Когда они вышли на дорогу, зажатую с двух сторон плотной стеной леса, Оля обхватила себя руками за плечи. Ноги моментально окоченели, и ступни, словно скукожившись, болтались в обуви, ставшей, как будто, на размер больше. Марина путалась в длинном подоле, ткань липла к её ногам, и Оля заметила светящийся абрис её бедра в разорванной по шву юбке. Марина хромала, немного заваливаясь вперёд и подволакивая левую ногу. По щекам Ольги потекли горячие слёзы. Она всхлипнула, не в силах сдерживаться, вытерла ладонью нос, и тут же зарыдала, испытав сильнейшую боль.
— Ой, мамочки!..
— Так, быстро заткнулась! — Марина резко остановилась и, кажется, замахнулась, но потом передумала и попросила, — не ори, пожалуйста… — шипящий срывающийся голос заставил Олю проглотить рыдания и замолчать.
Оле хотелось сказать, что ей бесконечно жаль Марину. Что её боль — это продолжение боли Марины, которую она чувствует, как свою. Что ужас, бушевавший в ней на протяжении нескольких часов, ушёл на задний план, оставив только отупение и жаркий горячий шар внутри, готовый взорваться в любой момент. Ведь никто и никогда…
— Никто и никогда…для меня…так… — шепчет Оля, тупо уставившись в еле различимое в сумерках полотно дороги.
— Для меня тоже. Иди тихо, мало ли что…
— Ты думаешь, они вернутся?! — страх в несколько скачков снова догоняет Олю, обхватывает её холодными длинными пальцами.
Марина останавливается, закрыв глаза, и прислушивается. Оля крутит головой, пытаясь понять, что происходит, но вокруг такая тишина, что от неё звенит в ушах и перехватывает дыхание.
— Я бы на их месте так и сделала, — криво усмехается Марина и, покрепче зажав под мышкой сумку, снова бредёт вперёд. Мелкие камешки отскакивают от носков и пропадают в темноте.
Ольга цепенеет от её слов. Первый шаг даётся с трудом
— Мы же услышим их и спрячемся?
Кажется, Шагина кивает, и Оля немного успокаивается.
— Можно, я буду говорить шепотом? — Оля подстраивается под шаг Марины и осторожно берёт её за локоть.
— Говори, только я отвечать не буду. Больно.
Холод, кажется, пробрался до самого нутра. Зубы стучат, прикусывая распухший язык, но Оля, прижавшись к плечу Марины, словно успокаивая саму себя, пытается отвлечь и Шагину от её мыслей.
— Земля ведь большая? Всем место есть. А люди хорошие…Много хороших людей…Мы же тоже…Они сами…Мы же не виноваты…Что же с нами теперь будет, Марина?
Шагина внезапно больно ударяет Ольгу в грудь сумкой и тащит в сторону. На скользкой от росы траве они сначала съезжают, а потом ползут в сторону леса. Ольга зажмуривает в ужасе глаза и только слышит, как сбоку Марина, сдерживая болезненный стон, продолжает зарываться в кусты. В них они оказываются одновременно и теперь сидят, тесно прижавшись, друг к другу. Их тела уже, кажется, не способны на тепло, но прерывистое дыхание и сплетённые пальцы доказывают, что они ещё живы.
Свет фар освещает дорогу на много метров вперёд. Автомобиль движется медленно.
Оля, наконец открыв глаза, замечает, как какая-то испуганная птица, мечется в серых лучах, потеряв направление. Ветки куста больно впиваются в спину. Голые ноги деревенеют и покрываются крупными мурашками. Надо терпеть и ждать. И на самом деле, здесь, в этом тёмном лесу, в этих колючих кустах, во влажной траве, чувствуя ладонью крепкое пожатие Марины, Оля понимает, что сила в ней ещё есть.
Продолжая вертеть сигаретную пачку, Оля ногтем прорисовывает чуть выпуклые зелёные буквы. Открыв крышку, замечает, что, кроме одинокого столбика сигареты, внутрь затолкан одноразовый платок.
Достав его двумя пальцами, Ольга понимает, что платок обмотан вокруг чего-то плоского и очень лёгкого. На её ладони оказывается пятисантиметровая синяя прозрачная флешка. Не раздумывая, Оля втыкает её в гнездо ноутбука Лаврика и открывает экран.
***
Чудов, восемь лет назад
…Оле кажется, что Марина заснула. Наконец-то узкий серп месяца поднялся над вершинами деревьев, и Ольга может видеть вокруг гораздо лучше. Или это ей кажется, и она, словно кошка, научилась ориентироваться в темноте? Очертания стали резче, тяжёлые сухие веки давят на глазницы, отчего их жжёт, и красные пятна при каждом моргании не исчезают, а остаются висеть в воздухе. Сколько прошло времени? Скоро ли рассвет? Оля трясёт головой, чтобы разогнать мысли. Зачем она вообще думает о рассвете? Сейчас им необходимо оставаться невидимками. Оля, стараясь не потревожить Марину, вытаскивает из-под неё ногу. Нога занемела, и сейчас по ней побегут тысячи иголок. Ольга пытается вытащить сумку из рук Марины, чтобы положить её рядом, потому что замечает, как побелели кончики её пальцев с обломанными ногтями.
Марина тут же открывает глаза и непонимающе смотрит на Олю, затем подтягивает сумку к груди.
— Поспи, я здесь, — шепчет Оля.
— Они вернулись обратно? Ты видела машину? — спёкшиеся губы Марины почти не двигаются, глухие шамкающие слова вырываются прямо из груди.
Оля отмечает про себя, как отекла левая сторона лица Марины, и ей нестерпимо хочется сделать хоть что-нибудь, чтобы облегчить её страдания и вернуть красоту этим чертам. Но она только гладит её по длинным спутанным волосам и легко касается виска губами. Марина вновь закрывает глаза, а Ольга продолжает следить за дорогой.
Часть файлов оказалась скрыта. Но то, что Оля смогла открыть и просмотреть, не оставляли сомнений в том, что эта флешка принадлежала Морозову. Таблицы, скрины документов, расписки. Оля не вчитывалась в текст, отмечая только появляющиеся, время от времени, фамилии Тищенко, Макарова и Гуциева. Видеофайлы не грузились, но Оля чувствовала, что именно в них она могла бы найти что-то по-настоящему важное.
***
Чудов, восемь лет назад
…Оля дёрнулась и открыла глаза. Сколько она спала?! Наверное, вырубило только на минуту, потому что вокруг ничего не изменилось — так же темно и тихо. Кажется, они даже немного согрелись, но тело так отяжелело, что не только движение, даже вздох отдаётся болью в рёбрах. Марина похожа на восковую куклу, Оля наклоняется над ней, боясь не услышать дыхания.
Еле различимый шум отвлекает. Она переводит взгляд на дорогу. Да, теперь она точно видит свет фар и автомобиль, движущийся в обратном направлении на приличной скорости. Оля так напряжена, что сдавливает ладонь Марины, которую продолжает держать в своей руке. В ответ получает шевеление пальцев. Слава богу, она жива! Оле нужно совсем немного времени, чтобы полежать с закрытыми глазами и немного отдохнуть. Минут двадцать, пока не начался рассвет…
Этих четверых многое связывало. И всё же, Морозов имел над ними неоспоримую власть. Он даже не скрывал этого. Открыто напоминал своим друзьям, что контролирует их и держит на мушке. Ольга видела даты последних загрузок и, когда дошла до конца, выключила ноутбук и выдернула флешку.
