«Этот твой родственник, который приехал за тобой, мне не нравится. И как он вообще оказался так быстро в городе? Кто ему позвонил?»
Тимур задумался. Внезапно почувствовал сильнейшее волнение и громко сказал:
— Уходи! Тебе нужно срочно уходить!
«Если бы я не знала, какой ты на самом деле, то поверила бы ему. Я глупая, правда?»
— Ты слышишь меня, Дина?! — он резко поднялся, заметался в поисках ее. — Срочно уходи, прячься! Тебя не должны здесь видеть!
Раздались шаги, а затем приглушенные голоса.
* "Видели ночь" гр. "Кино" 1984г
Глава 34
Слезы текли по ее лицу и капали куда-то вниз, когда Дина, склонившись над Тимуром торопливо шептала то, что приходило ей в голову. Сколько бы она ни готовилась, сколько бы раз не проговаривала фразы, адресованные Тимуру, она вряд ли смогла сказать их ему прямо в лицо. С горечью осознавала, почему ее обуревали сомнения — страх быть отвергнутой, болезненная неуверенность, жалость тех, кто почувствовал ее отношение к Ардашеву. Справиться с этим надрывом было нереально трудно. Но разве подобное не случается даже с самыми решительными людьми?
То, что произошло с Таней, с родной матерью, с Риммой, мысли о том, что любовь часто таит в себе глубокую печаль и разочарование, словно наждачной бумагой сдирали с сердца Дины романтический налет, оставляя кровавые раны. Невозможно было представить, какие же муки придется испытать, если позволить себе окунуться в это чувство с головой, отдаться ему и поверить в лучшее. А если не получится?! Но любить было так сладко, так прекрасно! И именно страх возможной в будущем потери отравлял ее существование.
Оставалось только переключиться на прозаические вещи. Тем более, что как будущий врач, Дина уже могла провести границу между долгом и чувством. И все же, слезы лились бурным потоком сами по себе, не слушая доводов разума.
— Если бы я знала, как тебе помочь, то обязательно бы сделала все на свете! — Дина гладила пальцы Тимура, безвольно лежащие на ее ладони. — Этот твой родственник, который приехал за тобой, мне не нравится. И как он вообще так быстро оказался в городе? Кто ему позвонил? Если бы я не знала, какой ты на самом деле, то поверила бы ему. Я глупая, правда?
На мгновение показалось, что рука Тимура дрогнула. Дина присела на кровать, уперевшись бедром в его ноги. Подбородок и щеки парня потемнели от выступившей щетины, и Дина поймала себя на том, что не отрываясь смотрит на четко очерченные губы, чувствуя, как неумолимо тянет прикоснуться к ним своими губами. Как же хотелось вновь увидеть его вскинутую бровь и веселую ухмылку!
— У меня кое-что есть для тебя, — она достала цепочку с крестиком и, просунув кончик под шею Тимура, аккуратно застегнула замочек. Затем снова взяла его руку. — Он твой, и ты должен сам…
Внезапно Тимур с такой силой сжал ее ладонь, что Дина едва не подскочила от боли. Состояние, в котором она находилась несколько минут, сошло, словно туман при первых лучах солнца. Сердце екнуло и сжалось от радости.
— Ты слышишь меня?
Снова крепкое пожатие. Висок заломило. Дина дотронулась до головы и, зажмурившись, увидела прерывистые кадры — мать Тимура с заплаканным лицом, кричащая и размахивающая руками… опрокинутая бутылка красного вина… красные пятна на светлом ковре… открытая дверь балкона… крик…
«Уходи! Тебе нужно срочно уходить!»
Она сползла с кровати, едва за дверью послышались голоса. Но сделала это, не потому что испугалась — от увиденного внутренним взором стены палаты закружились и в какой-то момент поменялись с потолком. Это не было обмороком, просто все внутри сжалось в неприятный болезненный комок, который грозился вот-вот выйти наружу. Зажав рот ладонью, Дина уткнулась лбом в холодную плитку и сделала несколько глубоких вдохов. Тимур выпустил ее ладонь, и теперь его рука свисала с кровати над ее головой.
Открылась дверь. Дина продолжала лежать, сдерживая дыхание и бездумно рассматривая мужскую обувь по другую сторону кровати. Раздалось какое-то ритмичное гудение. Судя по торопливому шороху, мужчина, стоявший над Тимуром, включил телефон:
— Да. Все нормально. Выезжаем завтра. Состояние стабильное. Конечно, отзвонюсь.
Когда разговор закончился, воцарилась тишина. Дина закрыла глаза, стараясь слиться с темнотой.
— Ну что, парень, хреновы твои дела… — кровать скрипнула под весом мужского тела. — И, к сожалению, будут еще хуже. Но знаешь, вполне возможно, что ты сможешь дожить до глубокой старости. Главное, оставайся таким, каким стал. Определим тебя в хорошую больничку — на психиатрическое отделение для богатых и знаменитых. Станешь как сыр в масле кататься, и все у тебя будет замечтательно! Но ты, правда, об этом не узнаешь.
Вновь гудение, скрип кровати.
— Да, Евгений, слушаю вас. — Шаги в сторону двери, полоска света, прорезавшая ночной сумрак.
Дина перевернулась на спину, посмотрела на руку Тимура и дотронулась до его пальцев:
— Я тебя не отдам.
Мысли путались в голове, словно заигранный котом клубок шерсти. «Завтра, завтра…» Судя по тому, что «дядя» Тимура допоздна ошивался в больнице, отъезд мог состояться в любую минуту после полуночи. Если в течение короткого времени парню сделают еще пару-тройку определенных уколов, то диагноз «психогенный ступор» ему обеспечен до конца жизни. И о чем тогда говорить? Тимур не то что Дину, сам себя не вспомнит…
Вот тебе и благополучный мажор. Воистину, там, где замешаны большие деньги, сантиментов не существует. Дина, разумеется, знала, что подобные истории случаются сплошь и рядом, но сталкиваться лицом к лицу с таким цинизмом ей еще не приходилось. Не то чтобы она оправдывала собственных родителей в желании заиметь богатого зятя — в конце концов, не сядь она в машину Самойлова, ничего бы не случилось.
