— Стели скорее скатерть и расставляй приборы, — Ирочка выровняла по центру стол и провела полотенцем по сидениям и спинкам стульев. — Валентина сказала, втроём придут. Но ты запасной прибор тоже ставь. Вазу с цветами унеси — он не любит. Бокалы и рюмки хрустальные достань, они в кладовке, — Ирочка ловко управлялась с салфетками, складывая их в виде корабликов.
Оля прыснула в кулачок и хитро посмотрела на коллегу.
— Английского принца ждём?
Ирочка нахмурила брови, придирчиво разглядывая стол, и только потом ответила.
— Деда Мороза.
Оля пожала плечами, не оценив шутки. Через пару минут принесла хрусталь, внимательно оглядела каждую рюмку, расставила на одинаковом расстоянии друг от друга.
— Ну, не "Метрополь", конечно…А, всё равно не оценят. Зато выгнать за любую ерунду могут, — Ирочка нервничала.
— Да кто выгонит-то? Тётя Валя хорошо к тебе относится.
— Тётя Ва-а-ля, — передразнила Ирочка, — причём тут она? Я тебе толкую — хозяин сегодня придёт, Роман Морозов. Или ты не в курсе?
Оля отрицательно покрутила головой.
— Ну ладно, — Ирочка поправила волосы под широким ободком, — иди спрячься за дверью, чтобы тебя никто не видел. А я, как накрою, к тебе приду. Всё, давай, давай, — она бросила полотенце в руки Оли и засеменила к дверям зала, за которыми уже слышались голоса.
Оля привычно спряталась за штору, следя за происходящим.
В зал вошли четверо мужчин. Ни одного из них девушка раньше не видела. Впрочем, она всегда уходила до девяти вечера, в то время как ресторан закрывался далеко за полночь.
Всем около тридцати. Двое в костюмах, один в форменной полицейской рубашке и четвёртый в простой белой футболке и джинсах.
Оля заметила, как выдохнула Ирочка, глядя на четвёртый прибор.
Мужчины расселись за столом. Тот, что в белой футболке, негромко разговаривал по телефону, остальные понимающе молчали.
Ирочка пронеслась мимо Ольги в сторону кухни и через минуту уже шла обратно, неся перед собой заставленный тарелками поднос с закусками. Шикнув на высунувшую нос Ольгу, официантка тут же приклеила на лицо улыбку.
— Где Валентина? — мужчина в белой футболке ждал, когда Ирочка расставит блюда на столе.
— Просила извиниться. В налоговой задерживается.
— Марина не работает? — на его лице читались раздражение.
— Будет вечером, Роман Борисович. После шести. Что-нибудь донести? Хлеба хватит?
— Иди уже, не мешайся! Горячее позже подашь, — Морозов потянулся, расправив руки, и бугры мышц заходили под тонкой хлопковой тканью.
Ирочка, стуча каблучками, направилась в сторону кухни. Вцепившись в край шторы, Оля разглядывала гостей сквозь образовавшийся зазор. Мужчины разлили спиртное по рюмкам, выпили.
— Готов слушать, — Морозов коротко взглянул на каждого из друзей.
— Мороз, ты моё мнение знаешь. Курочка по зёрнышку… — один из «костюмов», импозантный, с хорошей стрижкой, блондин, нацепил на вилку кусок буженины и отправил его в рот. — Не надо сразу душить в людях прекрасные порывы. Насколько я понимаю, он пока ничего не предпринял. Так, повозмущался, да руками помахал. Стоит ли за это наказывать?
— Я любого могу посадить на десять лет, и каждый будет знать за что! — хохотнул мент, развалившись на стуле.
— Макар, — блондин в ответ покачал головой и промокнул губы салфеткой, — пока мы пытаемся решить этот вопрос цивилизованно, не прибегая к твоим услугам. Вот и Григорий считает, что не надо перегибать палку, — он покосился на второй «костюм», молчаливо жующий салат.
— Нет, Гера, если у тебя здесь личный интерес, ты просто скажи. Мы поймём, — Макар налил по второй всем присутствующим. — Мы всегда помогаем хорошим людям решать трудные вопросы. Нам это даже нравится.
Блондин замер, держа вилку на весу. Кашлянув, ответил:
— Я мыслю чисто стратегически. Ведь страна только из кризиса выходить начала. Чтобы развить малый бизнес, надо дать ему форы. На что-то прикрыть глаза, где-то поспособствовать…
— Ты не попутал, Гера? Не у себя в департаменте лекцию читаешь! — Макар опрокинул в себя водку и вытер рот тыльной стороной ладони. — Это ты народу, б… заливай свои лозунги! Меня эта долбаная информация нигде не трогает. Если ты за этого калеку фермера впрягаешься, то и отвечать будешь вместе с ним.
— Хватит!!! — Морозов стукнул по столу кулаком.
Посуда жалобно звякнула.
Оля от неожиданности дёрнулась, сорвав угол портьеры с кольца. Скукожившись, она замерла, стараясь даже не дышать.
Морозов, заметив движение, пристально посмотрел в угол. Привстал.
— Давайте, понаблюдаем за ним. В расход пустить всегда успеем, — молчавший до этого Григорий ослабил галстук. — Но предупредить надо. Правила для всех одинаковые. Или платишь, или…
Морозов снова сел и провёл ладонью по коротко стриженому затылку.
— Как же меня бесит вся эта болтовня. Моё мнение никогда не изменится! — он сжал кулак и показал его присутствующим. — Всё и всех надо держать под контролем. Вот здесь. И, чтобы никто пикнуть не смел. Макар прав, у каждого есть верёвочка, за которую можно потянуть, и тогда… — он широко улыбнулся, обнажив крупные зубы. Шрам над верхней губой поплыл в сторону, исказив черты и превратив улыбку в оскал. — Я вас всех держу за верёвочки, други мои. Поэтому, не собачьтесь, — Морозов нетерпеливо постучал вилкой по тарелке. — Ирка! Неси обед!
Оля выглянула в глубь коридора. Ирочкин голос был слышен на кухне. Выждав пару минут, она выбралась из своего укрытия и на цыпочках направилась за ней.
— Эй, ты кто? Что здесь делаешь? — грубый окрик раздался за спиной Ольги и заставил её остановиться.
— Я здесь работаю, — развернувшись на пятках, девушка затянула потуже узел косынки под собранными в пучок волосами и посмотрела в глаза Морозову. — А вы меня отвлекаете!
Лицо Романа приобрело задумчивое выражение. Он медленно оглядел Ольгу с ног до головы, остановив взгляд на лице. Правая бровь чуть дрогнула. Губы приоткрылись.
— Роман Борисович, уже бегу! — Ирочка с трудом тащила поднос с большой супницей и глиняным горшком, в котором обычно подавали сметану. Аппетитный чесночный запах следовал за официанткой. — Пампушки к борщу ждала, простите, ради бога!
— Пампушки… — протянул Морозов, не сводя глаз с Ольги.
Оля же, воспользовавшись появлением Ирочки, спешно ретировалась в раздевалку. Что-то непонятное и неотвратимое разлилось в воздухе. Неприятная тяжесть давила на грудь, и невозможно было понять, что вызвало это чувство, заставляя тревожно замирать от каждого звука.
— Вот и славно, вроде всё понравилось, — Ирочка стянула с себя кофточку и кинула в пакет. — Уф, мокрая вся! И не пойму, то ли от беготни, то ли от нервов. Как вижу хозяина, в дрожь бросает. Ты почему домой не ушла?
