И есть надежда удачно завершить ближневосточную партию – где мы пока лишь стоим и смотрим за игровым столом. А банк возьмем, когда придет час.
Шанхай. Вечер 26 июля.
В порту бесновалась в истерике толпа. То же самое творилось в других приморских городах Китайской Республики. Но Шанхай был самым крупным портом – и городом, где средоточие публики, желающей уехать, было наибольшим.
Вовсе не «большинство китайского народа», как писали иные газеты. Те, у кого не было денег на билет, обычно относились к возможному приходу коммунистов с философским спокойствием, «хуже не будет». Но и тех, кто страстно желал покинуть родину, было немало – важные Чины (военные и гражданские), богачи с семьями, прислужники вышеназванных категорий, и просто те, кто поверил в слухи о «нашествии кровавой орды нового Чингисхана – который половину народа умертвит самым жестоким образом, а вторую половину загонит в колхозы, отобрав все имущество». Важная публика следовала по коридору, между шеренгами американских морпехов, на борт «Генерала Лафайета», большого грузопассажирского парохода, где самым значимым лицам были готовы каюты, а прочим, койки в твиндеках. Менее богатые и влиятельные спешили договориться с капитанами других судов, оказавшихся в порту, платя даже за место на палубе. Спасением для многих стал причал, где офицер в форме Армии США зазывал «всех желающих работать на американское правительство – молодых мужчин, крепкого здоровья, без семей», завербованных рекрутов даже кормили и отправляли в трюмы стоящих тут же десантных барж – и эти люди еще не знали, что их выгрузят в Сайгоне и заставят восстанавливать порт, разрушенный вьетконговской диверсией, платой им будет место в бараке и скромный паек, «а билет вам оплатил добрый господин Виен, так что вы должны вернуть ему долг с процентами». Наконец, самые малозначительные люди искали владельцев рыбачьих лодок, катеров, сейнеров – чтоб добраться к родне за море, к берегам Филиппин, Малайи, Индонезии. Этой категории везло меньше всех!
Еще не сезон тайфунов – так что даже малое судно имело все шансы переплыть море. Но нередко бывало, что вдали от берега они встречали другое судно, на вид столь же неприметное, обшарпанный катер без флага. Оно сближалось – и оттуда стрелял крупнокалиберный пулемет, затем на палубу врывалась толпа вооруженных головорезов. Пиратство в китайских водах было неистребимо с древних времен, пережило все потрясения, войны и революции – впрочем, в эту бурную эпоху среди пиратов встречались не только китайцы, но и малайцы, вьетнамцы, филиппинцы, даже европейские авантюристы и бывшие офицеры японского Императорского флота. Обычно они не решались нападать на суда великих держав – зато всякая плавучая мелочь была их законной добычей. А беженцы – добычей самой лакомой: ведь они брали с собой все ценное, и даже у небогатой семьи могло найтись золотое кольцо или сережки.
Никто не придет на помощь жертвам. При встрече в море с военным кораблем – «мы мирный рыбак или каботажник» (оружие спрятано в трюме), именно в этом качестве их обычно и знали на берегу, ну кто может догадаться о подлинном лице почтенного господина Сунь или Фа, и чем он занимается, когда выходит в море? А потому пираты были заинтересованы не оставлять свидетелей – так что те, кто бежали от «коммунистического ига» теряли и собственность, и жизнь.
Завтра в Китае будет власть коммунистов? Так видели пираты самых разных правителей, и что? Ну а на крайний случай, тут есть и иные берега, самых разных государств. Где найдут пристанище скромные «беглецы от красных», надо запомнить, вдруг пригодится?
Каир. 29 июля 1955.
Долой тиранов-королей! Свобода, равенство, братство!
Фарук Первый, Божьей Милостью Король Египта и Судана, искренне не понимал, за что? Он искренне желал добра своим подданным, и даже не был, как это называется у коммунистов, «эксплуататором, выжимающим пот и кровь из трудящегося народа», ведь не просыпался же он утром с мыслью, что еще придумать, чтоб народ отдал еще один грош в мой бездонный карман! Он был всего лишь коронованной особой – пусть и с некоторыми человеческими слабостями, вроде пухленьких юных красоток (на одной из которых, шестнадцатилетней Нариман Садек, он даже честно женился пять лет назад, прогнав законную королеву Зульфикар, с которой состоял в браке десятилетие) – а еще порнографических открыток, красных автомобилей, игры в казино, ну и конечно, вкусной еды.
Еда была главным из королевских удовольствий. Даже когда в сорок третьем пришлось бежать в Турцию от немецкого вторжения – короля сопровождал весь штат дворцовых поваров, досконально знавших вкусы своего господина. Ибо король принимал пищу двенадцать раз на дню – и это были вовсе не символические порции, а например, баранья нога, пять фунтов креветок, суп из трюфелей, три бутылки вина, корзина фруктов – вот описание лишь одного королевского обеда! А когда в королевстве был голод, и простонародье умирало тысячами, и какие-то смутьяны распространяли слухи об «обжорстве короля» – то Фарук сам пригласил европейских журналистов взглянуть на свой завтрак:
– Видите, никаких деликатесов: всего лишь пара куриц, три фунта баранины, рыба и омары. Где вы тут видите роскошь?
Как назывались королевские трапезы? Очень просто – четыре завтрака, четыре обеда, четыре ужина – и по номерам, первый, второй… Телятина в сливочном соусе, шампиньоны, устрицы с табаско, шоколадное мороженое со свежей клубникой… и это был его третий ужин в тот последний день, когда все казалось безмятежным!
Упаси Аллах, он не считал себя новым Тамерланом или Чингисханом! Но считал, что быть немного завоевателем, не повредит никакому монарху. Оставить сыну, принцу Ахмеду Фуаду, державу от Средиземного моря до Индийского океана – подчинив своей власти Палестину, Иорданию, дикие саудовские земли до Кувейта на востоке и Йемена на юге! Это обещали ему большие люди из-за океана – владеющие половиной мира. И не только обещали – сделали все, чтобы египетская армия стала самой большой и сильной. Продали (причем даже денег не взяли, записали в кредит) самолеты, танки, пушки, прислали инструкторов. Конечно, сам Фарук, будучи еще наследным принцем, тоже обучался в Лондоне, в Королевской Военной Академии – но будем честны, гораздо больше времени и сил уделял не учебе, а самым разнообразным удовольствиям, какие можно найти в одной из великих европейских столиц. А египетские генералы, при всех достоинствах, не могли равняться с фельдмаршалом Манштейном, поставленным переделать Генштаб королевства по лучшему прусскому образцу.
– Мы были лучшими солдатами мира! Но не сумели противостоять неисчислимым русским ордам, поддержанным американским оружием и ресурсами. Сегодня же Америка на нашей стороне – и мы победим!
Казалось, все продумано. Заключен военный союз Каира, Аммана, Эр-Рияда – при дружеском нейтралитете и тайной поддержке США, Англии, Франции. Секретное соглашение с Турцией – правда, вступить в войну в первый день турки отказались наотрез, а лишь «не раньше чем через неделю», однако до того соглашались сосредоточить свои войска на границе, создать напряжение, отвлекшее часть коммунистических сил. В Александрию и Порт-Саид бросили якоря военные корабли западных союзников, морская пехота США даже высадилась на территорию королевства, взяв под охрану жизненно важный объект, зону Канала. Обещанные поставки оружия, боеприпасов, амуниции приходили исправно, склады уже были забиты доверху, «на годы вперед, хорошей войны». Проходили обучение резервные полки – куда согнали всех лишних, болтающихся в тылу дармоедов – что, по отчетам из Военного Министерства, позволяло в перспективе увеличить армию еще на сто тысяч солдат. Хуже было с авиацией – увеличение ее числа привело к еще большему росту аварий и катастроф. Даже сам Эрих Хартман, лучший ас великой войны, устроил безобразную истерику после того, как сам едва не разбился на Ф-80.
