А чего еще я мог ожидать от своей студентки? Клятв верности мы друг другу не давали. Она была полностью свободной, и я не могу решать, как ей поступать со своим телом.
Я останавливаюсь на мгновение и делаю глубокий вдох, когда чувствую, что пульс начинает учащаться, а противный голос в голове возражает моим доводам.
Мне надо было лететь одному. Да, надо было…
В зале ожидания, у выхода на посадку людей не много и я нахожу Лису без труда. Она сидит недалеко от прохода, увлеченно смотрит в свой телефон и не видит меня. В ушах у нее наушники – возможно, она слушает музыку. Я даже не знаю, какая музыка ей нравится.
Закинув ногу на ногу, она кажется расслабленной и как всегда очень красивая. Пользуясь тем, что она все еще не заметила меня, я пялюсь на нее, понимая, что вся моя решимость держаться с ней исключительно в формальных рамках, сейчас кажется совсем неустойчивой.
Я знал, что придется сложно, но шанс не сойти с ума от влечения к ней в следующие четыре дня, возможен лишь, если я буду напиваться до отключки.
Внезапно Лиса усмехается из-за чего-то в своем телефоне. Прикусив нижнюю губу, она что-то быстро печатает и затем снова улыбается, не обращая внимания на происходящее вокруг.
Хмурюсь, чувствуя себя дураком. Какое мне дело до того, с кем она переписывается и кто заставляет ее улыбаться?
Очевидно, она в полном порядке и уже справилась с нашим разрывом. Возможно, ее бывший парень помог ей в этом.
«Разрывом – будто то, что мы делали, было чем-то большим, чем просто секс».
Я прохожу к одному из множества свободных мест и сажусь на противоположной стороне. Мы почти напротив друг друга. Поставив сумку на пол, я смотрю на нее с целью, чтобы она меня заметила.
До зуда в ладонях хочется выпить и закурить.
Мне кажется, я пялюсь на нее целую вечность, прежде чем Лиса поднимает голову и замечает меня. На ее лице не возникает никаких эмоций, она скользит по мне невыразительным взглядом, прежде чем вновь уткнуться в свой телефон.
Серьезно?
Я хмыкаю про себя: меня что, задевает ее реакция? Это не должно быть проблемой. Тогда какого?
Может я и не вызываю у нее интереса, но сам не перестаю рассматривать ее. Мои глаза опускаются на ее ноги, обтянутые дымчато-серыми джинсами. Лиса принимается покачивать ногой, обутой в ботинок из коричневой замши на высоком каблуке, а я вдруг вспоминаю, как ее стройные длинные ножки обхватывали меня, пока я загонял себя в нее – теплую, влажную и стонущую от каждого моего толчка. Как ее киска сжималась вокруг меня, когда она кончала, зажмурившись и подрагивая всем телом.
Я тяжело сглатываю и быстро смотрю в сторону, понимая, что начинаю возбуждаться, а заходить в самолет со стояком так себе идея. Как и перспектива просидеть рядом с Лисой весь полет – билеты были куплены до того, как мы поругались.
Боковым зрением улавливаю движение напротив. Поднявшись, Лиса куда-то уходит. В голове мелькает безумная мысль пойти за ней, затащить в туалет и трахнуть.
Интересно, она бы позволила мне?
«Несомненно. Ведь ты всего лишь назвал ее шлюхой. Почему нет?», – отзывается едкий голос внутри.
Я сдавливаю пальцами переносицу, ниже сползая на сиденье.
«Блядь, когда там уже посадка?»
Как только я об этом думаю, женский голос по громкоговорителю сообщает, что наш рейс откладывается на два часа из-за погодных условий – в Массачусетсе набирает силу шторм.
Отлично! Какой-нибудь пиздец должен был случиться. Почему я не удивлен?
Поднявшись, я подхожу к информационному табло – все рейсы в Северо-Восточном направлении отложены. Хорошо, если мы вылетим через два часа. А если нет?
Когда я возвращаюсь к своему месту, Лиса уже тоже вернулась. В одной руке у нее стакан из Старбакс, в другой мобильный. Она говорит кому-то по телефону, что рейс задерживают.
Я достаю свой мобильный – по большей части, чтобы не пялиться на нее, убеждая себя, что меня не волнует, с кем она разговаривает. Голос ее звучит приглушенно, но обрывки фраз все равно долетают до меня.
Что, если это ее бывший? Дилан, кажется. Или он больше не бывший?
«Хватит уже страдать этой херней!»
– Это нечестно – я хотела бы быть там, но вместо этого застряла в аэропорту, – с разочарованием жалуется в трубку Лиса. Я не могу не подслушивать, хотя мне и хочется сделать вид, что ее здесь нет.
Она вновь понижает голос, и я больше не могу услышать, о чем она говорит. Очевидно, что она недовольна тем, что застряла здесь со мной. Для меня это тоже ни разу не праздник. Особенно когда постоянно думаю о том, чтобы оказаться в ней.
«Боже, у тебя докторская степень, множество серьезных публикаций, признание. Тебе пророчат Нобелевскую премию, а ты не можешь справиться с тягой к хорошенькой девчонке".
Я открываю сохраненные фотографии на своем телефоне, которые присылала мне Лиса в то время, когда не делала вид, что я не существую. Я создал специальный альбом для нее, и мне бы не хотелось, чтобы кто-то когда-то увидел эти фото. На большинстве из них она полностью обнаженная, в провокационных позах.
В поездке в Калифорнию, когда я не был занят работой или тем, что искал причины, по которым не могу быть с ней, я открывал эти фото и порой, не сдерживаясь, дрочил на них.
«Молодец, доктор Эверет. Ты просто чертов гений!»
Я листаю фото, чувствуя себя долбанным мазохистом. На одном из них Лиса, вытянувшись на постели, смотрит в камеру своим томным, влажным и обещающим взглядом. На ней ничего нет, я могу рассмотреть каждый изгиб ее великолепного тела: твердые соски округлой груди, которая идеально ложилась в мои ладони.
«Нахер! Пора это прекращать!»
Злясь на себя, я выхожу из альбома и блокирую телефон, замечая, что она закончила разговор и теперь смотрит на меня. Застигнутая врасплох, Лиса поспешно отворачивается, и я вижу, как на ее щеках проступает легкий румянец.
В этот момент поступает объявление, что наш рейс отложен как минимум до завтрашнего утра.
ЛИСА
Я думала, что сидеть час полета рядом с Мейсоном будет тем еще «весельем», но в сравнении с восьмичасовой поездкой в машине это просто ерунда.
Когда наш рейс отложили на неопределенное время, Мейсон взял в прокате аэропорта Форд и вот уже двадцать минут как мы ехали в направлении Олбани. За окном уже стали сгущаться сумерки, поэтому было решено (не мной), что в Олбани мы переночуем в отеле, а утром выедем в Бостон.
Мейсон ведет машину, не отвлекаясь от дороги. Я потихоньку дурею, не зная, чем себя занять. Эта поездка может обернуться настоящей пыткой.
Какого черта шторм решил разыграться именно сегодня?
Для начала надо как-то перетерпеть следующие три часа. Я тянусь к магнитоле и включаю радио с какой-то кантри-станцией. Мейсон косится на меня – впервые с того момента, как мы выехали.
