– Без проблем!
Виктор переписал данные паспорта, вернул хозяйке.
– Как мне уведомить вас, если следственным органам понадобятся ваши показания?
– Письменно, через консула, – не задумываясь, ответил вьетнамец.
Воронов повернулся к переводчику.
– Любезнейший, – раздраженно сказал следователь, – зачем вы постоянно вмешиваетесь в наш разговор? Госпожа Ку…
Ми, предотвращая международный скандал, что-то сказала по-вьетнамски. Мужчина перевел:
– Госпожа Ку Тьу Ми поздравляет доблестных офицеров российской милиции с праздником 23 Февраля и просит принять скромный подарок.
Вьетнамка достала из сумочки две авторучки, протянула Воронову. Виктор принял подарок, пожал руку девушке и задержал ее ладонь в руках чуть дольше, чем требовали правила приличия. Ми смутилась, потупила глазки.
– Как мне обратиться к госпоже Ку? – спросил Воронов переводчика. – Ку – это имя или фамилия?
– Ку – фамилия. Тьу – первое имя, Ми – второе. К вьетнамской женщине надо обращаться полным именем, то есть Ку Тьу Ми.
– Госпожа Тьу Ми, позвольте, по русскому обычаю…
– Обнимать госпожу Ку Тьу Ми не надо! – запротестовал переводчик. – Во Вьетнаме не принято обниматься с незнакомой женщиной.
– Здесь не Вьетнам. Сибирь! У нас свои законы.
Вьетнамка вздохнула, показала пальчиком на щеку: «Ван раз!» Воронов чмокнул девушку. Свидетельница порозовела от смущения, прошептала по-русски: «Ах, как неловко получилось!» Виктор хотел возразить, что получилось очень даже здорово, и надо бы повторить, но сказать ничего не успел – девушка поклонилась офицерам и вышла за дверь. Переводчик подписал справку об отказе дачи показаний без участия представителя консульского отдела, попрощался с мужчинами и отправился вслед за Ми.
После его ухода заговорил Семин:
– Ты какого черта отпустил ее? Козодоев утверждает, что она похитила его паспорт и подбросила пистолет.
– Атомную бомбу она ему не подбросила? – рассматривая авторучки, спросил Виктор. – Ты, надеюсь, слышал, что она отказывается давать показания без консула?
– Ну и что? – не унимался оперативник. – Если консула нет, то ее допрашивать нельзя? Ерунда это все. Посидела бы в кабинете часа два, заговорила бы как миленькая. А то – стресс! Русский язык позабыла!
– Ленин встал, развел руками: что мне делать с дураками? – процитировал популярный стишок следователь. – Если ты желаешь международного скандала, то догони ее и допрашивай, а я – пас! Любое лишнее слово – и вьетнамка пожалуется консулу. Тот – послу. Посол позвонит в МИД, заявит протест. Министр иностранных дел побежит к президенту. Ельцин как узнает, что ты над вьетнамкой издевался, как топнет ногой, как закричит: «Где этот негодяй Семин? Доставьте его в Москву. В наручниках. В кандалах! Он меня перед всей мировой общественностью опозорил, перед другом Биллом дикарем выставил». И все, кранты тебе, дружок. Назад ты вернешься не скоро, лет через десять, беззубым стариком.
– Вызвал бы консула, и делу конец!
– Откуда вызвал? – рассердился Воронов. – Ты знаешь, где ближайшее консульство находится? В Сибири его нет, а из Москвы или Владивостока – путь неблизкий. Кто будет проезд консулу оплачивать? Кто будет ему командировочные платить? Наш министр? Позвони ему, расскажи, куда ты хочешь государственные деньги потратить. Министр тебя похвалит, в звании повысит.
– Понятно…
– Держи! – Виктор бросил на стол перед оперативником авторучку.
– Такие же ручки в киоске на проспекте продают, – оценил подарок Семин.
– Какой же ты черствый человек! Хорошенькая девушка – ангельское создание, чистое, невинное дитя, от всей души подарила необходимый в быту предмет, а ты от него рожу воротишь. Ну и что, что она эти авторучки в киоске купила? Не из Вьетнама же ей подарки везти.
В дверь заглянул Бериев.
– Ушла иностранка? Доставай бутылку, продолжим.
…Через два часа яростных споров очная ставка выдохлась. Стороны исчерпали аргументы и контраргументы и стали все чаще переходить на личности. Козодоев напирал на то, что Кайгородова употребляла наркотики, Елена в долгу не оставалась:
– Я с тобой целовалась? У тебя изо рта, как из помойки, несет. Кто с тобой целоваться будет?
– Сама на нарах ночь проведи, я посмотрю, чем от тебя пахнуть будет.
– Хватит! – хлопнула ладонью по столу Ахмедова. – У меня последний вопрос: вы настаиваете на своих показаниях?
– Настаиваю! – хором ответили потерпевшая и подозреваемый.
Еще бы не настаивать! Им было что терять: Козодоеву светил немалый срок, а Кайгородова билась за свое дальнейшее благополучие, за полгода сытой беззаботной жизни.
– Подписывайте протокол! – велела следователь.
– Не помешаю? – В кабинет вошел эксперт-криминалист. – Валя, я исследовал отпечаток пальца на пудренице. Его оставила потерпевшая.
Сергей Козодоев краем глаза заметил, как адвокат Дробышев поскучнел и разом потерял интерес к очной ставке, к ответам потерпевшей, к заявленным ходатайствам.
«Как причудливо тусуется колода!» – припомнил Сергей слова булгаковского Воланда. – «Убийство мамашиного любовника сошло мне с рук, а за преступление, которого я не совершал…»
– Козодоев, – прервала его размышления следователь, – вы слышали, что сказал эксперт? На пудренице обнаружены отпечатки пальцев Кайгородовой. Мой вам совет: прекратите запираться и расскажите, как все было. Суд учтет ваше чистосердечное признание.
– Я не грабил Кайгородову! – с вызовом ответил Сергей. – Я не знаю как…
– Довольно! – оборвала его следователь. – Я уже наслушалась вашего вранья. Пистолет – вьетнамка подкинула, пудреницу – наверное, мы с собой привезли. Остается нерешенным один вопрос: откуда на ней взялся отпечаток пальца потерпевшей?
– Когда на санкцию? – спросил адвокат.
– Завтра в одиннадцать буду ждать вас в городской прокуратуре.
Сергей посмотрел на Кайгородову. В ее глазах он прочитал: «Ну как, выкусил?»
«Если до встречи с прокурором я не придумаю внятных объяснений, каким образом у меня в квартире оказалась пудреница с отпечатками пальцев Кайгородовой, мне – конец! – решил Сергей. – На суде лет на восемь раскручусь, не меньше».
35
Батальон конвойной службы был структурным подразделением городского УВД. Его сотрудники занимались конвоированием арестованных и осужденных из СИЗО в суд и из ИВС – в СИЗО. В распоряжении батальона были специальные автомобили для перевозки арестованных, наручники, табельное оружие. Конвоировать подозреваемых, которые числились за следствием, руководство батальона отказывалось, ссылаясь на занятость. Как правило, лиц, задержанных в качестве подозреваемых, в ИВС доставляли сотрудники уголовного розыска или шестого отдела, в зависимости от службы, обеспечивающей оперативное сопровождение. Сергей Козодоев числился за уголовным розыском.
