Он злобно, с чувством ненависти выдохнул. Всё ее тело сотрясалось от беззвучных рыданий.
Задохнувшись, Кин стиснул зубы, опустил голову, закрыл глаза.
Как до этого дошло?
– Давай уйдем, Кин, – надломленно прозвучал ее голос, полный слез.
Слова из-за опухших губ звучали невнятно.
– Давай просто уйдем, пожалуйста. Мы здесь чужие. Нам вообще не следовало сюда приходить, Кин, пожалуйста, прошу тебя…
– Куда же мы пойдем? – спросил он, уже зная, что она ответит.
– Домой. – Она сжала его так сильно, что стало трудно дышать, и прижалась лицом к его шее гладкой теплой от слез кожей. – Мы должны пойти домой, Кин.
Он крепко держал ее и слушал, как она плачет, глядя в черноту за окном. Это место… Ему казалось, что он сможет прижиться. Он искал здесь покоя, но спокоен не был ни мгновенья. Его голос раздавался в темноте еще более темным эхом.
– Мы пойдем домой.
Он крепко сжал ее, и она всхлипнула от облегчения.
– Но сначала мы простимся.
34
Оскаленный берег
Железо тянуло его вниз, ко дну, как пьяницу, присосавшегося к горлышку бутылки. Воздуха в легких осталось на полвдоха. Ильич цеплялся за ремни, пытался на ощупь скинуть перчатки, теряя драгоценные секунды. Он барахтался в ледяной воде, пиная ее свинцовыми ботинками, под рев волн, перекрывающих слишком далекий грохот. Наконец его пальцы нащупали механизм, и он отцепил железные пряжки. Извиваясь под водой, Ильич стянул с плеч страховочную привязь. Он наблюдал, как ее уносит в темноту под ногами.
А потом он увидел их. В глубине под ним вились длинные серебристые ленты. Пасть, полная острых как иглы клыков. Глаза, которые пялились на него в детстве из темного шкафа глубокой ночью. Он испытал такой ужас, что даже закричал, растрачивая на это последние силы. Страх залил его клокочущим потоком. Сотни совершенных форм, гладких, как стекло, неслись вверх, вверх, вверх. Собрав оставшиеся силы, он тоже рванул туда.
И серебристые фигуры последовали за ним.
* * *
Юкико увидела, как Ильич вынырнул на поверхность, отчаянно втянул в легкие воздух и тут же растратил его, издав ужасающий вопль. Он был в пяти футах от уступа, изо всех сил старался удержать голову над водой и вдохнуть, чтобы снова закричать.
Глаза Буруу были прикованы к рычащему кочевнику – тот кружился над ним, готовясь снова атаковать. Но он рискнул бросить быстрый, отчаянный взгляд на Юкико, которая скинула свои огромные ботинки и выскользнула из дождевика. Вокруг талии у нее была обернута веревка, ее конец она продела через медные витки и завязала тугим узлом.
ТЫ НЕ СДЕЛАЕШЬ ЭТОГО.
Он сделал это ради меня!
Я НЕ ПОЗВОЛЮ…
Он спас мне жизнь, Буруу! Когда ты даже не слышал, как я зову на помощь. Если бы не он, я бы утонула.
Не оглядываясь, Юкико стрелой нырнула в бурлящую тьму. Она чувствовала, как в воде вокруг нее поднимаются по спирали широкими ленивыми кругами морские чудища, и их жертвам некуда бежать. Сверкающие и гладкие, золотисто-желтые глаза с вертикальными зрачками, плавники лентой на боках и шипы, которые будто извиваются по воле бушующих волн.
Раздвоенные языки и бритвенно-острые зубы.
Она боролась с волнами, едва удерживаясь на воде. Но ей удалось удачно нырнуть, и поток, грохоча, поднес ее довольно близко к Ильичу. Она успела ухватить его за шею, прежде чем он снова ушел под воду. Буруу оглянулся через плечо и предостерегающе взревел, когда на поверхности появилась длинная змеиная голова и стала медленно подниматься всего в пяти футах от него. Дракон двигался как кобра, отводя голову назад и расправляя плавники у горла широким дрожащим веером. Из пасти с иглами капала соленая вода с ядом и вырывалось долгое трескучее шипение.
СЗАДИ!
Из глубины выскочил второй дракон и, повторив скрежет собрата, отрезал путь к отступлению. Спинной плавник третьего образовал широкую дугу вокруг них, утыканную шипами, покрытую чешуей – длинную, плавную. Буруу собрался с силами на оскаленном клыками берегу, готовый нырнуть в волны и окрасить океан в еще более глубокий красный. Но кочевник налетел на него сзади, и пара сцепилась, превратившись в пронзительно рычащий клубок – так дети неуклюже дерутся за новую игрушку. Буруу взревел от ярости и набросился на противника. Он рвал кочевника когтями и кусался в отчаянной попытке вырваться из его хватки. Он был слишком далеко, чтобы помочь.
Он уже не успел.
НЕТ! ЮКИКО!
Рептилии уставились на Юкико и Ильича тремя парами холодных глаз, изрыгая злобное шипение из оскаленных пастей. Небеса сотрясал гром, ветер завывал, как раненый о́ни. Ильич зажмурился, бормоча что-то вроде молитвы и изо всех сил стараясь удержаться над грохочущими волнами. По небу протянулась ослепительная дуга молнии. Самый большой дракон рычал и качался, шипы на его горле громко трещали. Он отвел назад морду и открыл пасть, чтобы нанести смертельный удар.
И Юкико подняла руку.
На ее коже блестела вода: крошечные капельки собирались под кончиками пальцев и снова падали океан. Шторм затаил дыхание. Дождь зазвучал как тихий шепот между любящим облаком и нежной землей, Райдзин приглушил звук барабанов своими широкими руками, и время замерло в предвкушении чуда.
И морские драконы оцепенели.
В кавернах их легких шипело дыхание, между зубами-катанами каплями стекал прозрачный яд. Они прищурились и наклонились так близко, что Юкико чувствовала запах яда и соли, видела крошечные серебристые осколки в гладком золоте их глаз. Они смотрели, как она наблюдает за ними. И недоумевали.
Ильич схватился за веревку Юкико, которая была прицеплена к башне для ловли молний. Обхватив девушку ногами за талию, он отчаянно потащил их обоих к берегу, наполовину обезумев от страха. Драконы наблюдали, как они удаляются – словно змеи перед заклинателем, покачиваясь под биение океана и музыку разума Юкико. Ильич добрался до острова, зычно окликнул ее. Она обхватила его за шею. Одна ее рука всё еще тянулась к драконам. А сама она неотрывно глядела на них сквозь полуприкрытые веки. Вокруг вздымались и бились о камень волны, угрожая утащить пару в холодную и пустую тьму. Юкико крепко держалась за Ильича, который карабкался по промокшей веревке, стиснув зубы. Он изо всех сил напрягал мышцы и сухожилия, чтобы вытянуть их обоих из моря.
Арашиторы всё еще катались рычащим безумным клубком. Буруу наконец удалось вырваться, отбросив молодого соперника задними лапами. Кочевник откатился назад и ударился головой о разбитые камни. Буруу мгновенно вскочил на лапы и устремился к краю острова, с паникой в глазах. Он видел, как натянулась под тяжестью веревка Юкико, как трется она о слоистый сланец и рвется, прядь за прядью.
Он не заметил атакующего кочевника, который вцепился ему в ребра и опрокинул на острый выступ. От удара фрагменты надкрыльев раскололись, и яростный рев смешался со скрежетом переливающегося металла. Кочевник снова бросился на него и придавил лапой крыло. Клюв его навис над незащищенным горлом Буруу, а из пасти раздавался рев – так кричат о́ни, только что вырвавшиеся из врат Девяти кругов ада.
