Сзади снова послышался топот и замелькала татуированная кожа. Пара выскочила на узкую улицу, вдоль которой стояли пустые торговые прилавки. Они обогнули группку беспризорников из сточных канав, которые били повергнутого глашатая Гильдии – машина вертела гусеницами и тревожно звонила в колокола. Оглянувшись назад, Хана увидела перекошенные лица, татуированную кожу, клинки, сверкающие в сжатых кулаках. Их преследовало как минимум с дюжину якудза, которые быстро приближались.
Йоши налетел на брошенную тележку разносчика, рассыпал старые горшки и детские игрушки. Он споткнулся, Хана схватила его за руку и подняла
…налево, теперь налево…
Дакен мчался по крышам – черная тень на фоне огненного света. В ночи визжали крысы-трупоеды, они уносились от растущей толпы, поднимающегося пламени. Над головой грохотал гром, смешиваясь с ревом двигателей неболётов, прожекторы которых молниями прорезали тьму.
…поверните направо в переулок…
Дыхание сбилось, пот заливал глаза.
…налево налево быстрее…!
– Быстрее! – Хана схватила брата за руку, таща его за собой.
– Я не могу!
…осторожно…
У входа в переулок появились две горы татуированных мышц. В их глазах отражалась жажда убийства, рты расплылись в жадных ухмылках. Хана, не задумываясь, выхватила железомёт из штанов и прицелилась в лицо более крупному мужчине. Она нажала на спусковой крючок.
Оружие издало глухой щелчок. Патроны кончились.
Сзади на нее налетел крепкий звероподобный качок и выбил воздух из легких. Хана закричала, вцепившись ему в глаза сломанными ногтями. Татуированные руки сжали ее в медвежьих объятиях, когда она ударила его коленом в промежность. Взревев во всё горло, Йоши вскочил на ноги и стукнул гангстера куском ржавой трубы. Но на него налетели еще два бандита, сбили с ног, изрыгая потоки проклятий. Они пнули его сапогами по ребрам и лицу. Он нанес ответный удар в колено одному из нападавших и повалил его на землю. Хрустнула кость, раздался крик боли и ярости, брызнула кровь. На голову Йоши опять посыпались пинки.
Брата с сестрой подняли на ноги. Хана все ещё пыталась царапаться и кусаться и колотила кулаками. Голова Йоши безвольно болталась, из носа и ушей текла кровь. Хана позвала его по имени, но он не откликнулся. Подняв глаза, она увидела покалеченный силуэт, выглядывающий из-за выступа сверху. Остатки ушей. Желтые глаза.
Дакен, помоги нам!
…Хана…
Пожалуйста!
Она чувствовала его внутреннюю борьбу, желание помочь, подавленное страхом. Да и что он, в конце концов, мог сделать? Один кот против полудюжины закоренелых головорезов?
…слишком много…
Помоги!
…прости…
Она чувствовала, как он парил над ними, пока Дети Скорпиона окружали их. Над головой взревел неболёт в цветах Феникса, поливая крышу огнем сюрикеномётов. И тогда, с замершим в груди сердцем, она почувствовала, что Дакен убегает. По крышам, подальше от огня и дыма, мягкий, тихий, словно тени. Она закричала в попытке его остановить, умоляя о помощи.
Не оставляй нас!
Но кот ушел.
Якудза представляли собой глыбы разрисованных мыщц и перекошенных злобой лиц. Хана посмотрела в глаза предводителю. Худощавый, щербатый – зубы во рту торчали пеньками. Он мрачно посмотрел на нее, держа в руках тэцубо.
– Ты убила Хиду.
Он взметнул дубинку в воздух.
– Ты, сука, пожалеешь, что было не наоборот.
И опустил дубинку.
48
Тишина
Дворец даймё был охвачен хаосом, и соловьиные полы пели в такт его поступи. Запах далеких пожаров смешивался с ароматом приготовленных горячих блюд и холодных закусок на праздничных столах. Паника из-за атаки Кагэ быстро сменилась яростью, клятвами о возмездии и лязгом обнаженных мечей. Даймё клана Тора вывел своих самураев в город, даймё Дракона и его свита пошли в ногу с людьми, лица которых были покрыты пеплом. И эти ходячие мертвецы смотрелись волками среди стада на улицах Кигена.
Целое войско в сотню человек маршем выдвинулось от ворот дворца. Все были одеты в железную броню и выплевывали в воздух выхлопы чи. Флаги трепетали на палящем ветру, приправленном запахом горящей кожи. Мичи наблюдала за ними из верхнего окна помещений для слуг с мрачной улыбкой на лице.
Скоро им будет не понять, где искать врага.
Она кралась по коридорам и проходам для слуг, держа в руках подарок Ичизо. Пролетала через заброшенные кухни, комнаты уборщиков. Затем спустилась вниз, в генераторную, полную промасленных тряпок и языков пламени. Среди оставшейся знати царила тихая паника, гудел страх, подавляемый маской мужества и чести, желанием сохранить лицо. Было бы неприлично – даже постыдно – проявлять по отношению к этим собакам Кагэ что-либо, кроме презрения, кроме абсолютной веры в способность даймё навести порядок в своей столице. Дрожащих жен отчитали. Гости вернулись в обеденный зал, периодически нервно поглядывая в расцвеченное огнем небо.
И тут началось.
Сначала грохнул взрыв в подвалах, разорвав генераторы даймё. Загорелся нижний этаж восточного крыла. Из обеденного зала понеслись крики ужаса, по коридорам забегали придворные. Наспех поставили в ряд бусименов – от ручья в саду до дверей погребов, – и они заливали разгорающееся адское пламя ведрами, полными мутной воды, в которой изредка попадали несчастные рыбки кои.
Гости разбегались с праздника мелкими торопливыми шажками, путаясь в длинных подолах накидок. Выражение страха на лицах скрывали красивые респираторы и трепещущие веера. Члены семьи предводителя клана Дракона скрылись в гостевых покоях, вход в которые охраняла их стража. Но слишком скоро и они начали кричать и выбегать оттуда, задыхаясь от танцующего в воздухе дыма и раскаленных углей, потому что на потолке загорелись и посыпались выцветшие плиты из кедра.
Топот тяжелых сапог, бегущих ног, выкрики приказов, звон железных колоколов. Дым плыл по коридорам, просачиваясь под дверь комнаты, в которую Мичи проскользнула. Наконец, она вышла из укрытия и направилась к королевскому крылу.
Возможно, идеальный вид девушки с алой подарочной коробкой в руках и казался кому-то странным, но, видимо, у бусименов были другие, более серьезные проблемы. Мичи обошла веранду, подальше от линии с ведрами у всё еще пылающих погребов. Проходившему рядом отряду солдат она крикнула, что видела мятежников, удиравших через западную стену, и те поблагодарили ее и бросились прочь. А она пошла дальше, вверх по лестнице, мимо чайных комнат, и под ее сандалиями щебетал соловьиный пол. Она брела, низко склонив голову и не отрывая глаз от пола, чтобы не привлекать внимания стражников, призывающих слуг принести воды. Гостевое крыло пылало, как раскаленное поле лотоса в жаркий летний день.
