— Ты же путешествовала по миру, даже в Нью-Амстердаме жила. Неужели не завела там новых знакомств?
Как же приятно было увидеть старого друга снова.
— В Нью-Амстердаме все не так радужно, как ты себе представляешь. В Кингз Парк
[41], например, я даже сунуться побоялась.
— И правильно, к психам нужен особый подход, — согласился Алфредо. — Независимо от того, живые они или мертвые.
— Зато на 6-й авеню нет-нет да и встретишь кого-нибудь из девушек Зигфилда
[42].
Алфредо схватился за сердце:
— Ты не шутишь?
— Зуб даю! — Поклялась я. — Так и ходят среди живых прямо в сценических костюмах.
Призрак тихо застонал.
— А Мэрион Дэвис видела.
— Да. В короне из страусовых перьев и прикрытую только жемчужным ожерельем. — Алфредо застонал громче. — Она неплохо сохранилась, кстати, для своих шестидесяти четырех.
Призрак закашлялся:
— Что?
— А ты чего ожидал? Именно столько ей было на момент смерти. Про Бесси Лав рассказывать?
— А ей сколько? — Осторожно поинтересовался он.
— Восемьдесят семь.
Алфредо залпом осушил стакан, который на моих глазах сам собой наполнился снова.
— Ясно. Эту тему, Лина, мы закрыли. Лучше скажи, по какому поводу ты снова в Лобо-дель-Валле. Ван Хорн-младший простил тебе грехи юности?
— Я вовсе не грешила! — Возмутилась я.
— Вот! — Алфредо поднял указательный палец и нравоучительно изрек: — И в этом твоя главная вина. Так что там с ван Хорном?
— Я теперь как бы работаю на него.
Эта новость заставила призрака опустить стакан и внимательно посмотреть на меня.
— Вот даже не пытайся сказать вслух, что сейчас подумал, — предупредила я. — Я просто на него работаю.
— То есть ты так ему и не дала?
Хорошо, что в темноте не видно, как вспыхнули мои щеки.
— Алфредо, ты мой гинеколог или друг?
— Сейчас совмещаю.
Не знаю, была ли у него совесть при жизни. Если да, то она истлела давным-давно. Я поступила единственно правильным по моему мнению образом — надулась. Впрочем, настырный призрак совершенно не смутился:
— И не собираешься?
— Нет, конечно!
— Тогда не удивительно, что он объявил тебе войну.
Алфредо снова расслабился и прихлебывал виски маленькими глотками. Судя по тому, что в стакане выгорело не больше половины, разговаривать мы сможем хоть до утра. Но в одном мой друг был прав — воевать мне совсем не хотелось. В чем я и призналась:
— Знаешь, война это совсем не мое.
— Очень хорошо, что ты это понимаешь. Это вообще не женское дело. Такие люди, как твой Джокер, рождаются для борьбы. Сражение — их стихия. Попробуй восстать против него, и сразу проиграешь.
Так себе перспектива, честно говоря.
— И что же мне делать? — Чуть растерянно поинтересовалась я.
Алфредо не колебался ни секунды:
— Сделать так, чтобы он воевал не с тобой, а ради тебя.
Итак, я предвидела два варианта развития событий: наихудший и невозможный. Ну, спасибо тебе, друг.
От печальных мыслей отвлек душераздирающий мяв где-то совсем рядом. Я вздрогнула и чуть не расплескала свой напиток.
— Это кто?
— Кошки. — Благодушно пояснил Алфредо.
— Живые? — На всякий случай уточнила я.
Призрак снисходительно усмехнулся.
— А ты думала, у нас тут никакой музыки, кроме скрипа ржавых ворот да похоронных маршей? Вот послушай… — Я чуть не подавилась от нового заунывного мяуканья. — Это же настоящий блюз.
— Что-что?
— А вот… — отбивая ритм щелчками пальцев, Алфредо затянул: — Мне этой ночью не заснуть…
И подмигнул, мол, подпевай, включайся в творческий процесс. Я и включилась:
— Йоу, мамми, йоу!
— Я и кусочка проглотить не могу. Потому что моя любимая детка…
— Йоу, мамми, йоу!
— Не хочет смотреть на меня.
В кустах ступил в соревнование новый солист. Минуту мы с Алфредо прислушивались к замысловатым руладам.
— Госпел?
— Точно! Госпел. Давай, Лина.
Я вдохнула побольше воздуха:
— Господь все видит…
— Йе! — Подхватил призрак.
— Господь все слышит…
— Йе!
— Господь ведет учет твоих грехов.
— Йе!
— Господь все время смотрит за тобой…
— Ми-а-ау!
— Поэтому живи так, чтобы ему тоже было интересно, — совершенно будничным тоном заключил Алфредо и отсалютовал мне стаканом: — За тебя, Лина.
— За тебя, Алфредо.
Глава 29
ЛИНА
На следующее утро я отказывалась просыпаться, пока у меня не выдернули из-под головы подушку и не водрузили ее на лицо.
— Хватит дрыхнуть, Лина. Вставай.
— Ох! Надеюсь, у тебя есть предсмертное желание.
— Да. Застать мою мать живой.
Я мгновенно села в кровати, прижимая все ту же подушку к груди.
— Извини. Спускаюсь через пятнадцать минут.
Окончательно к жизни меня вернул большой стакан кофе с кардамоном из кафе-кондитерской миссис Адамс. Я мысленно поставила галочку в полусонном мозгу зайти сюда и посмотреть, что появилось новенького в ассортименте.
В холле госпиталя я уже была спокойной и сосредоточенной. Наверное, морг находился в отдельном здании. Во всяком случае, по лестницам и коридорам больницы призраки не бродили.
— Я подожду здесь. — Я кивнула в сторону маленького холла с кофейным автоматом на пятом этаже. — Вам, наверное, лучше поговорить без посторонних.
Джокер криво улыбнулся при слове «поговорить», но я не шутила. Уж кто-кто, а я-то отлично знала, что говорить можно с кем угодно. Было бы желание.
За столиком в углу сидела молодая пара. Женщина плакала, мужчина держал ее за руки и осторожно поглаживал их. К ним подошла медсестра. Несколько минут разговора, женщина кивнула головой, и вышла из комнаты, поддерживаемая своим спутником.
