Я оглянулась. Действительно, половина мужчин в зале настороженно принюхивались. Кое-кто не мог сдержать тихого рычания. ЗатоДжокер хранил великолепное безразличие, словно зайти в самое сердце территории койотов было для него делом не сложнее плевого.
Через десять минут ко мне пришла мысль, что уж рюмку текилы-то я честно заслужила. Только поставил ее передо мной не Энрике, а симпатичная смуглая девушка, приветливо сверкнувшая в улыбке белоснежными зубами. Не улыбнуться в ответ было просто невозможно.
— Привет. Я тебя не знаю. Ты новенькая?
— Да, работаю второй вечер. Меня зовут Вуньефе.
Вуньефе, Утренняя Звезда? Это уже было интересно.
— Ты кечуа или аймара?
— Не угадала, — девушка улыбнулась еще шире. — Мапуче.
Я потянулась через стойку, чтобы пожать ей руку:
— А я Лина. Тату-салон на углу 123-й и Парк-авеню. Обереги, амулеты, татуировки, а заодно неотложная медицинская помощь.
Ее ладонь была теплой и немного шершавой. Славная крестьянская девушка. Зря она подалась в Нью-Амстердам.
— Я знаю. Специально устроилась работать сюда. Мне нравится, как вы поете, ты и… Квентин.
Ох, девушка, с Квентином надо быть поосторожнее.
— А что нравится больше всего?
— Все! — Я поверила ей сразу. — И Paloma, и He Venido и все. Вы поете, совсем как мы, но все же по-другому. Это удивительно, как у вас получается.
No había podido olvidarte
paloma del alma mía.
Creí ser tu amor perdido
cuando no estabas conmigo.
Голос у девушки был приятный. Уж точно лучше моего. И к произношению даже дотошный Квентин придраться бы не смог.
— Эй, Квен, иди сюда.
Я подняла руку, чтобы привлечь внимание рыжего, отчего амулеты на руке скользнули от запястья к локтю. Надо же, этот казанова вмиг оказался рядом и тут же уставился на новенькую официантку.
— Это Вуньефе. И она, кажется, хорошо поет.
— Точно?
Стесняться девушка не стала:
— У нас в Вальпараисо все хорошо поют. Только песнями не прокормишься.
— В Нью-Амстердаме думают иначе. Давай, Квен, послушай ее.
А я теперь спокойно выпью. Вот только где соль?
— Держи. — Эрик пододвинул мне под руку солонку и ворчливо добавил: — Хорошие девушки, между прочим, солят чили-суп…
— … а плохие текилу. Знаю, знаю.
Нет, выпить с удовольствием мне сегодня не дадут. Придется повторить. Я подняла верх указательный палец, но сказать ничего не успела.
— Еще текилу для девушки и один бурбон.
Мне даже головы поворачивать не понадобилось, чтобы понять — на соседний высокий табурет опустилась сиятельная задница нашего почетного гостя.
— Хреново поешь, Покахонтас. — Все тот же непробиваемый тон, холодный, безразличный, равнодушный. — Так сильно нуждаешься в деньгах?
— Не хочу тебя расстраивать, но у меня все хорошо.
Удивительно, но Джокер рассмеялся. Закинул голову назад и расхохотался свободным легким смехом. В этот момент его даже можно было принять за добродушного парня. Правда, те, кому уже приходилось раньше иметь дело с Вилдом ван Хордом, никогда больше не ошибутся на его счет. В его интересе ко мне не было ни участия, ни доброты.
— Так сильно меня ненавидишь?
В один миг в его глазах не осталось ничего, кроме холодного любопытства. Так ребенок наблюдает, сможет ли муха бегать на двух лапках.
Я пожала плечами:
— Нет.
Джокер удивленно приподнял брови:
— Нет? Совсем?
Совсем. Может быть, это был прощальный подарок Атропы с ее волшебными ножницами, но, уходя из Лобо-дель-Валле, я действительно оставила за спиной все свои обиды и разочарования. А может быть, моя собственная заслуга, потому что, вырвавшись на свободу, я трудилась, не покладая рук, и сумела наконец из того зла, что причинил мне Джокер, сотворить добро для себя и своих близких.
— А ты хочешь извиниться?
Ответный взгляд сказал мне, насколько абсурдным являлось мое предположение.
— У меня тоже есть вопрос.
— Валяй, Покахонтас. Я сегодня добрый.
— Как дела у Роба?
Неуловимое движение век — и передо мной сидит ледяная глыба во всей своей красе. А чего такого я спросила? До сих пор, разговаривая по телефону с мамой или сестрой, я при первом же упоминании Горячих Стволов, Логова или всего семейства ван Хорн сразу переводила разговор на другую тему. Пришла пора проявить интерес к старым знакомым.
— С ним все в порядке. У нас совместный бизнес.
И весьма успешный, как я уже заметила. Я одним глотком осушила вторую рюмку и лизнула соль. Хорошо, что Роб в порядке. И хорошо, что я ничего ему не рассказала. Пусть хоть у кого-то сбудутся мечты.
— А моими делами поинтересоваться не хочешь?
Сквозь смотровую щель танка на меня глядели желтые глаза. Не знаю, были ли у этого танка другие цели, кроме как уничтожить мою маленькую жизнь. Во всяком случае, в школе я была его любимой движущейся мишенью. По телу пробежал холодок, но врать из чувства страха было бы унизительно:
— Извини, не хотела тебя обидеть, просто случайно повезло. И нет, не хочу. Ты остался в прошлом.
Джокер резко повернулся и дернулся. Кажется, он собирался придвинуться ко мне вплотную, но я быстро выставила вперед ладонь со знаком Великого Прядильщика, и Вилд замер на месте. Вот так, мистер Всемогущий Кошелек, я тоже эти десять лет не в носу ковыряла. Повлиять на человеческую часть Вилда я не могла, но остановить его волка была вполне способна.
— А вот это не тебе решать, Покахонтас.
Он опустил руку в карман пиджака и бросил на столешницу передо мной визитную карточку. С таким видом, словно протягивал спасательный круг.
— Здесь мой адрес. Приходи за чаевыми.
«Как жаль, что вы наконец уходите», хотелось сказать. Провожать его злобным взглядом в спину я не стала. Просто сложила карточку пополам и сунула в свою уже пустую рюмку. На сегодня с меня достаточно.
— Что, он действительно такая сволочь, какой кажется с первого взгляда? — Поинтересовался Энрике, убирая со столешницы грязную посуду.
— Даже хуже, будь спок.
ВИЛД
А вот о таком повороте сюжета старый шарлатан меня не предупредил. Хотя уговор он выполнил честно — нового шамана нашел и деньги свои отработал. После чего и раскланялся. В ушах звучали его последние слова: «Молодой волк, глупый… Торопился сломать, подчинить… сам себе хуже сделал». Хуйня, дед, ничего ты не понимаешь в настоящем веселье.
