Перед заселением Кайгородовой Ефремов поинтересовался у Олега, будет ли тот жить вместе с Кайгородовой или она станет проживать в квартире одна, запертая, как птица в клетке? Киселев переезжать к Кайгородовой постеснялся, и она стала полновластной хозяйкой двухкомнатной благоустроенной квартиры практически в центре города.
В воскресенье, оставшись одна, девушка исследовала новое жилище, проверила содержимое шкафов и кухонных полок. Входная дверь не понравилась ей:
«Один из замков открывается только ключом, просто так на улицу не выйдешь. Но ничего, как-нибудь Олежек забудет закрыть нижний замок, и я прогуляюсь до тайника, оставлю брату записку, сообщу, где меня искать».
Елена вышла на балкон, перевесилась через перила, посмотрела вниз.
«Сугробы под окном тощие, с третьего этажа не спрыгнешь, можно ноги переломать. К соседям не перелезешь – балкон отдельный, даже водосточной трубы рядом нет».
Чтобы хоть на мгновение почувствовать что-то наподобие опьянения, Кайгородова съела две ложки растворимого кофе и запила их обжигающе горячим чифирем. После третьего глотка сердце стало с такой скоростью гнать кровь по исколотым венам, что Кайгородова «поплыла» и на секунду-другую забылась, как после слабенькой дозы «ханки», принятой после долгого опийного голодания. Смесь кофе и чифиря была смертельно опасна для ее изношенного слабого сердца, но Елене было не впервые рисковать. И потом, надо же было как-то отметить освобождение из наркодиспансера!
В понедельник к ней приехал Ефремов, и началась «учеба».
– Это Козодоев.
Оперативник выложил перед наркоманкой фотографию Сергея в школьные годы, официальное фото, переснятое из личного дела в ИВС, и две фотографии, сделанные службой наружного наблюдения.
– Вот таким я его помню, – ткнула пальцем в школьную фотографию Кайгородова. – После смерти Мишки Быкова он решил занять его место, но ничего не вышло.
– Давай подумаем, при каких обстоятельствах ты могла бы встретить его сегодня или завтра.
– С устройством на работу вариант не потянет? Я пришла к нему в офис…
– Тебя в здание Лотенко на порог не пустят… А во дворе… Предположим, дело было так. Кто-то из знакомых, кто именно, ты уже не помнишь, сказал, что можно устроиться техничкой в большое офисное здание на площади Советов. Ты стала искать бюро пропусков и зашла во внутренний дворик. Охраны там нет, так что ты вполне могла туда забрести. Ты пошла к входу и замерла от неожиданности: навстречу тебе шел человек, который тебя ограбил три года назад. Этот мужчина тебя не узнал, сел в импортный автомобиль и уехал. Тут к тебе подошел немолодой мужчина, усатый, в пальто с пыжиковым воротником и говорит: «Видела, как из грязи в князи можно выбиться? Полгода назад с этим сопляком никто бы здороваться не стал, а сейчас ему в пояс кланяются». Ты спросила: «Кто это?» Мужик ответил: «Козодоев Сергей».
– Мне надо побывать на этом месте или посмотреть фотографии, что там к чему.
– В понедельник съездим. Ты, кстати, как себя чувствуешь?
– Помираю без кодеина. Не достанешь пару блистеров от кашля?
– Обойдешься. Ты, Лена, учти, сорвешься раньше времени…
– Все! – перебила его наркоманка. – Дальше не надо.
– При ограблении Козодоев отобрал у тебя дамскую сумочку. Расскажи мне, какая это была сумочка и что в ней лежало.
– Пудреницу сразу вспоминать или ближе к концу?
– Где-нибудь в середине. Вначале ты вспомнишь про ключи от квартиры.
– Ты чего? – вытаращила глаза наркоманка. – Какая квартира? Откуда бы она взялась? Мы как с гостинки съехали, так у меня своего угла не было.
– Три года назад ты с подругой снимала квартиру на улице Семашко. Дом я тебе покажу. В январе 1990 года в той квартире жили две воровки-карманницы. Обе сейчас сидят, хозяйка квартиры умерла. Соседи квартиранток практически не видели, так что подловить тебя будет не на чем. Про ключи ты вспомнишь в первую очередь и скажешь: «Я за ключи больше всего переживала. Думала: вдруг этот парень, который ограбил меня, выследит, где я живу, и квартиру обворует?»
– Нормальный ход. Что про пудреницу?
– Тебе ее подарил любимый мужчина. Вот его фотография. Этот человек отравился насмерть паленой водкой в начале прошлого года. Справку – как его зовут, где он жил и все такое – я тебе оставлю. В среду вернешь.
– Понятно. Пудреница была мне дорога как память, вот я и запомнила все потертости на ней.
В среду Ефремов вывез Кайгородову на место ограбления. Елена показала оперативнику, откуда она шла, где с нее сдернули шапку. Вернувшись в квартиру, они поспорили. Ефремов настаивал, что в руках у Козодоева был нож, Кайгородова настаивала на пистолете.
– Игорь, какой нож? Ты еще вилку столовую приплети, и тогда совсем неправдоподобно будет. Козодоев три года назад был богатым человеком. Если он грабил прохожих, то исключительно для куража, чтобы адреналин в кровь качнуть, чтобы себя почувствовать заморским гангстером. Американские мафиози с ножами ходят? Нет, только с пистолетами.
– Появится вопрос: куда он пистолет дел?
– А нож куда дел? Ты пойми, мне нож тяжелее будет описывать, чем пистолет. Пистолет ты принесешь, наставишь на меня – я запомню, как ствол выглядит, и на допросе его опишу, а с ножами я запутаться могу.
Ефремов прошелся по комнате, поразмышлял и пришел к выводу, что Кайгородова права: пистолет будет лучше ножа.
«Как только она даст показания об огнестрельном оружии, так следователь тут же будет обязан поехать к Козодоеву с обыском. С пистолетом шутить никто не станет… Они поедут искать ствол, а найдут пудреницу».
– Согласен. Козодоев будет с пистолетом.
В пятницу Кайгородова сочла, что момент настал, и попросила у Киселева глоток хорошего красного вина.
– Мне только глоточек от упадка сил. Я, когда с Ефремовым на место ограбления выезжала, чуть в обморок от слабости не упала.
– Тебе разве можно вино? – встревожился Олег.
– Конечно, можно, – заверила Елена. – Вино – это же не наркотики.
– Лена, мы тебя только на прошлой неделе из наркологического диспансера забрали, и ты уже вино просишь?
Кайгородова села рядом, ласково погладила молодого мужчину по голове.
– Олежек, неужели ты думаешь, что я решила взяться за старое? Меня в диспансере не от алкоголизма лечили, а от опийной наркомании. Это совершенно разные болезни. Мне, чтобы алкоголичкой стать, надо беспробудно пьянствовать года три. Поверь мне, я много повидала на своем веку, но никогда не слышала, чтобы человек впал в запой от бокала вина.
Киселев немного посомневался, но на другой день пришел с бутылкой «Агдама». В винах Олег не разбирался. По разговорам мужиков он слышал, что «Агдам» – хорошее вино, вот и купил его. Кайгородова виду не подала, что имела в виду благородное сухое вино, а не портвейн. Осторожно, словно горькое лекарство, она выпила рюмку, порозовела, пришла в хорошее настроение и налила еще рюмку.
