На блондине не было даже цепочки. Значит, концентратор исключался. Личная подготовка? Шустро…
Вэй, в соответствии с профильным расширением как раз для такого случая, в броске вперёд, кажется, даже выбросил подошвой назад пучок травы из газона вперемешку с землёй.
Европеец прикрылся локтем, тоже прыгнул вперёд.
А в следующую секунду в голову китайцу словно сбоку ударила кувалда.
* * *
Хиротоши доехал до места на удивление быстро. Спасибо муниципальным дорогам, пустым в это время суток и позволяющем ехать двести километров в час и больше.
Он бы не гнал, как на пожар, если бы не странное предчувствие.
Ватанабэ не был чистым опером, оттого в анализе ошибся и сейчас.
Тот же Садатоши на его месте, во-первых, наверняка оповестил бы все нужные смежные службы. Во-вторых, младший по званию, но старший по такому опыту, товарищ точно вызвал бы и какое-то подкрепление.
Сам же комиссар, подъехав в нужное место, обнаружил распахнутые ворота — и Асаду-младшего, активно воюющего с четырьмя противниками.
Что-то профессиональное всё же взяло верх в полицейском, являвшемся больше кабинетным работником. Хиротоши мазнул тестом по происходящему — и ему сразу поплохело.
Мало того, что вместо двух тел на газоне лежало четверо. Это бы еще можно было пережить.
И даже четверо наседавших на пацана, по большому счёту, могли быть лишь досадным недоразумением.
Если бы у него с собой было хоть какое-то оружие.
И если бы у этих четверых не работали те расширения, которые сейчас у них работали.
Ватанабэ лихорадочно зашарил взглядом по машине.
Схватив из бардачка старую петарду, он сломя голову бросился в сторону потасовки:
— Токийская полиция! Никому не двигаться! Всем оставаться на местах!
Подброшенная им в воздух и хлопнувшая через секунду петарда должна была, видимо, подтвердить серьезность сказанного.
Вопреки ожиданиям, от сражающейся группы отделились пару человек, которые молча бросились к комиссару.
Глава 16 (не уверен. Утром перечитаю)
Происходящее не укладывалось у Хиротоши в голове.
В нынешнее время, в Токио, в этом веке… Какие-то оборванцы с материка, словно у себя дома, несутся на целого комиссара полиции! С весьма определенными намерениями и такими же расширениями. Активированными никак не для поцелуев или обнимашек.
В глубине сознания даже мелькнуло сомнение в реальности происходящего — а не снится ли такое?
— Смертники, что ли?! — впустую сотряс воздух полицейский.
А ровно через четверть секунды ему стало не до отстранённых умствований.
* * *
Смешно. Но из первой двойки, попавшей на территорию дворика поверх кустов, более опасным оказался не первый (приземлившийся благополучно и сразу бросившийся атаковать).
Второй.
Можно было бы даже заподозрить, что это он специально сделал вид, что зацепился за кусты: пока я разбирался с тем, шустрым, именно второй успел наворотить целую кучу дел.
Во-первых, распутался и оказался на земле. Во-вторых, не бросился сразу помогать товарищу, временно выпадая у меня из поля зрения. В-третьих, первым делом он открыл ворота — и впустил внутрь остальных подельников.
И рисунок ситуации мгновенно изменился.
С другой стороны, на моей стороне были инициатива и время (чем дольше возимся, тем им же хуже: я-то дома, а вот они…).
По тактике всё было кристально ясно: вытягивать их в одну линию, не пускать никого за спину (равно в дом). Кстати, крайне ограниченное пространство микроскопического японского дворика тоже было на моей стороне.
Таблетка в животе оказалась зверем. Проинформировав меня в автоматическом режиме о каком-то там бусте (привет, то самое долбаное объявление перед глазами в ненужный момент), невзрачный на вид приборчик, по ощущениям, наделил меня способностью летать.
Понятия не имею, на какие расширения грешила в адрес этих китайцев Цубаса, но даже вчетвером они за мной сейчас банально не успевают. Физически. Ни в маневре, ни в анализе.
А казалось бы, всего-то кислорода добавить, и мощности в сигнал.
В шахматах ситуация называется патом. Они, приближаясь ко мне ближе, попадают в зону действия моих кулаков. Которых опасаются не на шутку. А я не могу достать никого из них — поскольку в этом случае у кого-нибудь активного появится шанс зайти мне за спину. Из-за их численного преимущества, сманеврировать могу просто не успеть, даже с учетом ускорения.
На каком-то этапе появляется Ватанабэ. Повергает меня в шок.
Вначале он к чему-то призывает откровенных уголовников, апеллируя к имени закона. Затем, в подтверждение своих слов, взрывает в воздухе петарду.
У меня даже мелькает сгоряча мысль, что мой местами товарищ (ну, хороший знакомый — точно) повредился разумом и сейчас неадекватен.
В следующий момент его замысел, кажется, становится понятным: двое наседающих на меня головорезов бросаются к нему. Как следствие, нагрузка на меня падает вдвое.
Коротко рявкнув вслух слова благодарности комиссару, понимаю, что нужно обостряться. Меняю тактику и прилипаю к своим двоим вплотную.
После считанных секунд жёсткого размена ударами в ближнем бою, на ногах остаюсь только я.
Бокс есть бокс, а голый кулак есть голый кулак. Особенно если к нему прилагаются локти и кое-какой личный практический опыт.
И таблетка.
Один из иностранцев дважды по мне попал. По его лицу было видно, что оба раза заранее расслабился.
Но концентратор, булькающий у меня в животе, оказывается тем самым подавляющим преимуществом, которое всё и спасает.
Кажется, я теперь понимаю почему такая техника считается оружием: сотрясения от его попаданий даже близко не ощущаются. Несмотря на лопнувшую и кровящую кожу головы, снижения собственной боеспособности не наблюдаю ни на ноготь.
У Хиротоши за эти же две секунды положение ухудшилось ровно настолько, насколько оно улучшилось у меня.
Освободившись от своих, без разговоров сбиваю ближнего ко мне типа, наседающего на него, ударом кулака в затылок. Если получилось слишком сильно, надеюсь, комиссар отмажет. Потом.
Последнего деятеля нивы беззакония добиваем уже с ним сообща.
* * *
Так непредсказуемо начавшаяся чехарда заканчиваться и не собиралась.
После того, как самый обычный школьник помог целому профильному комиссару полиции запинать китайскую команду (на которую, по-хорошему, полагалось вызывать специальных людей), прибыл первый полицейский наряд. Видимо, вызвали местные жители — потому что коллеги первую минуту только ошарашенно хлопали глазами.
