Я предлагаю дополнить соответствующей статьей Устав Организации Атлантического Договора. Равно как и других военных союзов, в которых состоит наша великая держава. А также договоры с теми странами, где наши войска вынуждены находиться ради защиты наших национальных интересов.
Карикатура Х.Бидструпа, перепечатана многими европейскими газетами, а также «Правдой» и «Известиями».
Обывательская квартира, в углу робко жмутся хозяева, а за столом и на диване расположились личности самого гангстерского вида, но в военных мундирах США.
– Мы у вас тут поживем, на вашем иждивении. А то вдруг вас кто-нибудь ограбит!
Снова Эрнесто Гевара. Ретроспектива – январь 1954.
«Святая Мария» была крупным грузопассажирским судном, приспособленным под плавучий госпиталь – в нескольких каютах оборудованы больничные палаты, изолятор, операционная, зубоврачебный кабинет. В трюмах был груз – медикаменты, медицинское оборудование, продукты, палатки. А в салоне на обед собрался целый интернационал – звучала речь испанская, итальянская, французская, и даже что-то похожее на русский (в котором Эрнесто был пока не слишком силен). Отдельно сидели шестеро святых отцов, все остальные были мирянами, в большинстве медработниками.
– Тут и журналисты есть – заметил дон Педро – вот тот римлянин от «Мессанджеро», тот сеньор от «Алфавита» (прим. авт. – АВС, она же «Алфавит», одна из самых популярных испанских газет, основанная в 1903 году), а та мадмуазель от парижской «Ле монд». Кстати вы, «гвардия», тоже марку держите, раз назвались аргентинцами из знатных семей, спутниками благородного дона Эрнесто. Доны имеют полное право быть там, где им хочется – хотя бы ради любопытства и борьбы со скукой. И убедительно прошу пока воздержаться от политических диспутов!
Эрнесто полагал, что католическая миссия должна если не целиком состоять из святых подвижников, то по крайней мере, они должны присутствовать в значимом числе. И был разочарован, после нескольких знакомств обнаружив в собеседниках исключительно меркантильтные интересы. Как например француз Поль Ренье – толстячок уже в возрасте, с которым Эрнесто познакомился за ужином, говорил:
– Ты аргентинец? Счастливчик – у вас не было ни одной великой войны. А мне вот везло поучаствовать. В двадцать шестом, меня только призвали – и в Марокко, к риффам в плен попал, чудом жив остался. После хотел на гражданку уйти, а тут Депрессия, и в казарме хоть кров и обед казенные. Дослужился до адюжана, это по вашему, фельдфебель, в сороковом даже увидеть немцев не пришлось до капитуляции, наш полк в тылу стоял, под Тулузой. А после – Еврорейх, Днепр, русский плен, слава господу, не в Сибири. И занес же бог в Киев, где в сорок четвертом был мятеж, и опять к советским в плен, меня хотели на месте расстрелять как «banderovsryu mordu» – наверное, это какое-то ужасное русское ругательство! – но затем пожалели, заставили трупы повстанцев хоронить (прим. авт. – о том см. Союз нерушимый). А после еще и Вьетнам, и снова к красным в плен, в пятьдесят третьем, перед самым нашим уходом. Не иначе, судьба – быть мне в итоге убитым дикими варварами. А что делать, если всякий раз оказывалось, что на гражданке для меня нет места, нет работы? Теперь вот к святым отцам подрядился – хоть медбратом, санитаром могу быть. И заплатить мне за это обещали – надеюсь, не обманут. А где эта чертова Гватемала, я не знаю и знать не хочу!
Фелипе Суарес из Барселоны тоже не был врачом.
– Ну ты скажешь, амиго! Имей я диплом, ноги моей на этом корыте бы не было! Просто дома у нас, сейчас конечно полегче, чем десять лет назад, но все равно, работы хватает не для всех. И на заработки мы ездим по всей Европе, даже в Россию – знал я парня, который туда мотается третий сезон подряд и очень неплохой навар привозит. Если советские даже за самую черную работу платят так хорошо – то представляю, сколько получают их врачи или инженеры! Но мне туда вход закрыт – так вышло, амиго, что пятнадцать лет назад я воевал не на той стороне. И русским властям в общем, все равно – но не дай бог попасться в России на кого-то из бывших наших, кто тогда дрался за бешеную Долорес. Вспомнят про «военные преступления» – и меня в Сибирь, к белым медведям. Так что заработаю я здесь хоть что-то. А если тебе врачи нужны – то вон они, вместе кучкуются, белая кость, на таких как я свысока.
Еще был итальянский журналист, даже фамилию которого Эрнесто не запомнил, он все расспрашивал про давнее путешествие на мотоциклах. Югослав Душан (это его речь Эрнесто принял за русскую). И еще кто-то, в памяти не оставшийся – боже, как голова болит, не надо было пить столько текилы и чего-то еще, гораздо более крепкого! Помню лишь, что Рохо, счастливчик, сидел уже в обнимку с дамой – той самой репортершей из «Монд», которая изображала из себя отважную искательницу приключений, подобие Индианы Джонса в юбке. А дальше все расплывалось – как он оказался на койке в отведенной ему каюте, Эрнесто решительно не помнил.
– Бенито и Рамон тебя принесли – сказал Дон Педро, сидевший возле койки – меру надо знать, Команданте. Знал я когда-то одного умного человека, который подчиненным делал разнос – господа офицеры, ну сколько можно пить? Литр, два литра – ладно, но зачем надираться как свинья? Если не знаешь предел, за которым лично твои проблемы – не пей. За каким хреном ты своему дружку Рохо дал в морду и на его мадмуазель полез при всех?
Эрнесто удивился – он решительно этого не помнил. И ужасно раскалывалась голова!
– Рот открой! – приказал Дон Педро – эту пилюлю проглоти, запей. Чаем, а не текилой! Вот так – теперь через полчаса будешь свежий. До того лежи – после выйди на палубу, проветрись. И не выпади за борт – впрочем, я твоим гвардейцам скажу, чтоб присмотрели. Да, и извинись перед Рохо – или готовься к тому, что он тебя вызовет на дуэль.
И, уже выходя из каюты, обернулся и добавил:
– И на будущее, если снова придется пить – очень рекомендую перед этим съесть что-то жирное: бутерброд с толстым слоем масла, или кремовый торт. Снижает воздействие алкоголя.
Солнце всходило за кормой – наступило утро. «Святая Мария» шла курсом на запад. Лекарство Дона Педро оказалось чудодейственным – головная боль прекратилась. Хотя настроение было самым депрессивным – как у джеклондоновского героя, который шагнул за борт. Потому что был слишком слаб? Нет – он был одиночкой, а никакой супергерой не может быть сильнее всего окружающего мира! И у него не было Цели – зачем тогда жить? А есть ли эта великая цель у него, Эрнесто Гевары? Бенито и Хосе держатся позади, а вон и Рамона с Хорхе вижу – да успокойтесь вы, не выпаду я за борт, и тем более, не прыгну! Какая-то мысль в голове сверлит, покоя не дает… Да, кто знает, в каком порту мы будем и когда? Хочется поскорее на твердую землю – хоть и не качает сейчас, а все равно…
– Капитан говорил, будем в Пунта-Аренасе послезавтра – поспешил ответить Бенито.
Что? Какой Пунта-Аренас – мы что, к мысу Горн плывем? Это что, я неделю валялся? Погодите, а отчего тогда солнце сзади – или мы уже в Атлантике?
– Команданте, так это не тот Пунта-Аренас, что на Огненной Земле! А тот, который порт в Коста-Рике.
