Вадим готов был разрыдаться, и Ане так хотелось прижать его и поплакать вместе с ним. Ибо он был один в этом бою, а с ней был муж. А ей известно, как это тяжело – тебя никто не понимает, все готовы крутить пальцем у виска и отправить тебя куда-то на лечение. А у тебя просто рыдает душа, будто закрытая в темном бункере и не видящая выхода. Плачет и все тело сотрясает своими рыданиями. А как измениться? Хочется, но почему-то жутко и страшно. Все страшно – спать, есть, видеть, слышать голоса в своей голове. И все время кажется, что тебя убьют или ты – сам себя… чтобы не мучаться.
– Выхода здесь два, – тихо сказала Аня, взяв его за руку и игнорируя ревнивый взгляд мужа, ибо она знала, что ее коллега в этом жесте крайне нуждается. – Или продолжать делать то, что вы делали, тем самым полностью отдавая себя во власть тьмы. И погибая совершенно. Или борьба. Борьба за свет в своей душе, попытаться вырвать ее из когтей тех, кому вы ее отдали.
– А можно как-то без этого?
– Нет, нельзя.
– А посередине?
– Вы хотите не выбирать ни свет, ни тьму, а оставить сумрак, к примеру?
– Да. Не хочется быть плохим, но и быть святым тоже как-то скучновато. Или даже боязно.
– Вас страшит излишняя доброта?
– Да. Я боюсь стать слишком набожным.
– Набожным или святым? – она рассмеялась. – Вы слишком самонадеянны. Для того, чтобы прийти к этому, нужно пройти целый путь… Длинный и долгий. Вы думаете, что сейчас захотите стать другим, Бог щелкнет пальцами и все, вуаля! Приветствуй, мир, нового Ковалева Вадима Яковлевича? Стать святым – стать духовно чистым. Снизить до предельного минимума свою греховность. Человек, как правило, редко на это способен. Хотя должен стремиться. А от вас все, что сейчас требуется, – это обрести веру.
– Я уже стал верить в Бога, если честно…
Ее губы затронула легкая улыбка, а глаза сверкнули с каким-то сожалеющим пониманием. Сожалеющим о сомнениях, которые добивают его душу.
Вадим же абсолютно отвлёкся от обсуждаемой темы, ибо принялся поглощать изумленным взглядом каждую морщинку на лице Анечки. Да, её внимательный муж прочел неистовое восхищение, изображавшееся на лице соперника, но отреагировал как-то безразлично.
Все потому, что сию минуту, когда она разгоряченно пыталась достучаться до его уснувшей души, Вадим впервые заметил то, что ранее в ней отсутствовало – такой удивительный, умиротворенно-счастливый блеск в глазах, который может быть только у женщины любящей и надежно защищенной своей любовью.
Неужто возвращение этого блудного муженька, поставившего безоговорочное «вето» на ее душе и сердце, сделало Аню счастливой, что это настолько очевидно – все её существо торжествовало и трепетало… О чем тогда он, Вадим Ковалев, думал, когда так настырно пытался сломить ее верность? Да, очевидно, есть вещи, не поддающиеся никакой логике и объяснениям. И это не совсем вещи, это чувства… истинные и глубокие.
Вернув свое уплывшее внимание в реальность, он сосредоточился на ее словах:
– Все мы верим, скажем так, «немножко». И почти все мы маловеры. Потому что обрести веру – это значит твердо знать, что «на все воля Бога», а то есть не унывать, если что не по-вашему; не ждать, что все будет по-вашему; не гордиться, если случилось по-вашему, – потому что всему хозяин Бог: Он дает, Он же и отбирает. Только человек превознес себя, как тут же шмяк… плашмя на землю.
– И долго так будет Бог с нами беспощадно? – глаза Вадима вдруг забегали по комнате и изредка с каким-то страхом и недоумением посматривали на собеседников.
– Столько, сколько нужно для очищения души и нашего вразумления, – продолжала умиротворенно Аня. – Мы ведь в Его глазах дети несмышленые. Но Его дети, если сами не отдаем себя в руки своего врага. Притчу «Блудный сын» знаете? Она про каждого из нас.
– Ну хорошо, – видно было, что Вадим всеми силами старался понять то, о чем идет речь. – Вы говорите, в храм ходить надо. В церкви все ответы. А почему бы не попробовать восточные практики, например? И бить шишки поклонами не надо… И рабом себя признавать…
Господи, как же тяжело-то с этими атеистами!
– Простите, Вадим, вы крещеный? – вмешался Володя.
– Ну вообще-то да. Бабушка тайком покрестила, хотя мать не признавала этого. Мне лет десять было.
– Какие тогда могут быть восточные практики? Во-первых, если говорить эзотерическим языком, более вам понятным, как я полагаю, то ваш эгрегор – православие. Во-вторых, вы затеяли игру с темными духами и магией, с которыми тоже борется только христианство именем Христа. Но принимать решение о методах борьбы нужно исключительно вам, Вадим Яковлевич. Путь этот ваш.
– О, спасибо! Я как-нибудь подумаю над сказанным вами.
– Как-нибудь? – возмутился Володя. – Делайте это немедленно, пока в состоянии. На «завтра» и «послезавтра» у вас времени нет.
– Я тоже раньше была твердолобой, – горько улыбнулась Аня. – Бог – мудр, он меня научил уму-разуму. Дерзайте.
– И что это получается? – не унимался Вадим, ибо со многими ответами его мозг настырно боролся, пытаясь вернуться к тому, что имел в себе до этих знаний. – Какая справедливость? Кто это мог мне сделать, если мага на самом деле не существует? Кого искать виноватого?
– Обычно каждый человек начинает с обвинения в чужую сторону, – с сожалением произнесла Аня, но все же не решилась этим завершать комментарий. – А теперь давайте рассудим иначе. Вы выяснили, что мага нет, но колдовство вроде бы как и есть, верно? Тот, кто выдавал себя за Петра в галлюцинациях, на самом деле, был плодом вашего воображения, помощью, которой вам не хватало в реале. А может, это облик человека, некогда реально существовавшего и связанного с вашим подсознанием каким-то незавершенным событием или чувствами к нему.
– То есть я видел этого человека в прошлом? – догадливо сощурился Вадим. – И не попрощался с ним?
– Да, возможно когда-то в детстве. Чаще всего корень проблемы произрастает именно оттуда. Если говорить языком магии, то духи достали из вашего подсознания этого человека и использовали в своих целях.
– А если говорить языком науки?
– Опять же работа мозга, чувств и подсознания. Очевидно, существуют психические блоки, причина которых таится в прошлом. К примеру, обиды, страхи, гнев.
– Откуда вы все это знаете? Учились? – с изумлением округлил глаза Вадим.
– Ага, – в ее голосе слышался сарказм, – грызла гранит своих ошибок, пытаясь исправить их и понять причины. Исключительно личный опыт. И помощь мужа. Мой случай оказался для специалистов слишком сложным, ни одна из их методик не помогла. Только вера. Православная.
– Но вы сами говорите, что полностью вы, скажем так, не излечились, и все равно подвергаетесь соблазнам и нападкам темных сил, – в глазах Ковалева Камушкины четко заметили лукавый блеск, подтверждающий ярое желание прибить на корню эту веру. – Получается, что и православие не даёт необходимой защиты? Какой тогда смысл так, простите, пахать над собой и Богу вашему служить?
