— Днем меня отсюда не выпустят! Отец не заберет, я не могу на него рассчитывать: он с такой легкостью меня сюда закрыл… А следующую ночь я не переживу, ты же видела, что со мной творилось! Вот смотри: в начале были чужие отражения. Потом голоса. Фантомные боли и вот эти знаки кровавые на теле, — она тревожно посмотрела в темноту. — Но они исчезали при свете дня! А сегодня уже и днем проявлялись. И боль, Лера. Меня словно режет что-то. Руки горят, губы жжет… вся горю. Я боюсь, что если не узнаю за завтрашний день, что происходит, что ко мне приклеилось и сводит с ума, то, — она посмотрела с мольбой: — то я не выдержу следующую ночь, Лер! Нужно выяснить, что случилось тогда, когда затонул тот корабль. Надо выяснить, что нас с ним связывает, понимаешь?
Лера нахмурилась, посмотрела в упор:
— Ты так уверена, что есть связь?
Анна решилась, выпалила:
— Я тебе говорила там, на балконе. Это не было бредом, неужели ты мне не веришь?! Мне все время видится одна и та же женщина. Она дала мне почувствовать, что испытывала в последние минуты, часы своей жизни. Вся эта боль — это ее боль. Она кого-то проклинала. «Проклятье шлю на ваше племя», понимаешь? Я чувствую, что мне не будет покоя, пока я не пойму, что произошло тогда.
Лера недоверчиво тряхнула рыжей головой, но проговорила.
— Ладно-ладно. В твоем видении еще Андрис Александрович был, помню. Что ты от меня хочешь?
— Мне надо из здания выйти. Знаешь как?
Лера задумалась.
— Ну, если ты не боишься высоты…
— Я уже ничего не боюсь, — не дала договорить девушка. — Показывай.
Они выскользнули из палаты, прокрались до конца коридора. Редкие лампы едва освещали их лица. В холле уборщица начала возить шваброй, бормоча под нос, что «загваздали весь пол», гремела ведрами. С нижнего этажа доносились возбужденные голоса и редкие взрывы хохота. Лера толкнула неприметную дверь в темное помещение, вошла и поторопила Скраббл:
— Иди уже скорей, пока не поймали.
Тесная, заставленная ведрами каморка с люком в полу и небольшим оконцем под потолком. Лера откинула крышку люка.
— Это старый пожарный выход, — пояснила, кивнув в темноту проема. — Не знаю, почему его не закроют, предполагаю, что местные сотрудники таким образом таскают продукты, — она показала глазами на ворох полиэтиленовых пакетов-маек. — Спустишься, выйдешь из каморки, сразу увидишь служебный вход, он должен быть закрыт изнутри на простую задвижку. Поняла?
Аня заглянула в провал: едва различимый во мраке хлам, тонкие прутья лестницы. Она решительно бросила вниз сумку — та вроде шлепнулась на что-то мягкое, но следом загрохотало перевернувшееся ведро. Девушка поморщилась и прислушалась: вроде тихо, никто не идет. Она ступила в темноту, торопливо нащупала опору и нырнула вниз. Уже почти скрывшись, вынырнула снова:
— Лер, спасибо! — сунула в руку скомканную бумажку, пояснила: — Мой телефон… Как тебя найти в Москве? — Лера скривилась, но адрес назвала. Присела на корточки у провала. Теперь их лица оказались на одном уровне.
— Все остановит вода, слышишь? — Аня медленно кивнула. — И эти, которые стражники. Отгадка в них.
— Так я же их не вижу! Как?
Лера пожала плечами:
— Когда будет нужно, увидишь, поняла? Из того мира просто так не появляются, — она перехватила запястье подруги, заглянула в глаза: — Осторожней, Скраббл. И попытайся попросить этих стражников помочь. Старший сказал, Наядой его зовут. На имя откликнется.
Девятая серия
1
К воротам закрытого пансионата «Робкая звезда» подъехала белая ауди, не торопясь припарковалась на пустой площадке. Представительного вида водитель вышел из машины. Его спутник — широкоплечий парень в шортах для плавания и вытянутой майке-боксерке — выбрал из списка контактов номер, набрал. Синий экран осветил загорелое лицо с облупившимся носом, выцветшие белёсые брови, косой шрам над правой бровью.
— Я на месте, — он поежился: порыв ветра сорвал с ближайших деревьев дождевые капли.
Выскочив на еще мокрую после дождя дорожку, Анна метнулась в одну из боковых аллей, подальше от здания, возможных любопытных глаз и случайных свидетелей. Добралась до главного входа, устроилась в тени так, чтобы видеть парковку.
Она ожидала Тима на его мотоцикле, но вместо этого около пансионата появилась белая ауди, из которой вышел молодой высокий человек в светло-сером костюме, а с пассажирского сиденья вывалился ее знакомый, дайвер Тимофей Торопов. Через минуту ожил экран ее смартфона:
— Я на месте, выходи через калитку…
— Вижу, — отозвалась девушка, поправляя сумку на плече.
Динамик выхватил еще один голос:
— Скажи, чтоб шла, как королева на аудиенцию к Папе Римскому.
Кряхтение в трубке и голос Торопова:
— Смело топай, короче.
«Как королева, значит — как королева», — Анна вышла на главную аллею и неторопливо, даже можно сказать, важно, направилась к выходу.
Когда она оказалась у калитки и уже дернула ручку на себя, ей наперерез выскочил заспанный охранник:
— Добрый вечер, — формально поздоровался. — Вы куда направляетесь?
«С королевами так не разговаривают», — Анна вздернула бровь, проговорила:
— А я должна перед вами отчитываться?
Охранник поморщился, как от зубной боли:
— Это закрытая территория, выход только по пропускам. У вас есть пропуск?
Анна изобразила удивление:
— Простите, а где здесь это написано? — она кивнула на красную табличку на воротах, на которых значилось «Въезд на территорию по пропускам». — Кажется, здесь речь идет о въезде на территорию. К выходу это определенно не относится. Откройте, пожалуйста.
Просьба прозвучала по-королевски, Анна осталась собой довольна.
— Я должен связаться с руководством, — уклончиво отозвался охранник, собираясь уйти в будку.
Аня запаниковала. Но тут со стороны стоянки появился незнакомец: девушка легко узнала в высокой худощавой фигуре спутника Торопова.
— Дорогая, у нас какие-то проблемы? — он говорил, чуть растягивая слова.
— Да вот, молодой человек не желает открывать калитку, — Анна недоуменно повела плечом. Охранник смутился.
— Не морочьте мне голову. Не положено.
«Кавалер» недовольно прищурился:
— Я что-то не понимаю, вы на каком основании задерживаете мою невесту? У нас столик в ресторане заказан. Это же вроде бы не режимный объект? Нет?
— Нет, но как бы…
— Это не тюрьма, не закрытая лечебница, статуса психиатрической клиники не имеет, обитатели, насколько мне известно, не ограничены в правах, дееспособны… Я все верно говорю?
