Поглядывая на Сару, я отмечаю, что она больше не хмурится и не уходит надолго в тяжелые раздумья. Будто взяла передышку. Я рад, что она смогла отвлечься, потому что вчера был напуган ее состоянием.
Взглянув на нее в очередной раз — черт, кажется, я только и делаю это! — я невольно засматриваюсь. Сара с искренним интересом оглядывает большое помещение мастерской, облокотившись на руки позади себя и болтая ногами. Она такая красивая и естественная с минимум косметики, свободно лежащими на плечах волосами. В расклешенной юбке чуть выше колен, легкой голубой блузке и коротких сапожках без каблука.
Прям «своя девчонка».
— Вы давно работаете вместе?
Голос Сары буквально заставляет меня очнуться.
— Лет восемнадцать, а знакомы еще больше. Джерри работал с моим дядей Питером. Эта мастерская принадлежала ему, — поясняю я.
— Так вот откуда у тебя тяга к машинам.
— Начиналось все здесь, — подтверждаю я.
— Да, только недолго нашему мальчику кататься осталось, — бурчит Джерри, почти нырнув под капот.
Я бросаю на него недовольный взгляд, и хотя он не видит, но уверен, что чувствует.
— В чем дело? — Сара непонимающе смотрит на меня.
Вздохнув, я потираю шрам над бровью, наверняка испачкавшись в мазуте и с неохотой говорю:
— Это мой последний сезон. Я ухожу из НАСКАР.
— Почему? — искренне удивляется Сара.
— Теперь, когда отца нет, кто-то должен взять управление компанией в свои руки. — Теперь мой голос звучит скупо. — Я не смогу совмещать президентские обязанности и соревнования.
— Это потому что ты не веришь в себя, — ворчит Джерри, взглянув на меня с годами потускневшими, светло-серыми глазами.
— Дело не в том. Ты сам прекрасно понимаешь это. — Я не хочу, но против воли чувствую раздражение.
— Твой отец хорошо промыл тебе мозги, мальчик. — Джерри поджимает губы и, развернувшись, отходит к станку для склепки.
Я стискиваю зубы, готовый сказать что-то резкое. Я люблю Джерри, но мы уже не раз спорили с ним из-за отца. И тем более я не хотел поднимать эту тему при Саре.
— Не сейчас, Джерри, — пресекая любые разговоры об отце, цежу я. Джерри только протяжно вздыхает, но больше ничего не добавляет, занимаясь своим делом.
— Так, когда ты решил, что хочешь быть в НАСКАР? — закинув ногу на ногу, спрашивает Сара, и я испытываю благодарность к ней. Она пришла мне на помощь, разрядив своим вопросом обстановку.
— Питер был фанатом НАСКАР, — затягивая гайки на двигателе, отвечаю я. — Мы с ним всегда вместе смотрели соревнования. Дядя и сам мечтал быть пилотом, но у него с раннего детства было слабое зрение, и его мечта так и осталась мечтой.
— И поэтому ты решил пойти в этот вид спорта?
— Нет, мне просто нравились скоростные машины, как и всем мальчишкам, — усмехаюсь я, вытирая руки тряпкой.
Сара смеется, качая головой. В этот момент раздается звонок ее мобильника, она смотрит на экран и сбрасывает вызов.
Я не спрашиваю, кто это, хотя мне и любопытно.
— Мне нужно съездить в Шаумбург за кое-какими деталями. — Джерри нарушает молчание за долгое время. — Вернусь часа через два, если вы еще будете здесь.
Он надевает свою старую бейсболку с эмблемой Коутс, без которой не выходит на улицу, и галантно распростившись с Сарой — она действительно ему понравилась — выходит из мастерской.
— Думаешь, он просто решил оставить нас одних? — весело спрашивает Сара.
Я хмыкаю, отхожу к раковине, установленной в углу, и вымываю руки с мылом, смывая мазут.
— Возможно. Зная Джерри, я бы не удивился, — вытираясь полотенцем, замечаю я.
— Что случилось с твоим дядей? — Она склоняет голову к плечу, глядя на меня открытым взглядом.
— Он умер от удара сердца десять лет назад.
Сара слегка хмурится и в ее глазах мелькает выражение, которое остается для меня загадкой.
— Если тебе здесь надоело, можем уехать, — предлагаю я. — Не обязательно торчать тут целый день.
— Мне здесь нравится. — Она вдруг закусывает губу, качая расставленными коленками. — Ты такой сексуальный в этой испачканной мазутом футболке.
— Правда? Тебе нравится? — Мой голос становится хриплым, стоит взгляду пройтись по ее голым ногам в сапожках, которыми она специально двигает, завлекая меня в свою игру.
— Очень. — Сара слегка приподнимает край юбки, открывая нежную кожу бедер. — Хочешь проверить?
Черт! Еще как хочу! Мой член отзывается моментально на ее призыв.
Я подхожу к Саре, становясь между ее расставленными ногами, и упираюсь ладонями в стену по обе стороны от нее, склонив свою голову к ее голове.
— Скажи, что то, что ты узнал, не повлияло на твое влечение ко мне, — вдруг неуверенно просит она, и я отстраняюсь, заглядывая в ее глаза, полные сомнения.
— Это ничего не меняет. — Я качаю головой, серьезно смотря в ее лицо. — Я каждый раз так сильно хочу тебя. И не всегда могу контролировать себя. — Я кладу ладонь на ее шею, ведя вниз, по вене, в которой бьется ее жизнь. Сара начинает дышать чаще, приоткрыв свой хорошенький ротик. — Мне кажется, что желать тебя больше уже не возможно, но с каждым разом ты доказываешь обратное. Вот как сейчас, когда ты сидишь в своей дерзкой юбочке, я хочу задрать ее и сделать твою киску мокрой. Я знаю, какой скользкой и влажной она может быть, и как плотно она обхватывает мой член, пока я трахаю тебя.
С губ Сары срывается тихий стон, и ее веки тяжело опускаются. Я наклоняюсь к ее ушку и шепчу:
— Я хочу трахать тебя: много, часто, жестко и нежно, Ангел. По-разному. Хочу слышать и чувствовать, как ты кончаешь подо мной. Хочу пробовать тебя на вкус и проникать в тебя глубоко, до самого упора.
У меня уже самый настоящий стояк, и в джинсах становится тесно.
Моей девочке надо было это услышать — она не сказала этого вслух, но я почувствовал это. Я слежу за движением ее горла, как она сглатывает, облизывая губы языком. Представляя, какой горячей и мокрой стала ее киска, я сам едва не стону от желания оказаться в ней в тот же момент.
Я поддаюсь вперед, захватываю нижнюю губу Сары и легонько тяну. Она хнычет мне в рот, двигаясь своими бедрами навстречу моим. С неожиданной грубостью я хватаюсь за них, толкая на себя, касаясь ее в самом центре между широко разведенными ногами.
Дыхание выбивается из груди Сары, и я проглатываю его. Мой язык скользит по краю ее рта — Сара тянется ко мне в поисках поцелуя, но я отстраняюсь; дразню ее. Как бы сильно я не хотел испытать блаженство оргазма в ней, я не хочу, чтобы это закончилось слишком быстро. Хочу видеть ее удовольствие, которое я подарю ей.
Она издает протестующий звук, но я лишь усмехаюсь, получив от нее разочарованный взгляд.
