— А вот это и называется «в богатстве и бедности», — ехидно пропела Эмилия, хотя вне тела Амнерис слышать ее могли только мы с Алфредо. — Думать надо было, когда бросилась утешать моего вдовца сразу после похорон.
— Не будет тебе ни памятника ни самой захудалой бляшки на могиле! Так и знай, — Летиция Уайт пустила в ход последний козырь.
— А вот это видела? — Эмилия вытянула руку с убедительным кукишем. — В моем завещании на устройство могилы выделена кругленькая сумма. А ты, дорогая, будешь теперь крейцеры считать.
Упс, кажется семью Уйат ждет банкротство, и верная соратница Хили Холбрук в деле сегрегации койотов, мисс Аманда Уайт, скоро покинет Высшую Лигу. Плюнув от щедрости душевной на дорогу, Летиция Уайт, быстро пошла вниз по Бьютик-стрит.
Проводив ее победным взглядом, Эмилия взвилась в воздух фейерверком голубых искр и растворилась в звездном небе. Кажется, все ее дела были закончены и жирная точка в конце земного пути поставлена.
— Интересно, так это те самые драгоценности? — Алфредо задумчиво смотрел поверх крыш и макушек деревьев. — Как она умудрилась протащить их на тот свет?
— Они не настоящие. Эмилия сожгла их за несколько дней до смерти.
Нельзя сказать, что бизнес мистера Уайта рухнул в один день. Скорее, он сползал под откос медленно, но верно, как ледник с северных гор. Чтобы облегчить ношу мужа в содержании семьи, Эмилия сначала продала несколько побрякушек попроще. Через год ей пришлось расстаться с изумрудным ожерельем бабушки, а еще через два со знаменитой бриллиантовой диадемой, в которой когда-то была представлена ко двору Альбиона ее пра-прабабка.
Единственной уступкой попавшей в зависимость и нищету гордости стала продажа драгоценностей тайно, минуя публичные аукционы. Рубины, сапфиры, алмазы ушли в гаремы полудиких шейхов, а миссис Уайт заказала для себя их точные копии у сефардов «Арагонского Ювелирного Дома.»
— Она сказала, что не могла вынести мысль, что ее обман будет раскрыт после смерти. А тут выложила правду всю и сразу. Толи Летиция просто довела кузину до бешенства, когда уже не осознаешь, что и кому говоришь, толи это действительно была месть за соблазнение вдовца.
Стоявшее на террасе кресло ухнуло под весом упавшего в него тела. Амнерис щелкала зажигалкой, пытаясь прикурить зажатую в зубах сигарету. На полу рядом с ней уже стояла наполовину пустая бутылка апельсинового ликера.
Первая затяжка, первый глоток, наконец она смогла заговорить.
— Ну и работенка. Эта ведьма мне в волосы вцепилась, представляешь? — Я сочувственно хмыкнула. — Ну, ничего, — мстительно протянула гадалка, — я с нее взяла двойной тариф.
Мы с Алфредо понимающе переглянулись. Одним из условий сотрудничества, выставленных покойными мисс Ленорман своей дочери и внучке, была перестройка склепа. И чтобы из мрамора. И с золотыми буквами. И с рыдающим ангелом у входа. И с кипарисами по обе стороны. Чтобы заносчивая Вандербильдиха со второй аллеи лопнула от зависти.
Так что Амнерис ковала деньги, не покладая натруженных картами рук, и прерывалась только на недолгий сон и еду. Старухи хозяйничали у нее в голове, как у себя дома, ворожа, предсказывая и запугивая клиентов знанием всех их неприглядных тайн.
Заодно не упускали случая отругать Амнерис за пыльные занавески, затоптанные полы в гостиной и завалявшуюся в кладовке дохлую мышь.
— Иди домой, Аделина, — устало сказала она. — Хватит с нас на сегодня.
Не спеша, мы шли с Алфредо прямо посередине дороге мимо засыпающих домиков, припаркованных у калиток автомобилей, похожих на скворечники почтовых ящиков. Я застегнула куртку и туже обмотала шарф, спасаясь от порывов уже холодного ветра. А он, как всегда, распахнул пиджак и засунул руки в карманы брюк.
— Проводить тебя до дома, чтобы не обидел никто?
После того, как Алфредо вселился в тело пьяницы, заинтересовавшегося содержимым моего кошелька, и сплясал для меня джигу-дрыгу под единственным в переулке фонарем, я поверила, что защитить он меня вполне способен.
— Спасибо, меня уже ждут. — Я кивнула в сторону машины, медленно выруливающей из-за угла в квартале от нас.
— И кто же это у нас такой заботливый? — Алфредо выпятил нижнюю губу, оценивая марку и габариты автомобиля.
— Так, один мой одноклассник.
— Одноклассник, — повторил призрак, словно отмечая что-то для себя жирной галочкой. — И как тебе его поцелуи?
Конечно, мы уже вовсю целовались, но я еще не готова была обсуждать это с каждым любопытным привидением.
— Не понимаю, о чем ты.
— Я могу объяснить. — Вот же пристал. — Поцелуи похожи на шампанское. Они бывают сухими, полусладкими и сладкими.
Я улыбалась в темноте, не скрывая блеска своих глаз. Поцелуи Робина Келли были очень сладкими.
ВИЛД
Вот уже полчаса Форд Мустанг Роба стоял у ворот Логова с потушенными фарами. Велосипед Покахонтас пылился в гараже, потому что теперь каждый день Роб отвозил ее в школу и обратно. Прощание занимало от двадцати до сорока минут.
Зная друга, я не сомневался, что он трахнет ее в ближайшее время, а затем бросит. Именно так он поступал со всеми девушками. Всегда. И все станет по-прежнему.
Интересно, он уже раздевал ее? От этой мысли кулаки сжались сами собой, но сил на мешок с песком уже не оставалось. Теперь я тренировался в зале каждый день, доводя себя до полного изнеможения. Тянул время допоздна, прежде чем вернуться домой. Проглатывал ужин, не чувствуя вкуса еды. Падал в постель и ждал, когда погаснет розовый свет в ее окне.
Только после этого позволял себе провалиться в сон. И даже во сне слышал звук, с которым боксерская перчатка впечатывалась в кожаный бок тайпэда
[14].
* * *
— Не лупи наугад. Ты должен попасть туда, куда целился. В клетке у тебя одна секунда, чтобы встретить противника. Промахнулся, значит он прорывается снизу и уравнивает шансы. И кто-кого завалит только вопрос времени.
— Буду бить сверху, он открыт.
— Да хрен тебе. Он перетерпит, подождет, пока ты выдохнешься и тебя же завалит. А потом проведет удушающий. Скажешь спасибо, если колено из сустава не вывернет. Еще раз. Сходитесь.
— Так лучше?
— Не на много. Что ты с ним танцуешь, как с барышней? Уже два раза просрал шанс перевести его в партер. В нашем деле махать ногами бесполезно. Все поединки заканчиваются на ковре болевым или удушающим. Запомни: все, без исключения.
— Он же тяжелее меня фунтов на восемьдесят.
— Ну и что? Чем больше шкаф, тем громче падает. Проходишь в ноги, захват, рывок. И не спи, замерзнешь.
— Я выдохся, тренер.
