Восточный Харлем, я тебя люблю.
Глава 25
ЛИНА
У Квентина все было в порядке. Предатель, он даже не расстроился, когда я сказала, что пару месяцев меня не будет:
— Значит, ты не будешь против, если Вуньефе пока поживет у нас?
Конечно, я не возражала. Даже рада была, что удалось пристроить друга в хорошие руки. Действительно, квартира сияла чистотой. На столе появились салфетки из вышитого льна, а в плетеной корзинке маленькие булочки. И лимонад в стеклянном кувшине в холодильнике. Не удержавшись, я сделала глоток прямо из горлышка. Вкусно.
Но самое главное, девушка замечательно пела, причем именно так, как нужно было Квентину — мягко и нежно, но со сдержанной страстью. И смотрела при этом только на Квена.
Гичи, единственный, кого я посвятила в планы возвращения земель койотов, благословил меня стопкой текилы, после чего беззастенчиво выставил из «Мескалито».
— Иди сторожи свои вложения. Нельзя допустить, чтобы парня прикончили, пока он не передаст землю нашим людям.
Вот вам и все сочувствие.
Джокер валялся в гостиной на белом кожаном диване. С ноутбуком на животе и с зубочисткой в углу рта. Довольный и сытый. Первый раз его таким видела.
— Ты быстро. — Его голос утратил привычный лед, просто звучал безразлично.
— У ребят все в порядке, они сейчас работают, так что решила не мешать.
— Выпить не хочешь? — Не отводя глаз от экрана, Вилд кивнул на бутылку на столике.
А почему бы и не выпить?
— Пожалуй.
Вот только я не ожидала, что мой босс встанет, чтобы принести мне чистый стакан. И сам нальет в него золотистой жидкости на два пальца. Я с сомнением оглядела эту более чем солидную порцию. Похоже, сегодня я буду спать сном младенца.
К ноуту Джокер больше не возвращался. Вытянувшись на диване во весь свой немалый рост и удобно пристроив голову на подлокотнике, он изредка прихлебывал свой виски и, кажется, вовсе забыл о моем присутствии.
Пользуясь установившимся молчанием, я разглядывала Вилда. Все-таки, реакция моего тела на его прикосновения обескураживала. Хотя, внешне он никогда не вызывал во мне отторжения. Сильное, хорошо натренированное тело. Здоровый чистый запах. Чистая кожа, шрамы не в счет, это ерунда.
Джокер всегда был красивым парнем, и за прошедшие десять лет хуже не стал. Даже наоборот… Так, хватит. Соберись, тряпка.
От длинный пальцев мой взгляд перекочевал к сильным запястьям. Надо будет все-таки нарисовать ему ловцов. Под манжетами рубашки их не заметят.
Сейчас короткие рукава майки открывали руки Вилда почти до плеч. Шрамы, шрамы, шрамы. Только теперь Джокер их не прятал. Возможно, раньше он скрывал один-единственный. Тот, что на шее. Вероятно, считал его постыдным. Что ж, я его понимала.
Плечи, широкие, почти как у Сидящего Быка. Но мышцы сухие, не разбухшие от бессмысленных упражнений со штангой. Поджарый, гибкий, стремительный — я видела, как легко он двигается, почти незаметно перетекая с места на место. Впрочем, пусть скажет спасибо своему волку. Джокеру достался действительно мощный зверь, уж я-то видела.
— И где ты их выкопала?
Похоже, босс решил поговорить. Ну что ж, я не против.
— С Квентином я познакомилась на выезде из Лобо-дель-Валле. Он остановил машину, открыл дверь со стороны пассажирского сиденья и сказал, что нам по дороге. Все равно, куда. Вот так нас стало двое.
Я сделала пробный глоток. Оу, отличный виски. А впрочем, чего я ожидала? Лицо Джокера было неподвижно, словно восковая маска.
— Деньги мы решили экономить, поэтому добравшись к вечеру до Санты-Клариты, сначала заглянули в несколько таверен. Меня взяли подработать на кухне, а Квентин бренчал на гитаре. У него неплохо получается, если заметил.
Я могла бы добавить, что через два дня хозяин таверны попробовал мой мясной пирог и повысил до шефа-кондитера. Правда, пришлось вставать в пять утра, зато за счет моих слоеных пирожков, которые не выспавшийся бармен продавал всем, проезжающим мимо на работу, дневная выручка увеличилась почти вдвое, а моя зарплата вчетверо.
— Мы прожили там две недели. А потом в той же таверне к нам подошел Хорхе. У него оказался приятный голос, и играл он тоже вполне прилично. — Но, самое главное, этот щуплый ягуарчик оказался прирожденным менеджером. — Вечером перед закрытием зала он обошел все столы и насобирал нам полную кепку чаевых. И нас стало трое.
Потом были Бейкерсфилд, Делано, Портервилл, Фреско. Странный, на первый взгляд выбор городов, хотя для меня более, чем логичный. Я повесила свою нефритовую бусину на ветровое стекло и ждала, в какую сторону она начнет раскачиваться. Безукоризненно точная, словно маятник Фуко, она безошибочно приводила нас в город и бар, где нас неизменно ждала удача.
— Это случилось в Модесто. Поздно вечером мы задержались в баре у папаши Санчеса. Расходиться не хотелось, так что решили расписать пульку. Четвертым взяли тощего парнишку в чарро
[36]. Так нас стало четверо.
— Прямо-таки Десять шакалят
[37] наоборот.
Лицо Джокера было видно мне только в профиль, но судя по чуть подрагивающему уголку рта, он ухмылялся.
— Ну, вроде того. Только мы остановились на цифре шесть. Это когда у нас закипел мотор, и мы кое-как добрались до Чико. Там мы получили зараз флейтиста, саксофониста, барабанщика, автора текстов и пианиста. И все в лице близнецов Пако и Педро. А теперь, возможно, к нам присоединится Вуньефе.
И может так случиться, что я покину лоспончосов и пойду дальше своей дорогой. То ли от этой мысли, то ли от выпитого виски стало грустно. Прижавшись щекой к подушке в чехле из дикого шелка, я рассеянно следила, как сначала появляется, а потом снова прячется за проплывающими по темному небу облаками надкушенный кусочек луны. Словно оперная дива вновь и вновь выходящая на поклон.
Потом она скрылась совсем, и сквозь вязкую дрему я услышала:
— Иди спать, Лина. Завтра будет тяжелый день.
* * *
В понедельник утром к нам вернулся прежний противный Вилд ван Хорн.
Сняв для разминки пару скальпов и нагрузив меня бесконечным списком поручений, он наконец соизволил поднять на меня взгляд от экрана своего ноутбука. То, что он увидел, ему явно не понравилось. Я тоже бросила взгляд на свое отражение в стеклянной створке шкафа с документами. Все как обычно — черные джинсы, белая рубашка.
— Покахонтас, у тебя есть платье?
— Конечно. — Каждая уважающая себя койотская девушка имела праздничное платье. — Замшевое с бахромой.
