— Катетер убрала в первую очередь, до того, как тебя будить! Тогда же, когда твоё зрение фокусировала перед пробуждением, — хихикает она, задерживаясь перед дверями в санузел. — Если совсем серьёзно, восстановление репродуктивной функции именно в твоём случае — действительно важный индикатор. Так что, не дуйся: смысл в моих действиях тоже есть.
— А какие ещё трубки из меня выходят? Кроме одной, в голову ничего не идет.
— Лимфа под коленкой, — пожимает она плечами, продолжая движение к двери. — Кровь там же. И артериальная, и венозная. Ещё есть по мелочи, но это уже вдоль позвоночника.
— Странно. Я никаких трубок не почувствовал, когда в себя сейчас приходил.
— Так я тебе фрагментарно чувствительность вернула. А ты с кровати свешиваться принялся. — Она скрывается за дверью.
Оттуда раздается шум открытой воды, затем её голос продолжает:
— Рассказать анекдот? Как раз на эту тему? А то мы с тобой самую главную функцию ещё и не проверили до конца…
— Почему у меня чувствительность исключительно в одном фрагменте тела?! — перекрываю шум воды и не даю сбить себя с толку.
— А я специально оставила! Так вот, анекдот! После войны госпиталь собрал всех женщин в окрестностях: "Мы войну проиграли, потому наших героев-инвалидов надо пристроить в семьи. Мы уверены, что решительные японские женщины не оставят без поддержки попавших в трудное положение мужчин!"
— Нифига себе, анекдот, — бормочу под нос, а в санузле меня предсказуемо не слышат.
— "Первый! Имя-фамилия такие-то… Нет правой руки!" — продолжает Цубаса из-за стенки. — Одна женщина выходит из шеренги и забирает его к себе. — "Второй! Имя-фамилия такие-то… Нет левой ноги!". Ещё одна женщина, уже постарше, тоже забирает ветерана.
— Ну у вас и анекдоты! — кажется, в этот раз мне удаётся перекричать воду, потому что в ответ моя половина смеётся.
— Ты в Японии! Ну вот… Наконец остается самый последний мужчина: всё на месте, не заикается, вообще выглядит здоровым. "Не способен только к размножению! Боевая травма. Руки-ноги на месте, работать может руками!" — Цубаса из местного туалета заливисто хохочет над собственным рассказом.
А я, кажется, догадываюсь, чем история закончится.
— Ни одна из женщин не выходит! — подтверждает мои подозрения она. — "Кому такой инвалид нужен?! От него же толку никакого?!" — разочарованно гудит женский строй. ТАК! Я тут разбирать сейчас всё начинаю и отмывать, будет пахнуть неаппетитно! Полежи минуту в одиночестве! Выйду — продолжим! Во всех приятных смыслах!
Не успеваю ей ничего возразить, как дверь в санузел захлопывается с её стороны окончательно.
* * *
Ватару проснулся так же неожиданно, как и заснул.
Он сел на диване в студии первого этажа, протёр глаза и в сумраке огляделся по сторонам: Мивако рядом не было.
На всякий случай он поднялся по лестнице, заглянул по очереди в каждую из комнат — и никого не обнаружил опять.
Дочь предупреждала, что поедет с другим факультетом куда-то на побережье — припомнилось ему через секунду.
— Но где моя жена, черт побери?! — раздражённо пробормотал глава семьи и принялся хлопать себя по карманам в поисках смартфона.
Гаджет отыскался на столе в кабинете.
— Ты где?! — старший Асада в изумлении уставился на младшую супругу, имевшую растрепанный вид и припарковавшую машину на техническом съезде с трассы.
— Еду домой, — уклончиво ответила та, отчего-то опуская взгляд и избегая смотреть мужу в глаза. — Буду через четверть часа.
Время ожидания Ватару скрасил, налив себе газировки с сиропом.
Когда его по совместительству секретарша появилась в прихожей, он решительно подошёл к ней и поднял ее подбородок, ловя взгляд:
— Куда ты ездила?
Ему не понадобилось ментальных расширений, чтобы увидеть: она запнулась, занервничала и затянула с ответом.
— Где. Ты. Была. — Раздельно, по словам, повторил финансист, наливаясь нездоровым багрянцем. — БЫСТРО ОТВЕТИЛА!
Поскольку Мивако и дальше ничего не сказала (лишь закусила нижнюю губу, видимо, подбирая слова), Ватару решительно рванул сумочку из её рук:
— Где твой смартфон?!
На пол полетели ключи от машины, какая-то косметика по мелочи, ещё — ежедневные прокладки…
Добравшись до вожделенного гаджета, мужчина грубо дёрнул младшую жену за руку, прикладывая её большой палец к сенсору, чтобы разблокировать себе доступ.
— Нет! — Кога отчего-то вцепилась второй рукой в свою первую, при этом отшатываясь назад.
И выбивая неловким движением аппарат из рук супруга.
Ватару с удивлением смотрел, как его жена, несмотря на беременность, изображает кошку, которая в броске ловит мышь или крысу.
— Не трогай мой телефон! — вскрикнула Мивако практически с пола.
Её юбка при этом закономерно обнажила верх ног — и финансист с тревогой и изумлением обнаружил, что на жене нет нижнего белья.
— Хорошо. Смартфон трогать не буду, — обманчиво покладисто тут же согласился он, отступая на шаг.
— Правда? — жена поднялась с колен и, косясь на него, первым делом запихнула гаджет назад, в подобранную сумочку.
Мелочевка так и осталась лежать на полу.
— Скажи лучше, — абсолютно спокойно спросил Ватару, подходя к супруге. — Это что?
Быстрым движением он задрал на ней юбку.
— Чего-о-о-о?! — проревел он ровно через мгновение, наклоняясь поближе к царапине в самом низу живота.
Настолько внизу, что это уже было неприличным. И очень много о чём говорящим.
— Это не то, что ты подумал! — Мивако стремительно побледнела, рефлекторно сделала шаг назад и повторно закусила губу. — Я не могу тебе ничего объяснить! Просто поверь мне…! Это не то, что ты подумал! — казалось, она сейчас заплачет.
Ватару надвигался на свою вторую половину с очень нехорошим взглядом:
— Или ты сейчас же объяснишь мне, что происходит. Или… — он не договорил.
В ответ, жена только плотнее вонзила зубы в нижнюю губу и отчаянно замотала головой:
— НЕТ! НЕ СПРАШИВАЙ!
Финансист, не теряя рассудительности, огляделся по сторонам и коротким движением схватил Мивако за талию.
Подняв болтающую ногами и сопротивляющуюся супругу в воздух, он легко сделал с грузом два шага к дивану — затем бросил её на мягкое, лицом вниз.
Повторно задравшаяся юбка неожиданно переключила его мозги совсем в другую сторону.
* * *
По-хорошему, Мивако и сама была не против того, что сейчас должно было случиться.
Рассказывать правду о таком идиотском визите к пиар-менеджеру было немыслимо (и невыносимо).
