на себя.
– Ты хочешь от меня спрятаться? – игриво спросил поджидающий ее парень.
– Мужика пьяного видел? Я должна ему кучу денег. Если он заметит меня, то будет скандал.
– А-а-а, тогда ладно, – протянул молодой человек и тут же потерял к Марине всякий интерес. Объясняться с ее агрессивным кредитором ему не хотелось.
Поправляя на ходу шляпку так, чтобы в нужный момент скрыть лицо, Федосеева прошла по банкетному залу и скрылась в кабинке.
– Козодоев пьяный приехал, – сообщила она Джо.
Вьетнамец выглянул в щелку, понаблюдал за залом.
– Пожалуй, нам лучше покинуть это заведение, – решил он.
Высунув руку за штору, Джо подал знак официанту – попросил позвать метрдотеля. Главный официант, усадив Козодоева за освободившийся столик, поспешил к Джо.
– Нам надо срочно уехать, – сказал вьетнамец, – но так, чтобы наш уход остался не замеченным для гостей в зале.
Метрдотель понимающе кивнул.
– Я выключу свет на пару минут. Вы сможете выйти через буфет на кухню, а оттуда спуститься во двор.
Джо достал деньги, не пересчитывая, протянул метрдотелю. Марина без напоминаний оделась, приготовилась к выходу. Как только в зале погас свет и раздались возбужденные крики гостей, Джо взял ее за руку и уверенно вывел в подсобное помещение. Через полчаса они были на заброшенном заводе.
– Как прошел вечер? – спросил вьетнамец. – Будет что вспомнить?
– Все было классно, Джо! Ты просто волшебник.
– Я за тобой не следил, но как-то случайно выглянул за штору, а там…
– Ты ревнуешь? – насторожилась девушка.
– Глупость какая! Ревность – это ответная реакция на измену, на преданные чувства. Я сам разрешил тебе веселиться, так чем я сейчас должен быть недоволен? Тем, что ты перецеловалась со всеми мужиками в кабаке? Если тебе это понравилось, то на здоровье!
– Да ничего там такого не было, так, глупости всякие, – стала оправдываться Марина, но вьетнамец не стал слушать ее.
– Я видел, что ты здоровалась с некоторыми девушками в зале. Кто они такие? – спросил Джо.
– Я их знаю только по именам. Когда работала в СГТС, встречала в столовой и на проходной. Они работают у Лотенко. Из «Сибгазтранссервиса» я никого не видела.
– Надо полагать, эти девушки пришли на бал не с мужьями. Одна из них была с известным аферистом, специалистом по фиктивным банковским займам. Мошенник этот, как я помню, не женат. Вернее, у него есть законная супруга, но живет она в Красноярске, а он здесь, деньги на подарки зарабатывает.
Джо проводил Марину в спальню, попросил немного подождать. Сам прошел в помещение охраны и велел дежурному телохранителю дозвониться в Ханой.
«Кажется, мой друг Сергей Козодоев находится на грани нервного срыва. Как говорится в одной популярной советской комедии: „Клиент созрел!“ Пора предложить ему сделку. Пора!»
С падением «железного занавеса» российские граждане получили возможность звонить за границу в любое время, без согласования звонка с соответствующими органами. Для того чтобы сделать звонок другу, хоть в Америку, хоть в Европу, уже не надо было тащиться на междугороднюю телефонную станцию и часами ждать соединения. Достаточно было набрать определенную комбинацию цифр на домашнем телефоне, и вот она, заграница! Связь через автоматическую телефонную станцию была отвратительной, часто прерывалась, иногда на линии раздавались подозрительные щелчки. Поговаривали, что такие пощелкивания появляются при подключении к линии аппаратуры прослушивания, но такие мелочи Джо не волновали. Он звонил с телефонного номера, зарегистрированного на ликвидированное предприятие, говорить собирался на родном языке, так что если бы неизвестный противник подключился к его телефону, то ничего бы не понял. Специалистов по вьетнамскому языку в Сибири было раз-два и обчелся. Телефонный номер в Ханое принадлежал дяде-генералу. Подслушивать его разговоры на территории СРВ никто бы не рискнул. Дядя-политработник был членом ЦК компартии Вьетнама. Оперативная работа в отношении его могла проводиться только с письменного разрешения высшего руководства партии и государства.
В пятом часу утра соединение удалось. Дядя уже не спал. Он вставал еще до рассвета и с первыми лучами солнца уже приступал к работе. Не размениваясь на излишние любезности, Джо изложил ему свой план.
– Я думаю, – ответил дядя, – что в личной встрече нет необходимости. Ты уладишь все вопросы в нашем торговом представительстве в Москве. Советник по связям с Министерством обороны будет предупрежден о твоем визите.
– Спасибо, дядя! В среду я буду в Москве. Если меня спросят, ну, сам знаешь о чем…
– Скажешь, что ты решил этот вопрос со мной. Кстати, какую сумму ты собираешься пожертвовать на благо родины?
– Я думаю, что десять процентов от суммы сделки будет в самый раз.
– У тебя плохо с математикой. «Десять процентов» – такой суммы не существует в природе. Двадцать процентов есть, а десять – нет.
– Пятнадцать есть? Тогда пятнадцать, а то я сам без штанов останусь.
– Не прибедняйся! Как у тебя дела? Жениться не надумал?
– Пока нет. Присматриваюсь, может, выберу кого.
«Дядя старой закалки человек, – подумал Джо, закончив разговор. – Процент со сделки он переведет на секретные счета Министерства обороны, и они будут использованы для проведения агентурной разведки и тайных операций. Себе дядя не оставит ни доллара, ни цента. Все на благо родины, все для процветания государства!»
Джо посмотрел на замолчавшую трубку телефона и вспомнил, как дядя показал ему выдержки из доклада вьетнамской военной контрразведки.
