Эрнесто был знаком с основами экономики. И слышал – про «золотой поводок иностранных займов». Но разве суверенное правительство не может отказать слишком наглым кредиторам?
– Позвольте вам прочесть короткую лекцию, как это работает – сказал Кастро – допустим, некая страна, ну хоть Боливия, остро нуждается в деньгах – чтобы приобрести товары, а в дальнейшем развить собственную торговлю и промышленность. Она обращается в американский банк, какой-нибудь «Чейз Манхеттен», и просит займ на миллион долларов. Банк охотно идет навстречу – конечно же, с взиманием процента, причем чем напряженнее ситуация в Боливии, тем выше ставка – допустим, согласились на 10 процентов в год. Однако согласие на займ вовсе не означает, что Боливия получит этот миллион, в виде товаров или денег на счету, которыми можно за товары расплатиться. Это означает, что банк выпустит облигации боливийского займа – примем упрощенно, 1000 штук по 1000 долларов, общим номиналом на этот миллион – однако, с учетом политической нестабильности в Боливии и риска невозврата долга, рыночная цена облигаций будет существенно ниже, ну скажем по 600 долларов. Кроме того, за свои услуги по размещению облигаций банк берет комиссию – сто тысяч. Итого, Боливия реально получит лишь пятьсот тысяч – а должна банку будет миллион, и ежегодные выплаты в сто тысяч.
– А отчего так? – удивился Эрнесто – раз в договоре миллион, столько и выдайте. И откуда тогда берется долг в максимальную сумму?
– А что такое облигация? – ответил Кастро – это, юридически говоря, контракт, по которому одна сторона (продавец) сразу получает цену, за которую облигацию продали на рынке, а вторая (покупатель) имеет право на получение процента, исчисляемого от номинала. А банк в данном случае играет роль «честного маклера», посредника, который всего лишь дозволил вам разместить эти облигации на каком-то рынке. И если покупатели не желают платить за ваши обязательства по номиналу – банк тут при чем? Ну а что сам банк и есть крупнейший покупатель, это как бы за скобками. И что именно он в итоге говорит – сожалеем, но ваши облигации дороже продать не можем, только по 600 долларов берут, а покупатель у нас всегда прав. Однако продолжим – боливийцы все же получили на свой счет пятьсот тысяч, предположим, сотню заплатили мелкие покупатели, кому удалось всучить акции, но четыреста, сам банк – а это непорядок, эти деньги тоже надо вернуть. Допустим, Боливия платит исправно, рекомендуя себя как добросовестного заемщика, тогда рыночная цена облигаций растет с 600 до 700 долларов. Что дает банку возможность сбыть эти акции уже по этой цене, и вернуть свои деньги с процентом. Но чаще бывает, что Боливия испытывает затруднения с выплатой долга, а то и вовсе отказывается платить – сожалеем, но денег в казне просто нет! Тогда рыночная цена облигаций падает до минимума, допустим, до 100 долларов – но пострадают лишь мелкие держатели, которые лишатся и номинала, и процентов. А банк (возможно, в картеле с другими крупными биржевыми игроками) всего лишь скупит облигации по дешевке, чтоб предъявить к оплате после. И обязательно предъявят, по номиналу, с накопившимися процентами, и с процентами на процент – как тут с Советов пытались по французским долгам русского царя получить. Предъявят любому новому правительству (или «революционной хунте») Боливии – первым условием признания ее со стороны США будет признание новой властью всех прежних долгов.
– Однако же, Боливия тоже может выкупить свои облигации назад по упавшей цене – заметил Эрнесто – и таким образом, не будет ничего должна!
– Если у Боливии найдутся такие деньги. Что маловероятно в трудные времена – раз цена упала. Но продолжим – я еще не сказал, что с деньгами происходит внутри самой Боливии, или иной страны, где правит кто-то подобный Батисте или Сомосе. Куда они уходят, если там как-то не принято разделять казну, и личный карман диктатора – впрочем, этим и ваш Перон грешит – а у каждого диктатора еще и семейка, и клика особо приближенных… Но деньги и для государственного бюджета нужны, а с бедного населения налогов сверх меры выживания не взять – значит, новый займ для погашения того займа, и на худших условиях (раз налицо ненадежность плательщика). В итоге оказывается, что Боливия, которая реально получила пятьсот тысяч, через пять лет выплатила уже миллион, и должна еще три – а банк, на биржевых спекуляциях, заработал десять. Причем из тех пятьсот тысяч, двести ушло на личный счет диктатора и его банды, еще двести на покупку американского оружия (расход непроизводительный, дохода не приносит), и лишь сто – на развитие хозяйства, торговли и промышленности самой Боливии. Понятно, что при всем сказанном, ни о каком развитии уже и речи не идет – напротив, уже и собственные источники богатства страны, как рудники, плантации, сама земля, продаются за бесценок для погашения займа и даже просто ради отсрочки выплаты процентов по нему. А господин Батиста, кто сидит в кресле Президента, пирует и жирует – его-то эти беды не касаются, а напротив, приносят доход. И если он попробует взбунтоваться – то очень скоро полетит с трона, а на его место сядет кто-то более послушный. Маркс открыл, как эксплуататоры вытягивают прибавочную стоимость из своих рабочих – точно так же проклятые гринго высасывают нас, как ненасытный паук. Вы предлагаете мне поехать посмотреть, как живут работники плантаций – зачем, если я и так это знаю? Какая медицина и образование могут быть в стране, где гринго в сговоре с посаженным ими диктатором забирают девять монет из каждых десяти, что заработали труженики? И еще говорят, что так и должно быть по закону – их продажному закону? Вы знаете, что в Гаване я был адвокатом – и рассказать вам, насколько «беспристрастен» оказывался суд в любом споре между богатым и бедным? А уж между гринго и кубинцем – тут и спора быть не могло!
– Позвольте вас поправить и дополнить – произнес Дон Педро – как быть с тем, что в вашем сценарии на месте «гориллы»-диктатора вполне может быть (как вы сами сказали) «революционная хунта»? Которая, придя к власти, в названной же вами традиции, в первую очередь заботилась о себе, и собственном кармане. Да и вы, уважаемый сеньор Кастро – что сделаете, когда победите? Вспоминается мне, что и Батиста, против которого вы направляете столь гневные высказывания, в самом начале своей карьеры искренне считал себя патриотом Кубы. Родители его были героями борьбы за независимость, сам он начинал как профсоюзный лидер, защитник прав трудящихся, и к власти пришел в свой первый президентский срок, в том числе и благодаря поддержке коммунистов – да ведь и Компартия Кубы при нем легализована была. Однако он был он даже тогда сторонником «умеренного прогресса в рамках законности», как один из героев чеха Гашека – считая, что при слишком резких движениях американцы тут же устроят ему или интервенцию, или переворот, а в сочетании с любовью к себе и своему карману – что ж, человек слаб, не идеален. Дальше уже стало, как в другом романе, уже русского писателя, «реформы применительно к подлости» – и окончательно, то что мы видим сейчас. Насколько я помню историю Латинской Америки, тут войн было после вашей Независимости, как бы по пальцам пересчитать: великая Парагвайская, две перуанских, за селитру, ну и Перу с Колумбией в тридцать втором – зато военных путчей и переворотов, наверное уже на вторую сотню пошло? Даже американцам лень всякий раз свою морскую пехоту слать для наведения порядка – удовлетворяются тем, что каждый новый правитель первым делом заверяет, что «собственность и интересы США будут неприкосновенны». Вы уверены, что когда и если победите – сами такой «гориллой» не станете?
