Если быть откровенной, такого удивления, граничащего с парализующим шоком, я никогда в своей жизни не испытывала.
Невесте?
Попыталась встать, шагнуть к Винсу и задать один единственный вопрос – когда я успела стать его невестой, но тяжёлый взгляд, брошенный вскользь, пригвоздил к месту.
- Невеста? – растерянно выдавил Дито, схватившись за ворот форменного камзола и судорожно расстёгивая верхние пуговицы. – Я не знал.
Винс потёр лоб рукой, и значительно спокойнее, бросил:
- А должен был знать, прежде чем строить из себя неподражаемого дознавателя.
Я же сидела и только переводила взгляд с одного мужчины на другого. Вот только… Почему мне всё происходящее кажется каким-то неестественным? Словно я попала в слишком реальный сон и никак не могу проснуться, чтобы он, наконец, закончился.
- Винсент, это ты, зря, - попытался возразить страж, но вышло у него это откровенно плохо. Слишком задушено звучал голос, и в нём не чувствовалось и капли силы.
- Не зря, Дито, - отрезал профессор, отворачиваясь от него. – Пойдём, Аделия, — это он уже сказал мне.
С трудом поднялась на ноги, к слову, они держали меня плохо, то и дело норовили ослабеть и усадить меня обратно на стул. Один шаг, другой, пока я, наконец-то, не оказалась рядом с Винсентом и он не обхватил меня крепкой рукой за талию.
- Как? Куда? – спохватился мужчина, но профессор даже не взглянул на него, только бросил через плечо:
- Присылай официальную бумагу, тогда, возможно, у тебя получиться побеседовать с Аделией, - на слове «побеседовать», он сделал особый акцент.
Из кабинета, под изумлённые взгляды двух стражником, мы вышли в полной тишине. Так же тихо прошли по коридору. И только у двери, что вела на улицу, где всё так же завывал холодный ветер, Винсент остановился. Снял с себя шарф, старательно укутал им мою шею, и подтолкнул к выходу.
Хорошо, что он так и не убрал руку с моей талии, мне всё казалось, что я непременно упаду, если останусь без его поддержки.
Только в карете, которая ждала нас у ступеней, я посмотрела ему в глаза и тихо спросила:
- Невеста?
Винсент шумно выдохнул, отвернулся к небольшому окну, и устало произнёс:
- Это лучшее, что я смог придумать.
Лучшее и придумать – болью отозвались в сердце. Но я не подала виду, словно так и было задумано с самого начала.
- Всё плохо?
Профессор не стал лукавить:
- Шайр Мират, отец Мики, почему-то решил, что его дочь убила именно ты.
Я не сразу нашлась, что ответить. Лишь несколько минут, показавшиеся вечностью, проталкивала в лёгкие воздух, отсчитывая удары собственного сердца. Чтобы дать себе отсрочку, чтобы собраться с мыслями. Впрочем, мысли собираться не намерены, наоборот, разбегаются кто куда.
Наконец, когда молчание и пытливый взгляд Винсента выводят меня из оцепенения, я пытаюсь выразить словами своё возмущение:
- Что значит «решил»?
Может быть, это не тот вопрос, который стоило бы задать. И вообще, не то, о чём нужно говорить, но меня почему-то озаботила именно эта проблема. Разве наши доблестные стражи, для начала, не расследуют преступление, только потом выдвигая обвинения? Почему в данном случае цепочка причинно-следственных связей перевернулась с ног на голову?
- Решил, - с нажимом повторил Винс. – В этом городе его слово значит куда больше, чем какие-то там доказательства.
Последнее профессор буквально выплюнул, да к тому же завершил шумным вздохом и таким же выдохом, словно пытался удержать рвущиеся наружу фразы, более крепкие и менее приличные, чем то, что только что сказал.
- Но почему? – всплеснула руками, будто это поможет разорвать паутину глупости, что укутала меня в надёжный кокон.
- Почему его слово закон? Или почему он решил обвинить тебя? – всё же уточнил Винс, разом выбивая из меня зародившееся возмущение.
- Второе, - бросила отчего-то устало, почувствовав, как в уголках глаз собирается обжигающая влага.
Мне не хотелось плакать – только не сейчас, но организм под натиском стресса решил по-другому. В точности, как отец Мики: вынес мне приговор, не дожидаясь мало мальских оправданий.
-Потому что… - начал было Райт, впрочем, договорить у него не получилось. Я прервала его первым тихим всхлипом, тут же переродившийся в самую настоящую истерику.
Закрыла лицо руками, пытаясь заглушить рыдания, только вышло это очень плохо.
- Аделия… - с упрёком, или мне так только показалось, произнёс Винсент и одним лёгким движением переместил меня с сиденья к себе на колени.
Я прильнула к нему всем телом, пытаясь впитать хотя бы каплю уверенности. Но у меня выходило это откровенно плохо. То ли Винсент растерял всю уверенность, то ли мне просто не суждено было ею обзавестись.
Рыдания с громкими подвываниями, что меня вовсе не красили, длились долго, целую вечность, как мне показалось. А потом я стала говорить, но и это выходило плохо.
- Я… - пыталась объяснить между всхлипами. – Видела её. Должна… была настоять. Вернуть. Тогда…
- Снова, - устало пробормотал в макушку, не дав завершить покаянную речь, - ты снова пытаешься взять вину на себя.
- Но я… - вновь всхлипнула, правда теперь уже гораздо тише. – Была там. Я могла…
- Не могла, - сказал, как отрезал. – Ты не могла предугадать, что взбалмошная, избалованная девчонка нарвётся на какого-то психа. И уж тем более ты не могла бы заставить её вернуться в академию. Мика всегда считала, что может делать всё, что ей заблагорассудиться.
Нет, его доводы были разумными, правильными, а мои глупыми и ничтожными, но сердце ныло от мысли, что её больше нет - той ветренной и острой на язык девочки, у которой ещё вся жизнь впереди, чтобы научиться человечности. Была впереди… Теперь ни она, ни я ничего не можем исправить.
- Посмотри на меня, - попросил Винс, осторожно касаясь лица кончиками пальцев.
Я вздрогнула, всхлипнула, кажется, не в последний раз, и с трудом отпрянула от него, смотря в потемневшие глаза.
- Ты. Не. Виновата, - повторил медленно, по слогам, лишь бы донести до меня смысл сказанного.
- Хорошо, - согласилась шёпотом, и прикусила губу, чтобы вновь не расплакаться.
- А со всем остальным мы разберёмся, - добавил тише, приблизившись к моим губам настолько, что я почувствовала его дыхание кожей. – Можно? – зачем-то уточнил, а вот моего ответа дожидаться не стал – поцеловал.
У этого поцелуя был привкус слёз, и горечи, но я бы ни за что на свете не прервала его только потому, что целовал меня Винсент. Мужчина, рядом с которым я чувствовала себя защищённой.
Глава 2
Карета остановилась, заставив нас отпрянуть друг от друга.
