— Помогает? — она односложно и заинтересованно кивает на ёмкость с алкоголем.
— Как сказать… Национальные традиции, как-никак. Хотя я отлично понимаю, что это не лечение, а только временная анестезия.
— Близкий человек был? — уже серьёзно и без тени наносного интересуется она, тоже немного помолчав.
— Первый раз утром увиделись.
— Не понимаю, — Рейко (или просто назвавшаяся этим именем) вопросительно склоняет голову к плечу. — Интригуешь почти профессионально! В смысле, заинтриговал! Если не хочешь — не отвечай. Но интересно же: пацан-школьник бухает в этом заведении, один за столом. Оттого, что помер кто-то, кого он увидел первый раз в жизни утром. М-м?
— Это был первый человек на моей памяти здесь, который говорил со мной на одном языке. Моём родном. Тебе не понять.
— Как раз наоборот. Теперь стало понятнее… Ладно! — дама решительно хлопает себя по коленям весьма странным для неё мужским жестом. — Твою картошку с кристаллизовавшимся жиром мы есть не будем. Но из депрессии ребёнка надо вытягивать, — меня панибратски хлопают по спине. — Оставляем за скобками вопрос, а кто тебя сюда пустил? И кто тебе бухло продал? — японка на всякий случай пару секунд сверлит меня взглядом, затем подзывает официанта, ответственного за продукты.
— Ты здесь своя? Ориентируешься на всех этажах? — спрашиваю после того, как она делает достаточно обширный и недешёвый заказ.
— Да. А что ты хотел? — внезапно настораживается Рейко, которая заняла место рядом со мной вообще по собственной инициативе.
— У меня друг где-то на ярус-два выше. Тот, который по бару сделал заказ, — поясняю. — Смартфона у меня нет, позвонить ему не смогу. А ты сейчас заказала на такую сумму, которой у меня на карте нет. Или может не быть.
Глаза моей собеседницы резко загораются неподдельным интересом; настолько, что кажется — из них вот-вот могут посыпаться искры.
— Ты собрался платить за мой заказ?! — в искреннем любопытстве она даже чуть подаётся вперёд.
— Шутишь?! — вытаращиваюсь в ответ.
— Какая пре-е-еле-есть, мр-р-р, — она резко наклоняется вперёд и неожиданно трется о мою щеку своей. — Хм… Приятно. Но успокою: об оплате моих заказов кем-то ещё не может быть и речи. Видимо, ты действительно обо мне ничего не знаешь, — относительно взрослая тётка неожиданно смотрит как-то наивно и беззащитно.
К счастью, сразу двое человек начинают в этот момент разгружать на стол пластиковые поддоны с заказанными ею продуктами.
Двусмысленная ситуация рассасывается сама-собой: обижать её и указывать дистанцию не хочется, но и лапать меня она начала как-то слишком уж по-хозяйски.
Цубасе бы это не понравилось.
Наверное.
* * *
Паренёк оказался прикольным. Непонятно, из какого дикого леса он вырвался — но как минимум с мозгами и с чувством юмора у него был порядок.
Местами.
Даже в откровенно нетрезвом состоянии.
Её мимолетные опасения (о его неслучайном тут присутствии — уж слишком заинтересовал) рассеялись в тот момент, когда он искренне собрался платить за её заказ.
Три ха-ха… Мальчик, да у тебя денег на карте не хватит. При всём уважении. Даже если это карта — твоего папаши.
Разумеется, этого вслух она не сказала — вместо этого ухитрившись расспросить его поподробнее о причинах пребывания тут.
Оказывается, он вроде как кого-то потерял. Незнакомого и почему-то близкого одновременно.
Загадочно… Ладно, если вдруг они сойдутся поближе — потом будет повод выяснить детали.
На данный же момент, в ней абсолютно неожиданно взыграли материнские чувства. Они вдвоём напились, что ли ли?
Приготовив сразу три сорта весьма непростой рыбы, жареный рис и кое-что из овощей, Рейко принялась кормить его своими руками, при помощи палочек: европеец-блондин по имени Масахиро уверенно пользовался только приборами своего народа.
Хм. А на языке говорит чисто.
Интере-е-есно…
Беседа зашла на второй круг; опять слово за слово — и она выяснила личность того, кто его сюда привел.
Один из членов одной не самой известной в народе организации маркетологов. Лично с таким плебсом она, разумеется, никогда не была знакома — но название финансовой группы кое о чём говорило. Середнячки, ближе к низу, если говорить об уровне префектуры.
Ладно. Сам-то парень реально прикольный — что-то в нём есть. Опять же, экзотика…
* * *
— Расслабься и не напрягайся, — весело фыркнула Рейко своему несовершеннолетнему напарнику по застолью, когда после двухсот пятидесяти тысяч иен заказа официант попросил обнулить счёт. — Здесь такое в норме. Когда алкоголь льётся за столиком нашими с тобой количествами, — она кивнула на несколько пустых посудин в углу стола, — счёт просят закрывать через каждые четверть миллиона. Внутренняя инструкция заведения.
— А-а-а…? — Маса, удивлённо раскрыв глаза, вопросительно покивал на бумажный счёт, под которым она быстро поставила свою подпись.
— Эквивалентно оплате, — не стала вдаваться в детали женщина. — Конкретно в данном случае, моя роспись равна деньгам. Именно в этом заведении.
— Ещё бабы за меня в кабаках не платили, — нахмурился молодой гайдзин и решительно полез за своей банковской картой.
— Э-э-э! — неподдельно возмутилась Рейко. — Ты что, думаешь, что я уселась за стол к молодому пацану, чтобы не платить самой?! — параллельно, она сделала решительный взмах рукой официанту, который дисциплинированно испарился, словно его и не было.
— Так. Кажется, наши социокультурные коды не совпадают. — Маса решительно положил ладони на стол. — Давай, пока я не начал пороть горячку, вначале на словах разберёмся?
Рейко посмотрела на него с честным и искренним восхищением, покачав головой.
— А и ладно… — пробормотала она самой себе.
А потом искренне и счастливо заржала.
— Я не над тобой! — поторопилась уточнить она в перерывах между всхлипами. — Я от умиления! Со мной ещё ни разу в жизни никто из мужиков не пытался разницу социокультурных кодов выяснять! Обычно другим интересовались!
Видимо, необычное общение — вкупе с абсолютно новыми эмоциями — расслабило её сверх всех приличий.
Потому что она абсолютно упустила момент, когда в зоне их стола появился Хамагуси:
— Рейко, боссу позвонили, где ты. Собирайся.
Она, тут же прекращая веселиться, с досадой закусила нижнюю губу:
— Отстань!
Разумеется, у одного из начальников охранных смен был свой приказ.
Но и подчиниться вот так, здесь и сейчас ему — для нее было тоже слишком унизительно.
Кажется, её отношения с хозяином концерна действительно зашли слишком далеко… или это по пьянке мысли?
