— Когда… когда ты уже усвоишь, я не собираюсь тебя бросать! — обернувшись к нему, почти кричу я. — Напугала ли меня комната полная моих фотографий? Да! Безумно ли то, что ты следил за мной пять лет? Да!
Но ты делал вещи и похуже, а я по-прежнему здесь! Я не знаю, что с тобой происходит и почему все так. — Я трясу головой, отчаянно жестикулируя от недостатка слов. — Но я хочу попытаться понять, ради себя, и тебя. Ради нас. Потому что ты мой человек! — Я указываю на него рукой и поджимаю нижнюю губу, чтобы не расплакаться. — Ты мой человек, — шепотом повторяю я и ухожу в ванную, захлопнув дверь.
* * *
Ночью я просыпаюсь от какого-то шума, будто где-то громко двигают — или скорее швыряют — мебель. Это длится минут десять, и все это время я спокойно лежу, едва шелохнувшись. Я глубоко дышу, останавливая себя от того, чтобы пойти и посмотреть, что происходит.
Он вновь потерял контроль.
Мне потребуется все мое хладнокровие, если я хочу пройти с ним этот путь. И лучше начать запасаться им немедленно.
Когда все вновь смолкает, проходит пара минут и дверь комнаты тихо приоткрывается. Я не запирала ее, потому что, сделав это — я бы еще больше отгородилась от него.
Тихо ступая, Адам подходит к кровати и, отодвинув одеяло, ложиться рядом. Его рука на моем животе и он притягивает меня к себе, прижимая к своему телу.
Никто из нас не заговаривает, но впервые за несколько часов между нами нет напряжения. Я чувствую, как его тело расслабляется, стоит мне оказаться рядом.
Я опускаю руку и переплетаю наши пальцы вместе. Закрываю глаза и вскорости слышу, как его дыхание становится ровным и глубоким.
Я засыпаю почти сразу вслед за Адамом.
35 глава
Следующим утром я проснулась от того, что горячие руки Адама прижимали меня к себе, а его губы целовали меня в плечо. Спиной я чувствовала его эрекцию и сомнений в его намереньях не оставалось.
Только вот я все еще была зла на него, и время для секса было не самое подходящее.
Я попыталась встать, но его руки тут же уложили меня обратно, крепко удерживая.
— Адам, я…
Мой голос резко оборвался, стоило мне посмотреть в его глаза. Они были такими дикими, темными и жаждущими. Потребность была огромной.
Его потребность во мне.
Я тяжело сглотнула, капитулируя. Вступать с ним в противостояние сейчас было бы глупой затеей. Ему было плохо, чертовски плохо и я не могла остаться равнодушной к этому. Я не могла не принимать близко к сердцу все, что было связано с этим мужчиной, даже если бы мне и хотелось.
Никаких прелюдий не было, он просто снял с меня фланелевые пижамные штаны, нижнее белье, разместился между моими согнутыми в коленях ногами и одним толчком вошел в меня. Довольно грубо, и я была не совсем готова, а потому немного болезненно, но стоило ему оказаться внутри, как мое тело откликнулось на него, словно живя своей отдельной жизнью от разума.
Это было чистое обладание, будто он подтверждал свои права на меня. Я смотрела на его напряженное лицо, заостренные скулы, хмурый взгляд, пока он с силой двигался во мне, словно хотел навсегда соединиться со мной.
Я держалась, как могла, но скоро внизу моего позвоночника появилось знакомое покалывание, и я часто задышала, понимая, что долго не выдержу. Стон сорвался с моих губ, и я опустила глаза вниз, туда, где сходились наши тела. Как напряженный живот Адама с идеальным прессом соприкасался с моим, плоским, но далеко не таким спортивным.
Это зрелище, как он погружался в меня, доставая до самых чувствительных точек в моем теле, перебросило меня за край. Я изогнулась, дрожа мелкой дрожью в оргазме, и вновь упала на постель, чувствуя себя бестелесной.
Но Адам не торопился следовать за мной. Его руки плотно прижимали мои запястья к простыням, пока он буквально вбивался в меня. И когда спустя еще десять толчков он, наконец, кончил, его лицо не расслабилось даже в этот момент.
Прошло около минуты, прежде чем он вышел из меня и отпустил мои руки. Все, чего я хотела, это расслабленно лежать в кровати и ничего не делать. Даже не разговаривать. Но мне надо было в университет на утреннее занятие.
Встав с кровати, я ушла в ванную, даже не оглянувшись.
Серьезно, даже после того, как менее пяти минут назад он довел меня до оргазма, я не хотела видеть его и говорить с ним.
Мне требовалось время. Немного чертового времени, чтобы переварить все, что обнаружилось вчера.
Полностью собравшись, я вышла из комнаты. В коридоре оглянулась назад, и удивилась, увидев, что хранилище моих фотографий больше не заперто. Все внутри меня кричало держаться от туда подальше, но ноги сами понесли меня к комнате.
Она оказалась пуста. Ни фото, ни компьютера, ни колец под потолком. Голые стены и сейчас уже трудно представить, что еще вчера было по-другому.
Я не стала задерживаться там, потому что образы в моей голове все еще были яркими, причиняя боль. И я действительно торопилась.
Проходя через гостиную, я заметила остатки вчерашнего разрушения и отсутствие кое-каких предметов. Можно предположить, что Найджел уже успел устранить самые большие последствия.
От завтрака я отказалась, чем, видимо, разочаровала Адама. Но мне бы и кусок в горло не полез.
Я удивилась, что в будний день он все еще в футболке и пижамных штанах, и, очевидно не торопиться на работу.
Впрочем, он босс, может делать что хочет.
— Я тебя провожу, — приглушенно отозвался Адам, когда я сказала, что мне некогда завтракать.
Мы и словом не обменялись, пока шли к двери. Адам казался полностью погруженным в свои мысли, и, по всей видимости, отнюдь не радостные. Впрочем, мои были такого же характера, и я просто хотела уйти, чтобы вдали от него, на свежую голову все осмыслить.
Возле двери я открыла рот, чтобы попрощаться, но тут его руки притянули меня за бедра к себе и требовательные губы накрыл мои. Язык жестко толкнулся внутрь, то ли в желании наказать, то ли в стремлении доставить удовольствие. От неожиданности такого напора я растерялась, но сопротивляться и мысли не было. Схватила волосы на затылке Адама и с ощутимой силой потянула, застонав в его рот.
Эллингтон прижал меня к двери, буквально придавив своим телом, ни на мгновенье не прерывая поцелуй. Я упивалась его вкусом, мои колени подгибались от сладкой пытки, которой подвергали меня его язык и губы; его пальцы, надавливая на кожу, гладили мои бедра под задравшейся юбкой.
Даже когда я злилась на него, ему удавалось вызвать в моем теле такую сильную ответную реакцию, что на время я забывала обо всем.
Я не знаю, сколько прошло времени, пока Адам не отпустил меня. Пять минут, или вечность, но на прощанье он погладил мою щеку, подарил целомудренный поцелуй в лоб и запер за мною дверь.
