– Отступить сейчас, чтобы подняться в атаку завтра… – повторил Фидель – ваши слова здравы, но в них есть изъян. Отступив, трудно будет подняться снова – из тех, кто были с нами у Монкада, осталось немного. И тех, кто убоялся, отошел от борьбы – больше, чем тех, кто погиб.
– Значит, остались лучшие! – усмехнулся Дон Педро – а отсеялся шлак. Или массовка – которая прибежит толпой, когда вы станете побеждать. А вы, решите продолжить или смириться – это зависит лишь от вас. Учитесь, запомните этот опыт. И что-то мне говорит, мы еще встретимся – возможно, в другой стране.
– Мы подумаем – сказал Фидель – может быть, вы и правы.
– Советую не тянуть – ответил Дон Педро – и повторяю, не беспокойтесь за эту страну, она уже заражена революцией, и огонь тлеет, дайте лишь разгореться. Кстати, какая жалость – этой ночью неизвестные разграбили наш склад с инвентарем. Тем самым, о котором у нас был небольшой спор с отцом Франсиско на борту «Святой Марии». Причем кое-кого из грабителей опознали – это некие личности из кооператива в провинции Исабаль. Думаю, что они пока припрячут наш инвентарь – а как узнают поближе новую жизнь, то используют наши подарки по назначению. Через год или два – а пока, иностранцам в Гватемале будет очень небезопасно. Так что, лучше перебирайтесь в посольство Испании, Мексики или Аргентины – Коста-Рику не рекомендую, лучше выбрать страну, с которой даже гринго бы считались. И не прощаемся – до встречи, через год или два.
Морская пехота США вошла в столицу Гватемалы утром 22 июня. Встретив сопротивление лишь в двух местах – и первое было у холма Серрита-Дель-Кармен, где стояли зенитки все того же лейтенанта Ортеги (сместить и арестовать которого ни Арбенс, ни Диас не успели). С господствующей высоты отлично просматривалась панорама улиц внизу – а снаряды «бофорсов» были грозным оружием против джипов, грузовиков, и даже легких броневиков и бронетранспортеров разведывательного батальона. Американцы оставили больше десяти единиц сожженной техники и (по официальному сообщению) потеряли двоих убитыми и пятерых ранеными. Зачем бравый лейтенант поступил так – а просто, «сдаваться как-то…». Ну и, как свидетельствуют выжившие, первоначально предполагалось лишь обстрелять американцев и разойтись по домам – но вид горящих машин непобедимых гринго сильно поднял боевой дух, да и снаряды еще оставались, а гватемальцы даже ранеными потерь не понесли!
До той минуты, когда в небе появилась целая эскадрилья палубных реактивных штурмовиков – и традицией гринго было, не жалеть бомб и напалма. Заодно сравняли с землей старинный монастырь и три ближних городских квартала. Лейтенант Ортега погиб, из его солдат в живых остались трое. От которых и стало известно о подробностях боя – с некоторыми преувеличениями: так, один из гватемальцев утверждал, что лишь в одном месте у двух разбитых машин он через оптику ясно различил на земле больше десяти тел гринго, «точно, не залегших, а убитых или раненых». Что есть несомненная ложь проигравшей стороны – когда, как уже было сказано, американцы официально признали намного меньшие свои потери за весь бой. Равно как и, по сообщениям американских газет, среди гражданского населения было убито всего девять человек (а что после иные из газетчиков якобы насчитали полсотни разрушенных домов и утверждают, что погибших были сотни, это коммунистическая пропаганда!) – и вообще, если бы этот Ортега не проявил ненужного геройства… Так что гватемальцы сами виноваты!
Другое место, где американцев встретили пулями, было вблизи университета. В этой стычке был убит второй лейтенант КМП США Рой Макги из Трентона, штат Нью-Джерси – и после многие известные американские газеты опубликовали фото героя, отдавшего жизнь за освобождение гватемальцев от коммунистического ига, вместе с рассказом, каким отличным парнем был этот Рой, чемпион колледжа по бейсболу, и какие отличные у него родители, и жена Сьюзен, и две милые дочки. Но никто не жалел (и даже не писал) о гватемальцах, схваченных и тут же расстрелянных как «коммунистические партизаны» – хотя рота морской пехоты ворвалась в университет более чем через час после отступления своего патруля, потерявшего командира; но какая разница, кто был причастен – пусть всем будет урок, что в американцев, освободителей, из-за угла стрелять нельзя!
Полковник Армас торжественно въехал в столицу лишь 25 июня. И приступил к обязанностям Президента, хотя никто его не избирал – если сам Посол США за, какое значение имеет мнение гватемальцев? Как и следовало ждать, первыми его шагами были – отмена земельной реформы, а также чистка армии и полиции от нелояльных лиц. И если до провинции кровавые руки нового режима дотянулись не сразу – то в столице с самого первого дня банды головорезов (состоящие из бывших «солдат» его наемной армии, а также срочно навербованного уголовного отребья) хватали, пытали и убивали членов Гватемальской Партии Труда, профсоюзных деятелей, а также тех, на кого указывали как на «лиц левых убеждений». В тюрьме не хватало места – и стадион столицы был превращен в концлагерь, это латиноамериканская традиция такая?
Бывший президент Арбенс был казнен, после пародии на суд. Однако все успевшие укрыться в иностранных посольствах сумели благополучно выехать из страны. Поскольку и Армас, и его хозяева, пытались сохранить внешнее приличие.
Ильда Гадеа была в числе убитых на столичном стадионе. Место ее захоронения неизвестно – как и большинства тех, кто был там расстрелян.
(прим. авт. – в нашей реальности Арбенс благополучно выехал из страны. Жил в Уругвае, на Кубе, в Мексике. Умер в Мехико в 1971 при подозрительных обстоятельствах. Ильда Гадеа также после жила на Кубе, умерла в 1974).
Эрнесто Гевара-младший (будущий Че). Снова лето 1955 года
- Ты палубу протереть не бойся, она стальная – ну а швабру износишь, новую выдадут. Работай давай!
Год уже прошел – а Гватемала не отпускает. Ночью приходит, во снах. Эрнесто знал ответ, почему – оттого, что все остальное в его жизни пока было школой, и лишь те полгода в далекой стране, попыткой что-то сделать в реальности. И этот экзамен он провалил, не совершив ничего. Не считать же – медицинскую помощь, оказанную нескольким крестьянам, да хождение по улицам столицы со старой винтовкой на плече? И пусть учитель, Дон Педро, не высказал никаких претензий – но разве не его слова были, «кто желает делать, делает, а кто не желает, ищет оправдания»?
Тогда они вернулись из Гватемалы – на борту все той же «Святой Марии». Посол Перифуа сдержал слово: никто не препятствовал тем, кто успел укрыться в посольствах, покинуть страну – особенно если они были гражданами других государств. А гватемальцев хватали, бросали в тюрьмы и расстреливали – одну такую процессию Эрнесто видел сам, по пути в порт: солдаты «президента» Армаса конвоировали по улице группу арестованных, подгоняя прикладами. Кубинцы, во главе с братьями Кастро, все же послушались совета Дона Педро – и тоже были среди пассажиров «Святой Марии», сошли на берег в Пунта-Аренасе, Коста-Рика. А Дон Педро, Эрнесто, и шестеро его «гвардейцев» плыли до Каракаса в Венесуэле, там они пересели на другой пароход, доставивший их в Буэнос-Айрес.
«Гватемальский дневник» был попыткой – пусть весь мир узнает правду, как было. Но, к удивлению Эрнесто, в этот раз Дон Педро сказал:
