На лбу Аиши выступил пот, но она не сделала ни малейшего движения, чтобы смахнуть его.
– Мне надо поговорить с госпожой наедине. – Хиро взглянул на лже-особей.
Гильдийцы молча переглянулись, но не сдвинулись с места.
– Оставьте нас, – резко произнес Хиро.
– Лотос должен цвести.
Пара поклонилась и синхронно двинулась к двери, будто они подчинялись одному разуму, их обувь звонко цокала по полу в унисон. Хромированные лезвия на их спинах засверкали, они подошли к дверям из рисовой бумаги, раздвинули их и вышли в холл, как танцоры, занимающие свои места на сцене. Двери закрылись за ними с резким глухим стуком.
– Слава богам, – выдохнула Аиша дрожащим голосом. – Они постоянно здесь, со мной, каждую секунду с тех пор, как я проснулась. Вы первый человек Йоритомо, которого я вижу. – Она настороженно оглянулась по сторонам, широко раскрыв глаза, будто у стен могли быть уши. – Они держат меня здесь как пленницу, лорд Хиро. Они не разрешают мне увидеться с Мичи или хоть с кем-нибудь из моих служанок. Они не разрешают мне ни с кем разговаривать…
Она фыркнула и тяжело сглотнула.
– Вы должны забрать меня у них. У Гильдии. Не могу поверить, что двор позволил так со мной обращаться. Если бы они знали, что здесь происходит… Я ничего не могу сделать, мне не с кем поговорить. Они накачивают меня лекарствами. Они обращаются со мной как с мешком мяса. О, боги…
Она стиснула зубы, борясь со страхом и слезами. Он видел, что ей пришлось собрать всё свое мужество, чтобы не сломаться и не расплакаться, как ребенок, одинокий и испуганный, потерявшийся в темноте. Щенок перестал играть со своим мячиком и теперь смотрел на Аишу, приподняв одно ухо и поджав хвост. Хиро сидел на коленях с каменным лицом и хранил молчание. А затем он заговорил, и его голос был твердым, как надгробный камень, мертвым и холодным, как пепел, который они ссыпали в могилу своего господина.
– Вы это заслужили.
В широко распахнутых глазах застыли непролившиеся слезы, губы задрожали, как листья на осеннем ветру. И она едва слышно прошептала:
– Что?
– Вы заслужили это, моя госпожа. – Хиро смотрел на нее безжалостно, не мигая. – Вы предали своего брата и суверенного господина. Сёгуна этих островов, человека, которому все присягали на верность. Вы помогли этой шлюхе из рода Кицунэ сбежать с трофеем Йоритомо. Из-за вас он мертв, страна в хаосе, а этот клан раздирают в клочья.
– И вы тоже? – выдохнула она. – Боги… будьте милосердны ко мне…
– Но они милосердны, моя госпожа. Они гораздо более милосердны, чем я. Они дали вам возможность искупить грехи. Чтобы облегчить позор, который вы навлекли на себя своим предательством.
– Что еще…
– Мы с вами поженимся.
Едва заметный румянец, вспыхнувший на щеках Аиши, померк. На лице не осталось ни кровинки, будто кто-то перерезал ей горло.
– Об этом уже объявлено, – сказал Хиро. – Главы кланов Феникса и Дракона приняли приглашение. К концу месяца мы станем мужем и женой. И вместе восстановим династию Казумицу, восстановим линию, которую вы помогли уничтожить.
Хиро взял Аишу за руку, и его стальные пальцы сомкнулись вокруг ее живых. Движения были неуклюжими, шестеренки шипели и жужжали, как кожа лотосменов.
– Теперь понятно. – В глазах Аиши вспыхнул вызов, и она попыталась уйти от его прикосновения. – Сёгун Хиро, да?
– Вы всегда были проницательной, госпожа.
– Значит, Гильдия купила тебя, – ее голос стал сильнее, и в нем сквозил гнев и легкое презрение.
Она взглянула на металлическую руку Хиро, скривив губы от отвращения.
– Оплачено и продано.
– Не вам меня судить, – прорычал он. – Всё, что я делаю сейчас, я делаю, чтобы исправить то зло, которое вы помогли совершить.
– Зло? – ее смех смешался с рыданием. – Вы мне говорите о зле?
– Он был вашим братом, Аиша. Вы были связаны честью…
– Не говорите мне о чести! – резко ответила она. – Ваши пустые речи о бусидо и жертвенности. Просто выгляните в окно, Хиро-сан. Посмотрите, что эта империя сделала с островом, на котором мы живем. Небо красное, как кровь, земля черная, как смола. Наше пристрастие к чи истощает землю, уничтожая жизнь. Мы ведем войну за границей, убивая гайдзинов тысячами. И для чего? Чтобы было больше земли. Больше топлива. Где это закончится? Когда мертвая земля расколется и нас всех утянет в ад?
– Всё закончится, когда она сдохнет, – выплюнул он.
– А-а-а. – Аиша посмотрела на него, как будто сочувствуя. – Понятно. Вас ранит не мое предательство. А ее. Юкико.
Металлическая рука Хиро сжалась в кулак.
– Никогда не произносите это имя в моем присутствии.
– Она любила вас, Хиро-сан.
– Замолчите! – Железные пальцы дернулись.
– И все же вы потерпели неудачу. Даже после того, как вырвали сердце из ее груди, предали девушку, которая искренне любила вас… вам так и не удалось спасти жизнь своего господина.
Хиро бросился на постель и сомкнул металлические пальцы вокруг горла Аиши. Когда железо впилось в кожу, ее глаза расширились, к щекам прилила кровь. Щенок лаял и рычал, вонзая клыки в одежду Даймё. Лицо Хиро напоминало маску сумасшедшего, глаза стали безумными, с губ капала слюна, зубы скрежетали. Он давил на Аишу всем своим весом, глядя, как краснеет ее лицо.
– Закрой свой рот, бесчестная шлюха.
На глаза Аиши навернулись слезы, и она произнесла сдавленным шепотом:
– Мне… жаль вас…
Хиро приблизил к ее лицу свое, искаженное ненавистью, и уставился ей в глаза, наблюдая, как постепенно угасает свет жизни. Конец был всё ближе, но вместо ужаса и боли он вдруг увидел торжество, злорадное и величественное, пока Аиша балансировала на краю пропасти. Она не сопротивлялась. Не отбивалась от него, не пинала и не пыталась вывернуться из его сокрушительной хватки. С яростным стоном он схватился за протез другой рукой и оторвал его от горла девушки.
Хватая ртом воздух, Аиша рухнула на постель, подушки разлетелись, на лицо упали спутанные пряди волос – она была похожа на брошенную в угол детскую игрушку, которая больше никому не нужна. Щенок, поскуливая, облизывал ее пальцы. Хиро отпрянул от разгромленной кровати и с трудом поднялся на ноги, задыхаясь.
– Очень умно, моя госпожа. – Он вытер пот с губ тыльной стороной ладони. – Мужчины всегда говорили, как вы играете с нами, точно на сямисэне. Но не сегодня. – Он сглотнул и покачал головой. – Сегодня вы не умрете.
Восстановив дыхание, он встал на колени у кровати, подложил под спину подушки, поправил постельное белье. И дрожащими металлическими пальцами убрал с ее лица пряди волос.
– Выхода нет, – вздохнул он, погладив новые синяки у неё на челюсти. – Ни для кого из нас. Вы станете моей невестой. Линия Казумицу продолжится благодаря нам. По крайней мере, мне хватит, чтобы увидеть, как эта сука сдохнет и сгниет в безымянной могиле. Что будет потом, меня не волнует…
