И всё это время в глубине его сознания гудели голоса: они кричали, умоляли, рыдали...
Галдрон резко открыл глаза. В пространстве, где взорвалась торпеда, чернел бушующий разрыв. По сравнению с ним ярость идущего сражения казалась оплотом безмятежности. Легионер заставил себя отвернуться и посмотреть на информацию, поступающую с датчиков. Оставшиеся вихревые торпеды летели к целям. Пока. Осознав масштабность угрозы и увидев её истинный облик, защитники направили на торпеды огонь всех батарей, звёздных фортов и кораблей. Истребители противника выходили из боя, начиная погоню за оставшимися вестниками смерти.
– Всем эскадрильям, – взревел Галдрон, – задержать их!
Он кружился и стрелял, уже не задумываясь. Дух машины его ударного истребителя считал расстояние от торпед до целей.
– Пятьсот... – в ушах легионера гремели отчёты системы наведения.
– Четыреста...
Космолёт Галдрона проскочил через огненное облако, оставшееся после взрыва вражеского истребителя, его обломки с силой врезались в фонарь кабины.
– Триста...
Что–то попало в крыло. Космолёт свалился в штопор: звёзды и вспышки от выстрелов слились воедино.
– Двести...
Хвост и крыло истребителя оторвало в результате взрыва топливопровода. Но данные с сенсоров продолжали сверкать перед глазами Галдрона.
– Сто...
Последнее, что увидел легионер, – застывшие звёзды, которые тонули в пламени умирающих кораблей и кружащихся перехватчиков...
Затем первая торпеда врезалась в самый крупный звёздный форт и взорвалась.
Аргонис, потрясенный увиденным, не отрывая взгляда, смотрел на проекцию пространства, в котором сейчас разворачивались боевые действия. Плотный оборонительный строй противника был прорван, а места прорывов выглядели язвами. В проломы устремились обе флотилии магистра войны: руны–идентификаторы защитников Акказзар–Бета стремительно гасли одна за другой. Гор отвернулся от изображения, посмотрев на своего сына.
– Теперь ты видишь? – спросил повелитель.
– Сколько вихревых торпед несли эти эскадрильи? – пытаясь сдержать изумление, спросил Аргонис.
– Шестнадцать. Тринадцать поразили цели.
– Авиакрыло Галдрона, истребители, десантно–штурмовые корабли...
– Ты знаешь, что есть война, сын мой, знаешь, что требуется для достижения цели, и для того, чтобы сделать невозможное возможным.
Аргонис похолодел. Он чувствовал, как кровь стынет в жилах.
– Жертва, – пораженный своей догадкой, выдохнул легионер.
– Верно, – кивнул магистр войны, – но это только начало.
<Кольцо орбитальной обороны прорвано> – инфопоток принёс сообщение от лексмехаников.
<Превосходство вражеского флота в космосе составляет девяносто восемь целых восемьдесят семь сотых процента. Машина суть сумма понимания>
Кадит проанализировал данные, зная наперед, что они верны. Вычисления лишь подтвердили это.
<Всем наземным войскам> – протараторил Кадит – <приготовиться к отражению наступления вражеских войск на поверхности планеты>
Едва приказ был отдан, стены храма задрожали. Установленные на крыше и шпилях батареи дали в атмосферу залповый огонь из всех орудий. Небо громыхало. Экраны когитаторов, стоявших рядами, потускнели: вся энергия была переведена на поддержание пустотных щитов. Машины со всей планеты шли на войну, а над ними алел всеми цветами красного горящий купол неба. Выпуская сотни и тысячи технорабов на радиоактивные равнины, открывались двери кузниц. Шагали в бой Рыцари, благословенные ординатусы выкатывались из своих подземных пещер.
<Оценить все возможные варианты окончания наземной войны> – приказал Мирмидакс, – <и выделить наиболее вероятный>
<Вычисляем...>
Кадит ждал, заранее зная ответ. Благодаря сочетанию органических и механических компонентов в своем теле, Кадит был способен проводить тактические исчисления вплоть до пятидесятого порядка сложности. Однако умение давать предсказания высочайшей точности являлось благословением Омниссии, и потому он ждал, пока системы храма подтвердят его приговор.
<Расчет выполнен. Наиболее вероятный исход наземной войны – это поражение после длительного сопротивления. Протяжённость по времени – от двух до шести месяцев. К концу противостояния вражеские силы понесут потери в размере семидесяти целых восьмидесяти семи сотых процента. Вероятность исхода – семьдесят один целых сорок три сотых процента. Утрата знаний суть истинная печаль>
Мгновение Кадит молчал. Его собственные расчеты были верны, с поправкой на то, что он выше оценивал возможность механикумов выстоять, как и считал, что Гору понадобится больше времени на покорение планеты. Он задумался, уже не в первые: проблема заключалась в мясной части его мозга – это она ограничивает его логику? Впрочем, это неважно, следующий шаг оставался таким же. Он заставит магистра войны заплатить как можно большую цену за каждый метр его планеты...
<Включить манифольд тагматы> – проскрежетал приказ Кадит, шагнув с вершины колонны.
Встроенные в корпус двигатели вновь подхватили его, позволив слететь вниз и не упасть. Из теней столпов и ниш стен стали появляться автоматоны, а с ними – мирмидонцы в развевающихся плащах. Машины выстраивались вокруг Кадита в идеальные кубические гранецентрированные ячейки, образуя при этом подобие кристаллической структуры алмаза – круги, квадраты, ромбы. Воздух гудел от жужжания заряжающихся орудий, от треска раздающихся кодовых команд. И когда впереди начали открываться двери храма, прозвучала директива:
<Инициировать боевой протокол> – Мирмидакс переключился на аудиостимулятор, встроенный в горло. – Машина суть Бог. Бог суть Машина.
Магистр войны смотрел на простиравшийся под его кораблём мир. На его поверхности ровным костром полыхало пламя, то и дело бугрясь крошечными взрывами в разных частях планеты. Космос над миром кишел кораблями, десантные капсулы и челноки сверкающими точками усеяли небо Акказзар–Бета. "Мстительный дух", зловеще нависая, парил над миром, словно король, воссевший на трон. Его орудия вели огонь без передышки, сея беспорядок и разрушение. Вспышки выстрелов освещали лицо примарха.
– Почти, но еще не всё... – магистр войны тихо вздохнул, его голос звучал обманчиво спокойно и мягко. – Пока не всё.
– Милорд? – позвал Аргонис.
Гор отвернулся от иллюминатора. В воздухе позади двух рослых фигур висела забытая проекция звёздной системы, всё еще отражавшая шедшие бои, но примарх даже не смотрел на неё.
– Я отправляюсь на поверхность, и ты пойдёшь со мной, Аргонис.
От пристального устремлённого из темноты взгляда магистра войны легионеру стало не по себе: глаза примарха казались чёрными провалами на неподвижном лице, и Легионер сглотнул, чувствуя, что в горле от волнения пересохло. С того момента, как началась битва, едва войска высадились на поверхность, примарха окутал тёмный саван безмолвия: Гор напряжённо наблюдал за данными, идущими с места падения первой десантной капсулы. Звуки первых выстрелов, передаваемые галопроекцией, разнеслись по тронному залу гулким эхом гонга, ударившим в пустом храме. Кровь первого убитого воина ярким росчерком легла на трёхмерном изображении битвы.
