При этом Вадим сам признавал, что с трудом способен контролировать личное недовольство сложившимися обстоятельствами. Но ему страстно хотелось обратить на себя ее внимание. Точнее, не на себя, – на свои чувства. Потому что внутри него происходила какая-то борьба, от которой он очень устал. И еще больше устал от попыток понять, что и с чем борется.
Но более всего раздражали ее сочувственные взгляды. Если у всех в глазах он видел страх, предостережение, робость (что, несомненно, его удовлетворяло), то Аня смотрела на него с жалостью и какой-то необъяснимой ему теплотой. И, что самое страшное, – это делало ее выше него, лучше, сильнее.
Вопреки всему Вадим категорически не хотел соглашаться со своим фиаско: его цель – всегда и во всем быть первым – давала о себе знать в виде вспышек того же негодования и стервозных замечаний.
– Скажите, Анна, как вы относитесь к своей героине? – вполне ожидаемый вопрос корреспондента местного канала немного смутил. Хотя бы потому, что ее отношение к Милене Марковой сформировалось неоднозначным.
– О, моему мнению о ней предшествовала целая эпопея чувств, – улыбнулась Аня. – Поначалу я откровенно ее осуждала, от чего произошел некоторый конфликт моих личных взглядов с неприемлемой нормой жизни. Мне помог Вадим Яковлевич… Спасибо ему, – она доброжелательно улыбнулась режиссеру. – С его подачи я смогла с этим разобраться.
– Да, – подтвердил тот. – Дело в том, что Ане не хватало профессионализма…
Аня с Сергеем вздернули головы. Зачем он это говорит? Такие вещи крайне нежелательно знать зрителю. Становилось ясно, что Ковалев снова выносил напоказ личную игру.
– И не только профессионализма, но и честности по отношению к себе, – произнеся это, он боковым зрением заметил, как Аня повернулась в его сторону, а его кожа покрылась мурашками от ощущения на себе жгучих искр, сыпящихся из ее глаз. – Мы часто отрицаем то, что является преимущественной частью нас самих.
Далее он не следил за ее реакцией. Камушкина же пыталась подавить в себе ярость, с помощью которой очень хотелось поставить босса на место. Нет, нужно смириться и надеяться, что Ковалев ограничится этим хамским замечанием.
– Вы хотите сказать, – как назло продолжал свой допрос дотошный корреспондент Федотов, – что исполнительница главной роли за скромностью одежд пытается скрыть присущую ей распущенность?
Аню бросило в жар, и это незамедлительно заметили окружающие. Кажется, от "желтяка" не откажется даже репортер приличного издания – всем нужна грязная сенсация. А если она хотя бы частично подтверждается реальностью, то это вообще шедеврально.
Ковалев только открыл рот, чтобы ответить на каверзный вопрос журналиста, и, судя по лукавству в его глазах, этот ответ был бы не лучше предыдущего, когда Сивков решил исправить ситуацию бесцеремонным вмешательством:
– А если заглянуть под пиджак режиссера, там наверняка найдутся истории похлеще, чем у любой Милены Марковой.
Публика чуть оживилась. Но скорее не от иронии ведущего актера, а от предвкушения чего-то более реального и интригующего, чем обсуждение сюжетной линии выдуманной пьесы.
– Та-а-ак, кажется, вашему коллективу нужно показаться на кастинг реалити-шоу, – обрадованно подчеркнул неугомонный Федотов. – Тогда, Анна, еще один вопрос к вам. Перед этим хочу отметить: на мой взгляд вы, и правда, талантливо сыграли свой персонаж. Полагаю, нужно иметь что-то общее с героиней, дабы начинающей актрисе удалось настолько эффектно передать чужой образ. Итак, просветите нас, Анна, господин Ковалев прав? Относительно…
Поборов стеснение, она смело подняла глаза на журналиста и саркастично произнесла:
– Любая женщина в душе немножко распутна. Главное то, с кем она это распутство проявляет. И у Милены Марковой одна трагедия: растерянность в неведении того, как дарить любовь своему единственному, отвергнувшему ее чувства. Не сумев справиться с болью от потери возлюбленного, в отчаянии она начинает отдавать себя всем. У меня этой проблемы нет. Но есть другая, – на этом ее интонация повысилась до планки «лучше не перебивать», – я не всегда умею правильно и понятно информировать мужчину о том, что в моей жизни выбор любви уже сделан, и менять его я не намерена.
– Это понятие принципиальности? – странный вопрос журналиста заставил ее съехидничать в тоне.
– Это понятие верности. Обыкновенной женской верности себе и своим чувствам.
Ответы звучали четко и убедительно, но аудитория искала чего-то вопиющего, нащупывая слабые места в тексте актрисы.
– А что же в вас тогда "немножко распутного"? – с недоумением спросил Федотов.
– А об этом будет знать только мой муж, – стервозной улыбкой она выявила нежелание продолжать дискуссию.
– Провинциальная простота не знает ответа, – съехидничал Вадим, открыто пытаясь развить скандал на неуместной фразе. – Может быть, причина тому – неискренность нашей актрисы… А может быть, трусость… боязнь публики.
– Или гордыня, – смело прокомментировала Аня, будто пытаясь отвернуть внимание от главного вопроса. Лучше уж остановиться на обсуждении этого ее недостатка, чем предыдущего порока. Ей все равно , что Вадим сейчас вспылит. В любом случае он ждал именно этого: ее реакции.
– О, Анна, – остервенение режиссера входило в раж, – вы самокритикой увлеклись? Уж не знаю, хвалить ли мне вас или упрекать. Подрываете авторитет труппы. Скажут, что я нанимаю самонадеянных актеров-самоучек.
– Для такого вывода нужно изначально иметь претензии к режиссеру, Вадим Яковлевич… Не стоит сбрасывать их причины на актеров.
Она знала, что его лицо свело от этого язвительного замечания, еще и привселюдного… Пока журналисты активно снимали возникшую перепалку, смакуя новый «желтый» сюжет в прессе, Вадим пытался совладать с собой, чтобы не набросится на хамку. Ситуацию исправил Федотов. Или, скорее, усугубил.
– Анна, не считаете ли вы, что с режиссером стоило бы… скажем так… подружиться? – ехидное жеманство наглого журналиста предрекало более нахальную фразу, незамедлительно прозвучавшую во всеуслышание. – Я имею в виду тесную дружбу… Ну вы понимаете… К примеру, многие актрисы часто пользуются своими данными… как оружием для… м-м-м… карьерного роста. Давайте будем честными, личные связи во все времена открывали начинающим артисткам дорогу в большое будущее. Впоследствии, как правило, получаются не только прочный творческий тандем, но и взаимовыгодные отношения. Если актриса бездарна или, напротив, талантлива, но не умеет этим воспользоваться, то почему бы не пойти на сделку…
– … с дьяволом? – вдруг яростно перебила Камушкина.
– Хм… Ну это уж как вам угодно рассуждать, уважаемая.
Сказать, что ее удивила эта унизительная рекомендация – ничего не сказать. Но предыдущие словесные бои на этой пресс-конференции и Анин ярый настрой защищать свою честь стали неплохой тренировкой для ее финальной речи:
– То есть, по-вашему, господин Федотов, для того, чтобы завтра мне проснуться популярной, необходимо "всего лишь" предать свои принципы, разбить семью, а может быть, и две, и выбросить душу на помойку? – ледяной взгляд заставил дотошного корреспондента заерзать плечами под пиджаком от неловкости.
