– Теперь безопасно?
Акихито невольно усмехнулся.
– Прекрасно.
– Не сердись на моего брата. – Хана попыталась пригладить рукой пряди своих убого подстриженых, черных как вороново крыло волос. – У меня нет друзей… которые остаются на ночь.
– Он всегда был таким?
– Ты имеешь в виду, всегда ли он был остроумным говнюком? – Хана засмеялась. – Всегда.
– Нет, я имею в виду это…
Хана моргнула, и ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять, о чем он говорит.
– А-а-а… Ты про то, что ему нравятся мальчики?
Акихито пробормотал что-то невразумительное.
– А почему ты спрашиваешь? – Ее бровь поползла к линии волос. – Какая тебе разница?
– Я не… – Акихито смутился. – Я просто, ну…
– Не привык к подобным вещам?
– Да.
– Ну, не переживай. – Хана криво улыбнулась и начала заплетать волосы в косы. – Ты определенно не в его вкусе. Слишком стар.
Акихито почувствовал, как вспыхнули его щеки. Смех Ханы звонко отскакивал от стен, пустые стеклянные глаза смотрели на окутанные смогом улицы. Звукобокс надрывался, заполняя пустоту и заглушая шум и гул снаружи. Хана долго смотрела на Акихито, ничего не говоря и перебирая косички на голове.
– Итак, – наконец произнесла она, – как они нас нашли?
– Черт меня побери, если я знаю, – вздохнул он, снимая шляпу и проводя рукой по косам. – Кто-то следил. Кого-то поймали и заставили петь. По правде говоря, я до сих пор не уверен на сто процентов, что это не ты нас подставила.
Кот без предупреждения прыгнул Акихито на колени, и он охнул, когда тот вонзил свои когти. Используя его ногу как трамплин, кот запрыгнул на подоконник и снова начал лизать яйца так, будто они были сделаны из сахара. Акихито поморщился, выругался и стал массировать старую рану и новые следы когтей на бедре.
Хана кивнула на его окровавленные хакама.
– Кстати, как нога?
– Болит, зараза, – пробормотал Акихито, всё еще массируя мышцу.
– А что с ней случилось?
– А не слишком ли много вопросов?
– Да?
– Что бы ты чувствовала, если бы я спросил, что случилось с твоим глазом? – Он указал на кожаную повязку.
– Я бы ответила, что мой отец был скотским алкашом. – Она слегка пожала плечами.
– Яйца Идзанаги… – Внезапное чувство вины шлепнуло его по губам. – Прости.
– Не извиняйся. Так как ты ее повредил?
С момента кровопролития во время спасения Масару из тюрьмы Кигена прошло больше месяца, но рана, нанесенная мечом, заживала плохо. Акихито понимал: ему надо больше отдыхать и чаще менять повязки, но в нынешних обстоятельствах он был рад уже тому, что не началась гангрена. Когда Мичи вернулась во дворец, желая помочь леди Аише после неудавшегося побега из тюрьмы, он остался один, со жгутом в кармане и туманными указаниями, как добраться до неболёта, который должен был вывезти всех из города. Акихито не успел даже дойти до Причальных шпилей. Буси заблокировали Киген, причалы, железнодорожные станции. Он вернулся в убежище Кагэ, где укрывался перед побегом из тюрьмы, связавшись с Серой Волчицей и другими членами городской ячейки. Он размышлял довольно просто: если он не сможет добраться до Юкико, он сделает всё возможное, чтобы помочь ей, где бы он ни находился.
Масару хотел бы этого.
Касуми тоже.
– Просто… помогал другу, – сказал он.
Она кивнула.
– Ясно. Завтра во дворце посмотрю, не найдется ли бинтов для смены повязки.
Он нахмурился, снова посмотрел на дерево в своей руке и срезал еще один кусок. Неболёт Гильдии прорезал смог над головой, грохот его двигателей отдавался в окнах. Акихито подумал о засаде в тюрьме Киген, о крови Касуми, разлившейся глянцевым пятном по полу. Она погибла из-за предательства. Как и Масару. Сам Акихито тоже чуть не лишился жизни.
– Откуда ты узнала, что идут буси, Хана? Ты сказала, твой наблюдатель заметил их раньше, чем наш. Но кто был твоим наблюдателем? И как он сообщил тебе о буси?
Хана пристально посмотрела на него, блеснув темным глазом между непослушными прядями волос. Медленно встав, она прошла через комнату, чтобы открыть окно. Снаружи дул легкий ветерок с ядовитым запахом, шумная песнь города почти заглушила вой звукобокса. Хана отступила, скрестила на груди руки и посмотрела на кота, сидящего сверху на подоконнике. Но тот, казалось, был слишком сосредоточен на своих гениталиях, чтобы обращать внимание на что-либо другое.
– Иди! – наконец закричала Хана. – Уходи!
Кот встал, издал звук, похожий на фырканье, и спрыгнул на нижний подоконник. Затем он томно потянулся, одарил Хану уничтожающим взглядом и наконец выскользнул на дневной свет. Она беззвучно прокралась обратно к матрасу. Опустившись и скрестив ноги, она бросила на него вызывающий взгляд и продолжила заплетать волосы.
– А ты давно с Кагэ? – Акихито нахмурился.
– Две недели.
– А почему ты решила присоединиться?
– Из-за Танцующей с бурей.
– Танцующей с бурей?
Хана посмотрела на него как на дурачка.
– Это девушка, которая приручила грозового тигра. И привезла его из Йиши на поводке. Неужели ты не слышал о ней? Она всё время выступает в эфире Кагэ. Кто-то даже написал о ней пьесу кабуки. Я ее видела у борделя на улице Ибицу на прошлой неделе, еще до того, как буси начали ломать черепа.
– Да, я слышал о ней. – Акихито кивнул. – Но, честно говоря, никак не могу привыкнуть к этому имени. Я всегда звал ее Юкико.
Хана прищурилась.
– Ты знаешь ее?
Акихито рассматривал Хану, уставившуюся на него. Подозрительно. С недоверием. Она была ужасно худая, пальцы как у скелета, бледная, покрытая сажей кожа. Он сосредоточил свой взгляд на единственном темном глазу, который казался слишком большим для ее изможденного лица. Он хотел ей доверять, но не мог понять почему. Потому что она не казалась незнакомкой? Потому что она женщина? Интересно, сколько ей лет? Семнадцать? Восемнадцать?
Почти ровесницы…
– Я охотился вместе с ее отцом, Кицунэ Масару.
– Черный Лис Шимы? – в голосе Ханы зазвучало благоговение, и она наклонилась вперед, забыв о косах. – Люди несут ему поминальные таблички к Пылающим камням!
Акихито поднял кусок дерева, над которым работал.
– Как ты думаешь, кто начал их там ставить?
– О Боги, ты знал их? – выдохнула Хана. – Ты видел ее грозового тигра?
– Видел? – Акихито слегка развернул плечи. – Да я помог поймать эту чертову животину.
