У вас осталось совсем немного времени. И отсчет уже пошел!
Утром 17 июня над столицей Гватемалы появился самолет – не «дуглас Си-47», сбрасывающий листовки, а громадный стратегический бомбардировщик В-36, опознавательных знаков не было видно, но и так общеизвестно, что «миротворцы» состоят на вооружении исключительно ВВС США. (прим. авт. – и в нашей истории в 1954 г В-36 были переброшены на базы в зоне Панамского канала и совершали полеты над Гватемалой). Затем все, кто смотрели с земли, увидели, как от самолета отделился какой-то предмет, над которым раскрылся парашют. Сейчас вспыхнет атомное солнце – и не будет города Гватемалы. Ведь говорили гринго – что они без всякой войны сначала сбрасывают Бомбу на тех, кто вызвал их неудовольствие, а уже после спрашивают, войну объявлять, или вы сразу капитулируете, чтобы еще сотню Бомб на свои города не получить?
– Давайте лучше укроемся в подвале – произнес Дон Педро – лучше быть осторожным трусом…
Да что он, железный что ли? Эрнесто было страшно, и Бенито с Хосе, тоже – но бежать вперед старшего, намертво вколоченная дисциплина не позволяла. И винтовки мешались, без ремней – соизволили наконец выдать, разрешив добровольцам записываться в «отряды ПВО». После того как на третий день вторжения, неизвестный самолет сбросил бомбы на столицу, были убитые, сгорело несколько домов. Считалось что волонтеры этих отрядов будут дежурить на улицах, нести караульную службу против воров и мародеров, а при бомбежке, разбирать завалы, тушить пожары, спасать людей – до прибытия штатных пожарных и врачей (прим. авт. – членом подобного отряда Че Гевара был в Гватемале в нашей истории). Но к винтовке какой-то древней марки выдали всего пять патронов – «не в бой, больше не надо». И что такое винтовка против современного бомбардировщика – вот если бы «ахт-ахт», немецкую зенитку из кино!
Этот подвал – сойдет ли за бомбоубежище? Если этот каменный свод рухнет нам на головы… а Дон Педро спокоен, лишь посматривает на часы. Три минуты прошло, пять, десять…
– Думаю, что уже можно выходить – сказал Дон Педро – время, за которое Бомба должна упасть, уже вышло.
Бенито крестился и бормотал молитву. Эрнесто подумал, что в эти минуты наверное, весь город вспоминал свои прежние грехи. Но откуда Дон Педро знал – ведь гринго такие бешеные, и это всем известно!
– Видишь вон тот дом, в двух кварталах – ответил Дон Педро – это советское посольство. И всему миру также известно, что Сталин очень не любит, когда где-то обижают советских граждан. Четыре года назад такой же самолет ВВС США сбросил Бомбу на китайский Сиань, где тоже было русское посольство. Что обошлось гринго в авиабазу Синьчжун, Шанхайский порт, и сорок тысяч пленных, которых русские прогнали по Пекину как животных напоказ. И в Вашингтоне утерлись и стерпели. Эйзенхауэр может и боевой генерал, но не идиот – чтобы из-за какого-то Арбенса всерьез дразнить русского медведя. Любопытно, что же они сейчас сбросили – опять макулатуру?
Этот вопрос не задавал себе лейтенант гватемальской армии Карлос Ортега – под командой которого были восемнадцать солдат и две зенитки «бофорс». После налетов «неопознанной» авиации, когда на столицу Гватемалы стали падать уже не листовки, а бомбы – пушки вытащили из арсенала и установили на холме Серрита-дель-Кармен, возвышавшемся над городом. Правда, открывать огонь дозволялось лишь по приказу военного министра – но лейтенант Ортега хорошо представлял, что такое атомная бомба. И всего год назад было, когда такой же бомбардировщик, по секретной инструкции (существование которой у своих пилотов гринго категорически отрицали – но никто в мире не сомневался, что она есть) «случайно» уронил Бомбу на Париж (прим. авт – см. Зеркало грядущего) – правда, она тогда не взорвалась, уничтожать без войны столицу Франции даже для бешеных гринго было чересчур, но на своем «заднем дворе» США всегда вели себя гораздо наглее. Сейчас не будет города – и тысяч людей, и монастыря Девы Марии на вершине холма, и его, лейтенанта Ортеги, и его жены Долорес и дочки Мерседес, которые сейчас в своем домике на улице Сан-Карлос, и президента Арбенса, и военного министра – а эти проклятые гринго прилетят на свою базу, и будут пить пиво в баре! Но тем, кто уже фактически мертв – ведь от атомного пламени тут укрыться негде! – плевать на все запреты и земные законы.
– Огонь! – взревел лейтенант – во имя девы Марии! Чтоб вы сдохли, проклятые гринго!
И не думать уже ни о чем – кроме как, не промахнуться бы, успеть выпустить еще по одной обойме снарядов, до того как адский огонь гринго сожжет все, оставив лишь тени на земле. Сорок миллиметров, калибр маловат, все ж не рассчитаны «бофорсы» на ПВО против «летающих крепостей» – летел бы американец в десяти километрах над землей, его было бы не достать. Но подвела самоуверенность – В-36 шел на четырех тысячах метров, да еще и высота тут над уровнем моря, километра полтора. И хотя не было на батарее приборов управления стрельбой и радарно-дальномерной техники, положеной при тяжелых зенитках – но видно, и правда воля свыше вместе со слепым случаем помогли солдатам, они не промахнулись! Впрочем, и цель была очень крупная и летящая не быстро.
– Мы попали! Он горит!
Полоса дыма потянулась за левым крылом бомбардировщика, хорошо видимая даже отсюда, с земли. И самолет ушел на юго-восток, кажется даже со снижением. Мы его достали! Ну а теперь пусть награждают, или разжалуют, или отдают под трибунал – плевать! Если мы все доживем до трибунала… а куда же парашют с бомбой делся? Неужели она не взорвалась – как в Париже тогда?
Контейнер упал идеально точно – на площадь Парк Централь, излюбленное место торжеств и прогулок жителей столицы. При приземлении он раскрылся, и ветер разнес тысячи листовок – «Арбенс, уходи». Еще там была упаковки жвачки (как пропаганда американского образа жизни) и тюк туалетной бумаги (как в прошлую Великую Войну сбросили на какой-то город в Германии, с намеком – сегодня была еще не бомбежка, а вот завтра все вы обделаетесь от страха!).
В это время бомбардировщик ВВС США, имевший собственное имя «Беатрис Блэк», летел над джунглями курсом к Панаме (ближе, чем в зоне Канала, не было авиабазы, способной принять «Миротворец»). Несмотря на отработавшую противопожарную систему, дым по-прежнему тянулся за левым крылом. До базы еще оставалась почти тысяча миль – три часа полета. Или даже больше, с учетом того, что два мотора, номер два и три, пришлось выключить. И не было никакой гарантии, что выдержат мотор номер один, и два реактивных на конце левого крыла. А вести В-36, который даже без топлива и бомб весит сто двадцать тонн, при полностью вырубленных движках по одному борту (и ужасно несимметричной тяге), это как бежать с гирей в одной руке, вытянутой в сторону. Если сейчас откажут оставшиеся слева моторы, или силовой каркас крыла не выдержит пожара – то самолет свалится в крен и кувырком до земли, даже выпрыгнуть не успеем. В ВВС США служат вовсе не трусы – но черт возьми, нам платят не за то, чтобы мы так рисковали в мирное время! Еще три часа тянуть на грани… да и посадка при таком состоянии машины становится лотереей, неизвестно что с левыми закрылками, и проверять их работу сейчас, тогда точно свалимся. Нас ощутимо тянет влево, и дым кажется, гуще и обильнее – парни, наши жизни явно дороже, чем самолет! Штурман, мы уже над Гондурасом, коммунистическая территория позади? Тогда приготовиться всем прыгать – и спаси нас господь!
