– Класс. Отец будет в восторге, – бормочу я.
Я неосознанно сжимаю ручку двери, желая поскорее закончить этот дурацкий разговор, на который уменя просто не осталось сил.
Мейсон кладет руку на стену и немного подается вперед, но остается за пределами моего номера. Мы смотрим друг на друга, и никто из нас не решается закончить это первым.
– Спасибо тебе. – Его голос становится чуть ниже. – За то, что поехала со мной и… вообще.
Я только киваю. Горло сдавливает спазм. Знаю, он не специально, но он заставляет меня чувствовать себя очень плохо. Хуже, чем когда мы ругались.
– Спокойной ночи, Мейсон.
Я закрываю дверь перед его лицом прежде чем поддамся слабости и сделаю что-то, за что стану ругать себя в последствии.
«Ты все делаешь правильно. Тебе надо спасти себя. Это вопрос самосохранения».
Не успеваю дойти до постели, как в дверь вновь раздается стук. Я замираю, поморщившись. Этот мужчина переоценивает мой самоконтроль.
Возвращаюсь к двери. Тянусь к ручке и тут же одергиваю руку.
«Что мне делать? Что мне, блин, делать?!»
– Уходи, Мейсон, – через дверь строго велю я.
Мой голос проседает на последних нотках. Прежде мне не приходилось проявлять такую выдержку. Потом станет только хуже. Потом я пожалею.
«Это того не стоит. Не стоит разбитого сердца».
– Я не знаю, как. Черт, Лиса, не знаю, как!
Даже не видя его, даже через дверь между нами я слышу растерянность в его голосе. В каждом его слове смятение и борьба с самим собой. Он не хочет, чтобы его тянуло ко мне. Противится этому. Я не хочу любить мужчину, который так борется со своими чувствами ко мне.
– Я не хочу быть помехой для тебя. – Мое горло душат слезы. – Не хочу быть тем, на кого ты будешь смотреть, и сгрызать себя от чувства вины.
Мейсон не отвечает. Что, если он не слышал меня? Я сказала это слишком тихо?
– Открой дверь, Лиса, – просит Мейсон, нарушая затянувшуюся тишину.
Он все слышал.
«Не делай этого! Не открывай дверь!»
Мейсон шагает ко мне, как только я отворяю дверь. И когда его руки оказываются на моем лице, а губы на моих губах, у меня не остается сил думать о том, как это неправильно.
Я больше не могу ни о чем думать. Только чувствовать.
– Ты непоследователен, – бормочу я, сдаваясь под натиском мужчины. Он захлопывает ногой дверь моего номера, оттесняя меня на середину комнаты.
– Это все ты, – быстро отвечает Мейсон, отрывисто целуя меня. – Я слишком много о тебе думаю.
Мне слышится упрек в его голосе, но у меня нет шанса притормозить и решить, что это значит.
Плохо? Хорошо?
Да черт его знает!
«Потом. Все потом».
Нетерпение Мейсона передается мне. Мы будто соревнуемся, кто кого быстрее оставит без одежды. Но у меня здесь без шансов: на мне лишь халат и трусики, когда Мейсон в костюме. Я успеваю стащить с него пиджак, а он тем временем оставляет меня без халата.
Я тянусь к рубашке Мейсона, но он перехватывает мои руки и подталкивает меня к кровати, ловко уложив на постель. Его глаза, горящие бесконечным желанием, скользят по моему телу. Я лежу на спине и от нетерпения кусаю губы. Как завороженная слежу за Мейсоном: он выдергивает полы рубашки из брюк и, не теряя контакта с моими глазами, расстегивает пуговицы. Его грудная клетка движется в такт его тяжелому дыханию.
Ожидание кажется мне вечным. Я сглатываю, опуская взгляд туда, где его брюки натягиваются от эрекции.
Скинув рубашку, Мейсон становится одним коленом на покрывало, обхватывает мои лодыжки и подтягивает меня к себе. Он нависает надо мной, наклоняется и проникает языком в мой рот, одновременно с тем, как его рука оказывается в моих трусиках.
Я стону, выгибаясь ему навстречу, и прижимаюсь к его ладони.
Мейсон вводит в меня палец, и тут же следом второй – я задерживаю дыхание и напрягаю живот, пропуская сквозь себя нарастающее удовольствие. Он медленно двигает пальцами туда и обратно, глуша мои стоны своими поцелуями. Кусает меня за губу и тут же всасывает мой язык в свой рот.
– Черт, детка, ты такая мокрая, – бормочет Мейсон, прислоняясь лбом к моему лбу. Его большой палец принимается ласкать мой клитор, ближе подталкивая к желанному оргазму.
Я зажимаю покрывало в кулаках и просто хнычу и поскуливаю, больше не способная отвечать на его поцелуи. Зажмурившись, я жду, что меня накроет волной оргазма, но Мейсон вдруг убирает свою руку, спускается ниже и сдернув с меня трусики, прижимается ко мне горячим ртом.
– Ах!
Я вскрикиваю. Оргазм омывает все мое тело; растекается по венам, проникает в каждую клетку.
У меня есть всего несколько секунд, а затем все повторяется. Мейсон быстро снимает с себя брюки и боксеры, ложится сверху и входит в меня одним сильным толчком. Я сомневаюсь, что мое тело способно так быстро повторно кончить, но оно отзывается, готовое разделить с ним удовольствие.
Мышцы Мейсона под моими ладонями словно раскаленный камень. Я скольжу руками по его коже, подстраиваясь под его нарастающий ритм. Каждый его толчок сильнее предыдущего, он сжимает меня в своих руках и утыкается лицом мне в шею. От его горячего дыхания мне становится жарко, но я не хочу, чтобы он отпускал меня.
Наша кожа покрывается потом, липнет друг к другу. Это безумие. Мы в горячке. Это грубый секс. В нем голая похоть и животное желание.
Хриплые стоны срываются с моих губ каждый раз, когда член Мейсона ударяет в чувствительную точку внутри меня.
Выровнявшись, Мейсон закидывает мои ноги себе на плечи и крепко держит меня за лодыжки. Его челюсти сжаты, сумеречный взгляд сосредоточен на мне. Угол проникновения изменился и это больше, чем я могу выдержать.
Открываю рот, но от бессилия с моих губ не срывается ни звука. Это немой крик. Я кончаю долго и сильно, и больше не чувствую своего тела. Меня будто выжали досуха.
Мейсон кончает почти сразу за мной. Он рычит и падает на меня. Я чувствую, как он подрагивает во мне; как течет во мне его семя.
Наконец-то все замирает. Мейсон скатывается с меня и ложится рядом, а я смотрю в потолок, боясь моргнуть – иначе могу заплакать – и думаю о том, что пришла пора расплаты.
ГЛАВА 14
ЛИСА
Я прохожу к своему месту в салоне, сажусь и пристегиваюсь, рассеянным взглядом наблюдая, как пассажиры заполняют салон.
Через час я буду в Итаке. Обратно я возвращаюсь одна. Мейсону пришлось задержаться, так как у него запись интервью для телевидения, а после он полетит в Буффало, к Ханне.
Я натягиваю рукава свитера на ладони и смотрю в иллюминатор, на самолеты, ожидающие своего отправления. Мне хочется скорее очутиться дома и наконец-то позволить себе как следует погоревать.
