— Вам нравится моя одежда? Вы думаете, что мне стоило бы носить другую?
Мика на это только фыркнула.
— Не-а, мне этот ваш шмот никогда не нравился, — сказала она. — И ты тоже можешь одеваться, как хочешь.
— А если я хочу так? — уточнила Фиа-та. — Именно так одеваться?
— Какие проблемы? — судя по голосу, госпожа Мика удивилась. — Твой шмот, тебе и решать.
— Просто… студенты на меня презрительно смотрели. Мне кажется, в Предгорье не очень хорошо относятся к ирребцам…
— Вот я тебя прошу! К кому там они как относятся — исключительно их половые трудности. Главное, чтобы в этом шмоте было комфортно лично тебе, поняла? Вот если бы ты носила эти вещи только потому, что "надо" и "накажут" — я бы не поняла. Ни разу притом. Мне потому и не нравятся эти ваши тряпки, что они — символ рабства, что невозможно выбирать, иначе тебя убьют. По мне так мерзость. Но они для тебя что-то значат, так ведь? Что-то другое?
— Верно, — тихо отозвалась Фиа-та. — Это — то, во что я верю. Я никогда не задумывалась, что что-то другое в принципе можно носить, и в другой одежде я чувствую себя голой.
— Вот и ладно, — кивнула Мика. — Ты пойми, я не против таких штук, потому что это — твой выбор. Но завтра ты можешь сказать, что тебе нравится носить шмот фейри, или киото на местный манер, или пышные платья с париками, как знатные ликарские бабени, или простыню с дырками — и никаких проблем. А вот любови и пары — это нечто посерьёзней одежды, то, что сильней сказывается на теле, судьбе и мозгах. Касаемо этого в твоём возрасте, уж прости, не решают, особенно если речь идёт о взрослом мужике, которого никто из нас в глаза не видел. Учись, расти, знакомься с ним постепенно. Иначе — никак. Можешь истерить, злиться, не говорить со мной, но тут я не сдвинусь. Ни на йоту. Потому что хорошо знаю, как это бывает… Забыли. Говоря о тех смешливых, которым, видите ли, наряд твой не угодил: следующего, кому что-то не понравится, я приду и активно вразумлю. Идёт?
И вот тут Фиа-та таки расплакалась.
— Простите, — прошептала она. — Вы столько для меня сделали, а я…
— Эй, — мать осторожно обняла её. — Ну, ты чего, а? Я всё понимаю, правда. Но и ты тоже пойми. Мир?
— Мир, — отозвалась Фиа-та тихо, и какой-то узел в её душе сильно ослаб.
Мать притянула её к себе, обнимая, и стало спокойно и тепло.
А потом…
— Он толкнулся!
— Ага, — сказала Мика. — Уже пинается, не иначе как с кем-то там дерётся. Хочешь потрогать?
— Да!
И Фиа-та вдруг поняла: нет, жизнь и правда не окончена. И, даже если вдруг её дракон от неё откажется, она всё равно не будет окончена.
В жизни вообще предостаточно других смыслов. Всегда. Что бы там ни было.
Наверное, не стоило и удивляться, что той ночью к ней в сон пришёл её дракон. Во сновидении она снова могла видеть, и, пусть и не под силу ей было рассмотреть его лицо, но предстал он в своём человеческом обличье.
— Это ты, — прошептал он. — И правда, ты…
— Мой господин, — отозвалась Фиа-та едва слышно, чувствуя, как дрожит от волнения голос. — Я думала, что утратила возможность видеть тебя…
Он подошёл к ней, но не прикоснулся. Дракон был выше намного и опустился на колени, чтобы их глаза оказались на одном уровне.
— Я думал, что потерял тебя навсегда, — сказал он тихо. — Не знал, где искать…
— Я хотела до тебя добраться, — прошептала Фиа-та. — Во что бы то ни стало… Но меня не отпустили.
— Это ничего, — покачал он головой. — Ты жива, остальное — ерунда. А путешествовать по нынешним дорогам и впрямь — не лучшая идея.
— Прости, господин мой, — Фиа-та склонила голову. — Я устремляюсь к тебе всем сердцем и приду, как только смогу, просто… просто не выбирай себе другую пару. Пожалуйста!
— Нет, — отозвался он тихо и будто бы удивлённо. — Не выберу. И, к слову… меня зовут Ото.
Интерлюдия 5, краткая. О войне и военных трофеях
У Жакрама было отвратительное настроение. Впрочем, в последнее время это было его перманентное агрегатное состояние — удивляться нечему.
Причин на то было предостаточно: Лаари с Иженом на пару радостно играли в свои игры, а он, Жакрам, изворачивался, как червь на раскалённом камне, и одного за другим терял своих ребят. И, что самое плохое, преломить ситуацию не было никакой возможности. Если только… но нет, от них слишком уж долго нет вестей. Пожалуй, нужно приступать к запасному плану. Если бы он ещё был…
Жакрам устало поморщился и вышел на полуразрушенную посадочную площадку. Краем уха он слышал, как переговариваются часовые, потрескивают защитные чары, рокочет вдалеке камнепад. Он задумался о том, чтобы облететь свои укрепления, но тут увидел воронку межмирового портала.
Неужели…
Его посланники вышли из воронки, волоча за собой нечто вроде ковра. Изредка шевелящегося — к его радости.
— Серьёзно? — уточнил Жакрам. — Что именно было непонятного в словах "Привести в целости и сохранности"?
— Слишком шустрая, — буркнул его друг извиняюще. — Так целее и сохраннее, уж поверь мне.
Жакрам вздохнул и махнул рукой, показывая, что добычу следует занести в помещение.
— Показывай, — бросил он.
Друг широким жестом размотал ковёр (у его расы склонность к театральности была поистине неистребима).
— Ну здравствуй, — сказал Жакрам насмешливо. — Добро пожаловать ко мне в гости.
— И вам хорошего дня, — рыжая белокожая красавица говорила холодно, равнодушно, с едва уловимой насмешкой. — У вас интересные способы приглашать на встречу.
— Всё для пары любимого брата, — усмехнулся дракон. — И да, советую тебе быть повежливее: я пока что размышляю, убивать ли тебя. Убеди меня этого не делать.
Конец
