– О, – непонятно чему обрадовался Райт и, достав из кармана небольшую баночку, признался: – На этот случай матушка вручила мне восковую мазь.
Анита… Как же я могла о ней забыть. Женщина уже не раз задавал мне вопросы о самочувствия, а когда я в ответ отмахивалась усталостью и переживаниями, она соглашалась и прятала хитрую улыбку в уголках губ. Пожалуй, провести эту проницательную женщину просто невозможно.
– Восковая мазь? С розовым маслом и уксусом? – переспросила задумчиво и закивала с самым невозмутимым видом, на который только была способна: – Да, она мне сегодня пригодиться.
Винс посмотрел на меня так, будто хотел что-то спросить, но карета качнулась в последний раз и остановилась. А зычный голос возницы известил:
– Магистерия! Прибыли!
Шутливый настрой тут же испарился, и я с трудом вздохнула, пытаясь подавить дрожь во всём теле.
– Дели, посмотри на меня, – словно сквозь толщу воды услышала голос Винсента и с через силу взглянула на него.
– Я с тобой, и я никому не позволю обидеть тебя.
Я знаю. Я верю ему, но… Разве можно победит страх, который уже давно пустил корни в самом сердце?
– Они… – прошептала, и замолчала, но заставила себя продолжить: – Я всё ещё помню, как они кричали о моей гнилой натуре и всеми силами пытались доказать, что моя дипломная работа вовсе мне не принадлежит…
Я старалась забыть этот день, стереть из памяти, только ничего из этого благородного порыва не вышло. Стоило оказаться здесь, у дверей магистерии, как призраки прошлого вновь ожили, наступая на меня со всех сторон, желая поглотить.
– Тогда ты была одна, а теперь я с тобой, – Винс научился подбирать несокрушимые аргументы, с которыми просто невозможно спорить.
И что самое удивительное, спорить мне не хотелось, а хотелось спрятаться от всего мира за широкой мужской спиной. Но жизнь, как и всегда, подбрасывала такие задачи, которые из-за спины решать было попросту невозможно.
Из кареты всё же пришлось выйти. Как и зайти в высокие двери святая святых всего научного мира. А там, по оживлённым коридорам, в просторную аудиторию, где нас, точнее меня, уже ждали.
– Молодой человек, – дребезжащий голос магистра Рихтэйра прозвучал вместо приветствия. – Подождите за дверью.
Винсент под строгим бледно-голубым взглядом не стушевался. Да что там, он даже не шелохнулся.
– Простите, – без тени раскаяния произнёс Райт. – Но я не оставлю с вами наедине мою невесту.
Несмотря на нервную дрожь и предстоящее слушанье, я не смогла не улыбнуться такой решимости Винса.
Пожалуй, магистр Рихтэйр так редко получал столь непримиримые ответы, что он даже растерялся на несколько долгих минут. Впрочем, тишину заполнил другой голос, который звучал куда приятнее и дружелюбнее:
– Редриг, не брюзжи, пусть мальчик остаётся.
Надо же… Неужели это магистр Тайя? В последние годы она вела затворническую жизнь, и я никак не ожидала её здесь увидеть.
– Пусть, – наконец проворчал магистр Рихтэйр и жестом пригласил меня занять своё место.
На негнущихся ногах я прошла в центр аудитории, крепче прижала к груди стопку бумаг. Но ничего произнести не успела, дверь открылась и на пороге показался профессор Дуаре.
– Простите за опоздание! – как ни в чём не бывало извинился он, обвёл безразличным взглядом учёных мужей, потом остановил свой взгляд на мне и кивнул с едва заметной ободряющей улыбкой.
– Что ж, начинайте, Аделия Лоусон…
С этих слов и с медленных ударов сердца начался мой рассказ. О восстановлении магических потоков, о жизни, что неразрывно связана с даром, о силе, которая вовсе не бездушна, как мы полагали раньше. О боли, о страдании, о надежде. О том, что искалеченные души можно спасти…
Кажется, волнение испарилось, словно его и не было. Я говорила, и говорила, и говорила, и с каждой произнесённой фразой я всё больше распалялась, горячилась, доказывала, а когда вдруг замолчала, то поняла, что выдохлась… Вот так просто – раз-з-з и слова закончились.
Тишина пологом легла на аудиторию, даже крупинки пыли замерли в воздухе.
– Исследования? – едва слышно попросила магистр Тайя. – У вас есть исследования в этом направлении?
Конечно, у меня было исследование, живой пример того, что магические потоки можно не только восстановить, но и заменить…
– Я её исследование, – опередив меня, спокойно произнёс Винсент. Он встал во своего места и остановился рядом со мной.
Но его слова остались без ответа, потому что женщина вновь уточнила:
- И вы чувствуете то, что, эм-м-м, чувствует магия?
Говорить о таком было неловко, описывать способы лечения и то, как я заставила магию проявить эти самые чувства тем более, но... Я сама приехала сюда, сама взялась доказывать, что хоть что-то стою, так может быть не стоит молчать?
- Чувствую её настроение, её боль, обиду за потребительское отношение, за то, что мы забыли о том, что человек и его сила - единое целое.
- Поразительно!
- Невозможно!
Одновременно произнесли магистр Тайя и магистр Рихтэйр.
- Чему тут поражаться? - взвился старик. - Она водит нас за нос, магия не имеет чувств, её невозможно рассматривать отдельно от человека! Что за дикость!
- Глупец! - фыркнула на его заявление магистр Тайя. - Неужели у тебя провалы в памяти, и ты совсем не помнишь о магоцветах?
Если быть откровенной, их перепалка скорее пугала, чем радовала меня. И я решительно не понимала, о чём они сейчас спорят. И нужна ли я здесь или они смогут разобраться без меня? И что это такое - магоцветы?
- Ты! - магистр Рихтэйр вскочил со своего места, но тут же замолчал. Его взгляд несколько изменился, а за ним и тон голоса: - Неужели?
- Да-да, - усмехнулась женщина.
- Можно я спрошу? - напомнила о своём присутствии. - Вы не хотите объяснить мне, что происходит?
Оба магистра посмотрели на меня и улыбнулись, вот только мне их улыбка, отчего-то, показалась хищным оскалом.
- Ты что-нибудь слышала о магоцветах? - первой спросила магистр Тайя.
В ответ я лишь покачала головой.
- Это какое-то растение? - предположила то единственное, что пришло на ум.
Женщина с усмешкой покачала головой, и пояснила:
- Вовсе нет, магоцветами раньше называли тех, кто мог чувствовать магию. Не просто видеть её хитросплетения и потоки, а именно чувствовать.
- Простите? - переспросила, ошарашенно переводя взгляд с одного магистра на другого. Собственно, даже в глазах профессора Дуаре, наряду с удивлением, плескалось и понимание.
- Дорогая Аделия, - начала профессор. - Я думаю, всем нам стоит поговорить в более удобном месте.
