— Ты всерьез веришь в пророчества этой старой колдуньи?
— Да. Лишь однажды я усомнилась в правоте ее слов, — Ида смутилась, — даже назвала ее глупой старой вороной. Она предсказала, что я выйду за муж за того, с кем помолвлена, но никогда не стану его женой. Мне это показалось полной бессмыслицей, и я сочла, что Эдит просто начинает выживать из ума. — Ида тряхнула головой и с горечью рассмеялась: — Но она оказалась права: я действительно вышла замуж, но мой задиристый жених во время свадьбы ввязался в ссору и его убили…
— И ты так и не стала его женой. Так вот почему ты сохранила девственность. Я первый, которому ты открыла свои объятия.
Дрого легонько приподнял ее подбородок. Ида взглянула на него и вдруг отшатнулась. Глаза ее расширились от страха, по телу пробежал озноб, и она поспешно натянула на себя одеяло, пытаясь унять охватившую ее дрожь.
— Что случилось? — изумленно спросил Дрого, садясь на кровати. — Что тебя так напугало?
— Ничего. Ничего не случилось, — пролепетала она, отворачиваясь, чтобы скрыть смятение.
— Ида, но я же видел, как ты на меня смотрела!
— Не на тебя, — прошептала она чуть слышно и, когда Дрого нежно привлек ее к себе, судорожно прижалась к его груди.
— Не понимаю. Ты смотрела на меня. Кого еще ты могла видеть?
— Я… я не уверена, но…
Он нахмурился, потрогал ее лоб, затем приложил ладонь к ее щеке.
— У тебя нет жара?
— Ах, если бы я действительно была сейчас больна! Тогда то, что со мной происходит, легко объяснялось бы моим состоянием, — упавшим голосом проговорила Ида.
— Погоди, я принесу тебе вина. Может быть, это тебя успокоит?
Дрого встал и направился к столику в дальнем углу комнаты. В тусклом свете коптящей свечи тело норманна казалось бронзовым, как у статуи. Если предсказание Старой Эдит верно, то судьба преподнесла Иде прекрасный дар, вот только время для этого она выбрала удивительно неподходящее…
Негромкий смех Дрого вывел ее из раздумий.
— Что тебя так развеселило? — удивленно спросила Ида, принимая бокал с вином из его рук.
— Я оставил тебя чем-то насмерть перепуганной, а через каких-то несколько мгновений возвращаюсь и нахожу тебя нахохлившейся и мрачной, как сова.
— Как быстро меняется твое настроение! — Он удивленно покачал головой.
— Не бойся, со мной это бывает довольно редко, — проговорила Ида и надолго замолчала, потягивая вино. — У меня был очень тяжелый день, — вздохнув, наконец сказала она.
— Тебя испугало какое-то неприятное воспоминание? — осторожно спросил Дрого.
— Нет. Просто мне кое-что показалось.
— Вот как? Но что именно? Ты же глядела прямо на меня.
— Да. Но видела другого человека.
— Кого, Боже милостивый? — нетерпеливо воскликнул явно озадаченный Дрого, взял у нее пустой бокал и поставил его на пол.
Ида снова внимательно вгляделась в его лицо и почувствовала прежнюю тревогу. Неужели у нее теперь тоже открылся дар предвидения? Стоит ли говорить об этом Дрого?
— Я вижу не тебя, — повторила она, пристально посмотрев в его глаза, а затем куда-то за спину.
Дрого нахмурился.
— Но здесь больше никого нет. Только ты и я, и ты смотришь прямо на меня.
— Ты как бы уплываешь в дымку… не полностью, но я тебя почти не различаю. За тобой стоит человек, одетый в черное, — я не могу разобрать, в плаще он или в одеянии монаха… И я отчетливо слышу, как кто-то громко произносит слово «враг». У тебя есть какой-то враг.
— У меня их много, потому что я солдат, — ответил норманн, стараясь казаться спокойным, но голос его предательски дрогнул. — А скоро будет еще больше — все саксы, способные держать в руках оружие.
— Враг, о котором я говорю, стоит за твоей спиной. Он угрожает тебе не спереди, а сзади.
Дрого негромко рассмеялся, но это подучилось у него совсем не весело.
— Сзади? Должно быть, это Танкред, который меня всегда сопровождает, так что мне нечего бояться.
— Но я вижу вовсе не Танкреда.
— Нет? Ну, значит, ты просто вспоминаешь кого-то из своих знакомых.
— У меня нет ни одного знакомого со шрамом в виде полумесяца.
Ида даже не удивилась, увидев, что Дрого внезапно замер с расширенными от изумления глазами, — она знала, что так будет. Во взгляде норманна читались страх и недоверие. Ида поняла, что он кого-то вспомнил.
— Шрам в виде полумесяца? — тихо, почти шепотом переспросил Дрого. На миг ему стало не по себе от мысли, что он имеет дело с ясновидящей.
Она кивнула.
— Ты знаешь этого человека?
— Да. Это Ги де Во. Не понимаю почему, но он яро ненавидит меня и никогда не упускает возможности мне это показать.
— Порой ненависть бывает беспричинной. Человеческая душа — потемки, особенно если это черная душа.
— Что верно, то верно, — мрачно буркнул Дрого. — Теперь я не удивляюсь твоему страху.
— Сам того не ведая, ты мог чем-то задеть этого человека, чем-то обидеть, вызвать в нем зависть…
— Может быть, — неохотно бросил Дрого.
Он выглядел таким ошеломленным и потерянным, что Ида невольно рассмеялась и тут же удивилась своему неуместному веселью. Но видимо, она уже испытала столько страха, ужаса и волнений, что больше не в состоянии была воспринимать какие-то новые опасности всерьез.
Дрого ответил ей слабой улыбкой; опрокинув Иду на спину, он легонько пощекотал ее кончиками пальцев. Она обняла его за шею, прижавшись к его сильной груди. Похоже, Дрого пытается преодолеть свой страх. И все же… Этот зловещий Ги… Дрого надо быть начеку.
— Что ты намерен предпринять относительно Ги? — спросила она, повернув голову, чтобы Дрого мог целовать ее шею.
— Буду приглядывать за ним внимательнее, — ответил он не совсем внятно, так как в этот момент нежно коснулся губами пульсирующей жилки возле ее ключицы.
— Твои люди тоже будут следить за ним?
— Я очень тронут твоей заботой, — смущенно проговорил Дрого.
— Иначе и быть не может. — Ее голос дрогнул. — Ведь ты оберегаешь меня от целой толпы своих соратников — сластолюбивых и к тому же изголодавшихся по женщинам. С моей стороны было бы весьма неразумно не думать о том, чтобы мой единственный защитник остался в целости и сохранности.
— Ну что ж… То, что ты признала меня своим защитником, уже хорошо. Это позволяет мне надеяться на еще большее внимание с твоей стороны, — не без юмора заметил Дрого. — И может быть, начнешь выделять меня среди остальных еще за что-нибудь, — добавил он, покрывая поцелуями ее шею.
