– Ну как же? – она усмехнулась. – Посмотрите мне в глаза. Скажите честно: вы умеете заниматься магией?
– Я? Нет! – он устремил на нее честный взгляд, откровенность которого почему-то показалась устрашающей. Ибо виделось в этом лице много ужаса, который Вадиму хотелось скрыть.
– Верите ли вы в магию?
– Я верю в магию только с точки зрения интересного элемента для сюжета о паранормальном, но не как о естественно существующем факте.
Он лгал, и Аня это знала.
– Напрасно, – задумчиво произнесла она, игнорируя его лицемерие. – По крайней мере, не отрицаю ее существования. Хотя бы потому, что имею с ней дело с самого детства. Но магия – ужасающее событие, и об этом знает только тот, кто прочувствовал на себе ее последствия, которые могут приобрести масштабы катастрофы. Особенно тогда, когда люди недооценивают ее значимость.
– Аня, лучше отдохните. К чему эта беседа?
– Я боюсь, что это наш последний разговор, Вадим Яковлевич. Поэтому предпочитаю сказать все, что хотела когда-либо сказать.
– Надеюсь, вы ошибаетесь и это преждевременное решение, – тяжелый вздох свидетельствовал о каком-то болезненном сожалении. – Но я выслушаю, если вам угодно.
– Я предполагала, что сами вы магией не занимаетесь. Но, наверняка, имели неосторожность к кому-то обратиться.
По его виновато опущенной голове она убедилась в своей правоте, потому продолжила:
– Самое страшное, что человек, имеющий связь с «темнотой», считает, что это он руководит ею, веря в свою могущественность и доминирование. На самом деле коварные сущности злорадствуют этой глупости.
– Я не верю в ересь, которую вы несете, – импульсивно отрезал он и тут же попытался обуздать нахлынувшее раздражение. – Уж простите.
– Вы давно уже поверили. У вас голова за один этот прыжок побелела. Видели бы вы себя. Вам что-то померещилось?
– В смысле?
– Галлюцинации вас привели на подоконник?
В ответ он тяжело вздохнул.
– Поэтому я и говорю, что они коварно играют, – осведомленно кивнула она.
– Откуда вы все это знаете?
– А я была среди них, – Вадим заметил, как с сожалением она закрыла глаза, будто сама не хотела от себя слышать эту фразу. – Я была одной из них, поэтому знаю, как они хитры. Я была их инструментом, которым они наносили вред людям, отнимая их души. И все началось с грехопадения…
В какой-то момент Аня смолкла, и Вадим уж понадеялся, что она задремала, но спустя несколько мгновений ее рассказ продолжился.
– Мой кошмар начался с ранней юности, когда мне хотелось не мужчин, мне до безумия хотелось денег. А проституция – дело унизительное, нужен один и богатый. Я нашла такого, окрутила его, хотя и была малолетней. Но он оказался женат. Я решила, что пора воспользоваться умением, данным в наследство от бабушки. А эта зараза так втягивает! Хуже чем сигареты. О наркотиках не знаю, слава Богу. А вот сигареты – страшная вещь. «Ладан сатаны», – говорят православные. А магия – в десятки раз хуже. Ты считаешь себя достойным губить чужие души и незаметно отдаешь на растерзание свою. Но ты этого не видишь. Тебя слепит уверенность в том, что в твоих руках – весь мир. Что ты обрел власть над людьми. И я этой иллюзией потешалась, укрепляла ее заклинаниями да проклятиями. Не буду вдаваться в подробности низменных ритуалов. А потом… потом этот мужчина оказался на грани смерти. Меня, в силу юного возраста, это напугало, а его родня к кому-то обратилась. Позже мы в храме встречались.
Аня монотонно шевелила губами и говорила очень вяло. Как она соображала, непонятно, но слова произносила на автопилоте, будто заучила эти реплики наизусть. Очевидно, давно готовила эту речь.
– Вобщем, от него эта дрянь ушла, ко мне пришла. И меня закрутило – на протяжении нескольких недель пила сутки напролет, просыпалась где попало и с кем попало. И как меня тогда не убили, не знаю. Потом уже стало известно, что меня все это время вытягивала молитва моего Володи, с которым я с детства дружила, и он, по влюбленности, очень за меня переживал. И в один из дней я почувствовала, что просто скоро умру, если не изменю жизнь. А сама-то была не в силах. Вот и приплелась к Вове с мольбой помочь.
– Мне не верится, что это правда. Уж простите. Прекратите, пожалуйста.
Вадиму до ужаса не хотелось ее слышать: тело трусило, голова опять шла кругом, появилась тошнота и вначале желание заорать на бедную благим матом, а потом взмолиться и даже разрыдаться. Он с трудом подавлял в себе весь этот сумбур, нервно покачиваясь в кресле.
– Ваше право мне не верить. Я лишь хочу рассказать вам о себе, прошу пощадить и выслушать.
Ее мольба в голосе помогла успокоиться, ибо вызвала какую-то боль в душе, и Ковалев кивнул и с ожиданием взглянул на собеседницу.
– Так или иначе предстояла работа над душой, – продолжала Анечка. – Если хотите использовать медицинский термин, – работа с психикой. А это не так просто. Сначала, пока ты занимаешься магией, тебя переполняет гордыня и уверенность, что ты всесилен, тебе поклоняются… А потом, когда ты понимаешь, что в чем-то ошибаешься, – угнетает осознание, что тебе нужно стать на колени перед иконами, будто старухе, и надеть «матрешкины» косынки. О-ох, куда там королеве магии до такого непотребства, унижения? А сколько раз меня заносили в церковь! То что-то просыпалось во мне, или препятствовало и возмущалось, или же впадало в беспамятство, и я становилась изможденной. К счастью, я плохо помню эти моменты. Но, преодолевая начало борьбы за душу, которое всегда и всем дается тяжело, ты падаешь на колени уже сам и во все горло молишь о прощении. Чтобы пожить хоть немного. Чтобы иметь возможность человеком стать, а не мусором. И это не так быстро, как хотелось бы. Они мне долго не давали покоя. И хотя я ребенка родила, и болела она у меня много и часто, но все же постепенно все отпустило. Я по глупости думала, что это ушло навсегда. А они выжидали… пока я расслаблюсь. И дождались. «Темные» просто так не отдают души, которыми когда-то владели, и на которые рассчитывали…
– А что с психикой? Так и не понял.
– Психика пострадала очень сильно. Иногда мне казалось, что я схожу с ума. Все время слышались голоса, виделись картинки. Спать вообще не могла первое время. Затем после нескольких Причащений немного просветлело, даже чуть отпустило. Стала осознавать свои поступки, искренне каяться. И так выкарабкалась… потихоньку… А так уже давно ушла бы…
– Все равно не верю, – прохрипел Вадим. – Зачем вы это мне начали рассказывать?
– Затем, что вы поймете меня как никто другой. Возможно, не сейчас, позднее…
– Откуда это предположение?
– Скоро вы сами все осознаете. Вобщем, вы… со своими страстями появились на пике моего отчаяния в личной катастрофе, – все равно продолжала Аня. – И опять же дело рук лукавых, – они вас ко мне и привели именно тогда, когда нужно. Все происходит своевременно. Через вас Бог мне напомнил, что терять бдительность нельзя.
