Мужчина довольно хлопнул меня по попе. Расстегнул ширинку и достал уже возбужденный член.
— Давай, малышка, пососи его, — он повернул мою голову к себе, и я сразу раскрыла рот. Вобрала его крупную головку. Облизнула по кругу. Камиль глухо рыкнул и надавил мне на затылок. Загнал член в самое горло, выбивая из меня всхлипы. Он мне сейчас казался желанным и вкусным. Это какое то наваждение! Что Камиль со мной делает… Из нормальной женщины превратил меня в нимфоманку. Еще и ржет с меня, издевается!
Камиль несколько раз поводил членом по губам. Затем обошел меня сзади. Я замерла, думала он сейчас вытянет из меня анальную пробку. Но вместо этого он сильнее надавил на нее пальцем и вошел резким толчком во влагалище. Я громко взвизгнула и кончила. Сразу, от одного его движения.
— Да, Ева! Умничка. Так и знал, что тебе понравится, сестренка, — ухмыльнулся Камиль и начал с громким хлюпаньем засаживать член в меня до самого основания, отрывистыми, размашистыми движениями.
Такими от которых у меня бежала нервная дрожь по телу.
Пасть ниже некуда. Я планомерно падала под Камиля. В самую пропасть его греховной развратной сущности.
Теряла себя самым низменным образом. Очередной раз кончала с именем этого ублюдка на устах.
* * *
Глава 42
За окном его Майбоха мелькали ночные улицы. Одинокие прохожие, словно тени проносились и исчезали позади. Тишина в машине после пережитых стрессов убаюкивала, и я периодически глотала зевки.
Возле самого дома я, наконец, осмелилась спросить:
— Ты вернешь Игната на работу?
Хищный орлинный профиль Камиля подсвечивался бликами фонарей и светофоров. Он выглядел сдержанно и отстраненно. На мои слова лишь пожал плечами.
— Скорее нет, чем да, — неопределенно хмыкнул мой мучитель.
— Но ведь я сегодня… то есть, ты воспользовался мной, как хотел, — воскликнула я и сонливость мгновенно испарилась.
— Ева, вспомни свою просьбу и мой ответ. Ты сказала, цитирую дословно "можешь ли ты вернуть Игната на работу?", а я ответил, что если трахну тебя в задницу, то прощу твоего бывшего. Так вот, я его простил. Больше не держу зла. Но обратно на должность директора не буду утверждать, — он говорил спокойно и равнодушно. Злость планомерно вскипала во мне. Аж щеки запылали от негодования.
— Ах, ты ж гад ползучий! Ты меня обманул! Ты не собирался возвращать Игната, — воскликнула я.
— Зато как весело и прикольно ты сегодня полдня провела с анальной пробкой. Кстати, я захватил ее с собой. Если хочешь, подарю на память, будешь играться в душе, когда меня нет рядом, — рассмеялся Камиль, и мне стоило огромных усилий не впиться в его наглую рожу ногтями.
Я перевела дыхание, пытаясь угомонить сбившееся сердцебиение.
— Камиль, пожалуйста, не будь таким скотом. Из за ревности лишать человека заработка, оставлять профессионального исполнительного сотрудника без работы, даже для тебя не порядочно и низко, — взмолилась я, меняя тактику.
Камиль притормозил у моего дома и повернулся ко мне в полоборота, облокотившись локтем на руль.
— Ева, я уволил этого гандона не из-за ревности. А потому, что он дохуя мутил левого бабла. Я не привык, чтоб меня натягивали. Он же упорно продолжал это делать. И нет, я не возьму охреневшего седого мудака в свою компанию даже посыльным, — отчеканил каждое слово Камиль.
— Что ты такое говоришь! Игнат порядочный мужчина. Он бы не стал подобным заниматься, — я в шоке пыталась осознать насколько я не разбираюсь в людях.
— Ага.
— Он помог мне бескорыстно. Дал работу в самый сложный период моей жизни…
— Круто. Тольцо цель его бескорыстной помощи была присунуть тебе, — с ухмылкой добавил Камиль.
Я вспыхнула. Щеки заалели.
— Ладно, наивная сестренка, дуй домой. Завтра на работу надень платье, чтоб удобно было тебя трахать. Помнишь, как сама сегодня пожалела, что в брюках, — гад откровенно насмехался.
Потянулся меня поцеловать, я отклонилась. Вжалась в противоположную дверь.
Камиль недовольно выругался и притянул меня к себе рукой. Он явно не нуждался в моем одобрении. Вероломно накрыл мой рот требовательными губами и проник языком вовнутрь.
Затем чуть отклонился и уперся лбом в мой лоб. Перевел дыхание.
Этот жест был интимнее всего разврата, что он со мной исполнял. Я дрогнула. На миг вспомнила, как сильно люблю этого эгоиста. Его близость, запах, возникшая нежность кружили голову.
Я обняла его за плечи и прижалась к нему. Сама поцеловала шею. Что то в Камиле происходит, чего я не понимаю. И только когда я сама к нему проявляю чувства, он становится другим. Расслабленнее и добрее что ли. Мне хотелось выйти из машины с хорошим послевкусием. Кому то из нас надо быть мудрее и взрослее. И похоже, что мне.
Камиль меня прижал и погладил пальцами позвоночник.
Поцеловал в ключицу. Не пошло, а искренне. Выдохнул в волосах.
— Ева, поехали домой. Ты ведь тоже хочешь, чтоб мы были вместе, — вдруг проговорил Камиль.
Я чуть отшатнулась. Такого признания от этого черствого развратного циника я точно не ожидала.
— Зачем? Чтоб ты и дальше издевался надо мной? Ты прекрасно справляешься с этим здесь, — удрученно ответила я.
Камиль чуть улыбнулся и покачал головой. Его пальцы продолжали перебирать мою блузку на позвоночнике.
— Может нам стоит попробовать закопать топор войны? Не думала, сестренка? — глухо проговорил мужчина.
Между нами давно образовалась пропасть разрушающая и пожирающая нас двоих. Тот разврат, что Камиль учинял надо мной был каким то сумасшествием. Агонией.
Сможем ли мы преодолеть воспоминания и горы сделанных ошибок…
— Я пойду.
Выдохнув, я высвободилась из его объятий. На удивление, Камиль не пошлил и не удерживал больше меня. Добровольно отпустил. И я еще долго чувствовала на лопатках его задумчивый взгляд.
Я вошла в темную парадную и медленно пошла к лифту.
На душе было неспокойно.
Предложение Камиля попробовать жить вместе отличалось от всех его грубых выпадов. Так, словно он осознавал, что творит сплошные гадости и не знает, как исправить ситуацию между нами.
Я знала, что Мирон сегодня остался ночевать у товарища. И удивлялась с себя. У меня возникло желание пригласить Камиля в гости…
Поужинать с ним, как семья. Попытаться поговорить по душам. Хотелось верить в то, что у этого прожженного развратника таки есть эта самая душа.
Все годы мы воевали. Конкурировали, кто кого сильнее заденет, обидит, унизит.
