– Не трогай мои вещи!
– Ладно, – сказал я. – Где ты живёшь?
– Что?
– На ферме над деревней?
– Ты сталкер что ли?
– Нет. Дом моей бабушки дальше в долине, и твоя фамилия Бенедикт, получается, мы сосе…
– Уйди!
– Но мы соседи! Ив Лэнсдейл моя бабушка.
– Я не просила тебя меня утомлять. Уходи.
– Это моё место. Я хожу сюда каждую перемену.
– Слушай, чудила, просто уходи!
Её лицо было таким злым, что даже глупым.
– Ты знаешь эту Сильвию Плат? – спросил я.
Она жевала и курила, курила и жевала, но я продолжал смотреть, и в конце концов она ответила.
– При чём тут она?
– Если ты её встретишь, то будешь вести себя так же по-идиотски, как сейчас?
Она покраснела, и я ушёл.
– Сильвия Плат мертва, ты, придурок! – крикнула она мне вслед.
Я резко развернулся.
– Я больше не хочу с тобой общаться, – крикнул я.
– Это что, шутка?
– Нет. Ты сама шутка.
Она щелчком бросила в меня сигарету. Несколько маленьких оранжевых искорок с шипением упали на мокрую траву.
Я ушёл, показывая ей палец через плечо, в стиле Яйца Бенедикт.
* * *
После этого разговора я натыкался на Дебс везде: в библиотеке, в холлах. Один раз я сидел за длинным столом в столовой и смотрел вперёд, а она подошла с другой стороны, пытаясь найти свободное место. Наши глаза встретились на миллисекунду. Она покраснела и отвернулась.
Прошёл остаток недели. Началась следующая – последняя перед каникулами. У меня появилась своя рутина: мрачный завтрак с бабушкой в тени гор, потом поездка на велосипеде в школу, где на переменах я слушал, как Малки шмыгал и гундосил об орках, великанах, гоблинах и эльфах.
Я ничего не запоминал на уроках. У меня были трудности со словами, не получалось понимать их, записывать на бумаге. Я всё ещё подделывал бабушкину подпись на листе для домашних заданий. Мисс Эндрюс всё ещё ничего об этом не говорила. И другие учителя, похоже, не замечали. Как будто они только-только узнали о моём существовании. Меня терпели, или, может, меня на самом деле не было, я был призраком.
Я думал, не умер ли я. Может, я умер в автокатастрофе и стал призраком, только сам этого ещё не знал.
Как-то вечером бабушка зашла в гостиную, где я копался в её книгах, и попросила помочь ей разжечь огонь. Я поставил обратно роман Эмили Бронте, на который смотрел, и пошёл с бабушкой.
Она встала на колени у очага, тяжело вздыхая при этом. Она отлично умела разжигать огонь. Она показала мне, что сначала надо класть скомканную газету, потом мелкую растопку, а уже потом дерево побольше.
– Почему ты не пользуешься отоплением? – спросил я.
– Я начну, когда получу банкирский бонус.
– Но ты же не банкир?
Она недоверчиво посмотрела на меня и протянула коробок спичек.
– А, так это шутка? – я зажёг камин. – Вообще я думал, что адвокаты гребут деньги лопатой.
– Я адвокат другого рода.
Огонь разгорался.
– Когда мама жила здесь, она это делала? – спросил я, повернувшись к бабушке.
На мгновение она растерялась, потом уставилась на огонь.
– Пока не уехала в университет.
Огонь сожрал бумагу.
– Она что, не возвращалась на каникулах?
– Ненадолго. Потом вовсе перестала.
– Почему?
Она смотрела на огонь. Я открыл рот, чтобы спросить про конверт на столе, но она со стоном встала с коленей.
– Я старею.
– Почему ты не говоришь о ней?
Она ушла, не ответив, и оставила меня наедине с трещащим огнём.
Глава 18. Смертник
Я почти дотянул до каникул без происшествий.
В последнюю пятницу после ланча был английский. На стене в кабинете теперь висели изображения хаски и волков. Видимо, другие классы мисс Эндрюс тоже проходили «Зов предков». Они нарисовали собак, тянущих повозки по снегу, или дерущихся и воющих на луну волков. Я чувствовал их. Повсюду вокруг, их хищные зубы. Я хотел, чтобы урок кончился. Дождавшись, я ринулся к двери.
– Лукас, можешь задержаться, пожалуйста?
Я пытался удрать, но в дверях столпились ученики.
– Лукас Петтифер!
Я подошёл к её столу.
– Ты не сдал очень много домашних заданий, – сказала она. – Почему?
– Я плохо себя чувствовал.
– Достаточно хорошо, чтобы ходить в школу.
– Нет, мне сейчас плохо. Мне нужно идти.
На уголке её стола была вырезана слеза.
– Как прошёл твой первый месяц?
Я крепко сжал зубы. Почувствовал волчью стаю на кроваво-красной стене.
– Хочешь поговорить со школьным психологом?
– Зачем? – мой голос прозвучал слишком громко.
– Поговорить о школе. О том, как ты приспосабливаешься к новому месту, – тут её голос изменился, стал добрее. – О родителях.
У цветного браслета на её запястье один уголок был истрёпан.
– Твоя ситуация с домашней работой показывает, что у тебя что-то не так. Ты часто отвлекаешься. Как дела дома?
– Мой дом в Сомерсете.
– Как дела в доме твоей бабушки?
– Нормально.
– Твоя бабушка расписывалась в том, что ты делаешь домашнюю работу. Но ты её не делал.
– Я нагоню за время каникул. Ладно? – я рискнул встретиться с ней взглядом.
– Мне придётся поговорить с ней о твоей ситуации.
– Но мисс, я только что приехал. Как вы и сказали, нужно время, чтобы освоиться в новом месте.
Я ненавидел свой плаксивый голос, но продолжал смотреть ей в глаза.
Мне показалось, она всё-таки подумала о том, что я сказал, и приняла решение.
– Пожалуйста, мисс.
Она сжала губы и сдержанно кивнула.
– У тебя будут все каникулы, чтобы нагнать. Если нет – я поговорю с ней.
* * *
Я вышел из школы вместе с потоком учеников, но почти тут же остановился. Там, где дорога спускалась к велосипедным стойкам с навесами из стекла, стояли два стазака: Стив со своей саркастичной улыбкой и Алекс.
– Смертник! – крикнул Алекс.
– Эй, – оскалился Стив и стукнул Алекса по руке.
