Мы шли вдоль улиц разных и одновременно похожих друг на друга. Сотни людей скользили мимо нас и не замечали – они думали, что я одна из них, не понимая всей преступности нашей невинной прогулки. Чем ближе мы подходили к площади, тем плотнее становилась толпа. Было почти невозможно сделать и пару шагов, никого при этом не задев. Туфли сильно жали, и ступни горели от мозолей. Погруженная в свои мысли, я не заметила, как перестала передвигать ногами, остановившись прямо посреди толпы. Кто-то чуть не врезался в меня сзади. Обернувшись, я увидела высокого кудрявого парня. Он опустил взгляд, быстро пробормотал: «Извините» и скрылся в людском потоке.
Рэй то и дело целовал меня и оглядывал прищуренным взглядом.
– Ты как? У тебя что-то болит? Хочешь домой?– спрашивал он.
Я качала головой. Мы шли дальше, а толпа все сгущалась. Отовсюду раздавались обрывки разговоров, смех. Я никогда не видела такого оживления. Даже в особняке перед заседанием Совета было не так шумно. Люди как будто чего-то ждали.
Фонтан оказался размером с мою комнату, если не больше. Я не сразу поняла, что мы дошли до него, – решила, что впереди тупик. Он был трехэтажным: на нижнем, самом широком, ярусе сидели люди, а на дне сквозь зеленоватую пленку воды виднелось целое состояние из различных монет. На втором ярусе красовались бюсты основателей домов Совета, а над ними возвышалась гигантская тринадцатиконечная звезда, из каждого уголка которой били пенистые струи.
Я вдохнула арбузный запах влаги и как завороженная смотрела на фонтан. Рэй взял меня за руку и повел вдоль фигур к бюсту своего дедушки, Сигнуса Ависа. Я заметила, как плечи Рэя расправились, а подбородок стал выше. Он смотрел на каменное лицо своего предка, а я на него. Никогда еще он не был так похож на Вульфуса. Мужчины в семье Ависов вообще практически в точности повторяли черты друг друга. Насколько я знала из рассказов Рэя, бюст слепили за несколько месяцев до смерти его деда, когда тому едва исполнилось сорок. Кажется, он и его жена погибли во время какой-то поездки, оставив семнадцатилетнего Вульфуса сиротой. Рэй и все в особняке безумно гордились тем, как Вульфус занял место отца в Совете и благодаря уму и упорству стал его главой. Теперь портрет самого Вульфуса висел чуть ли не в каждом углу Инниса.
Стоя рядом с Рэем у фонтана, я подумала, что если бы с бюстом Сигнуса Ависа что-то случилось, его бы легко восстановили, глядя на Вульфуса, настолько они были похожи. Правда у мужчин Ависов были и неуловимые отличия, из-за которых сразу становилось ясно, что они разные люди. Я точно чувствовала эту разницу, потому что в Рэе я любила все и ничего из этого не любила в Вульфусе. Кроме сходства во внешности, у них было мало общего. Например, слыша только звук их речи, никто бы и не подумал, что они родственники. Голос Вульфуса вызывал мурашки, раздаваясь словно гром, даже когда тот говорил тихо, а голос Рэя был глубоким и звучным – он успокаивал и лучше всего подходил для длинных рассказов.
Я медленно обошла фонтан, разглядывая одно благородное лицо за другим. Наткнувшись на выгравированную надпись «ЗОРТ», я остановилась. На меня смотрел каменный старик с длинной бородой и глубокими морщинами на лбу и у глаз.
Рэй подошел и встал возле меня.
– Как думаешь, я похожа на него? – спросила я.
– Не знаю, – сказал он. – Может, если найти его фотографию в молодости…
Я кивнула. Хотелось подольше там постоять, найти хоть малейшее сходство, но я как будто боялась, что так ничего не найду. Я заставила себя перейти к следующей фигуре.
– А это что такое?
Я с удивлением смотрела перед собой. Все бюсты основателей были ухожены, и только последний покрылся такими частыми и глубокими трещинами, что из-за них его невозможно было разглядеть. Нетронутыми оставались только правый глаз и нос. По его голове и щекам стекала жидкая плесень, в темноте пугающе напоминавшая кровь. Я попыталась прочитать надпись, но не смогла ничего разобрать – судя по всему, ее намеренно стерли.
– Это основатель какого-то исчезнувшего дома. Там запутанная история. То ли предал Совет, то ли что-то такое. Кажется, его казнили.
Я не могла понять почему, но мне казалось, что я знаю этого человека. Странно, ведь я даже лица его толком не видела, но могла поклясться, что оно напоминало мне кого-то. Воспоминание скользило на самой поверхности, но просачивалось сквозь пальцы каждый раз, когда я пыталась за него схватиться. Мне было не по себе. Я подошла еще ближе и почувствовала, как до головы и плеч долетели брызги фонтана. Внезапный ликующий визг прервал мои мысли. Люди оживились и с новой силой начали толкаться, пробивая себе дорогу вперед.
Рэй взял меня за руку и помог отойти с их пути, отчего мы оба промокли под струями фонтана. Взобравшись на первый ярус, Рэй потянул меня за собой.
– Наверное, на площади выступает знаменитость, – пояснил он. – Или кто-то из Совета.
Я вздрогнула и невольно сделала шаг назад, чуть не очутившись в воде, – я привыкла, что членам Совета мне ни в коем случае нельзя попадаться на глаза. Рэй держал меня за руку и хотел притянуть к себе, как внезапно остановился и побледнел. Я оглянулась и застыла, не в силах пошевелиться. Впереди, на высокой сцене, окруженной битком набитыми трибунами, показалась фигура в длинном кожаном плаще. Я знала, что стояла слишком далеко, но не могла отделаться от ощущения, что он видит меня. Я будто чувствовала на себе его ледяной взгляд.
Какое-то время мы молча смотрели на приветствующего толпу Вульфуса. Ладони Рэя похолодели и вызвали у меня мурашки. Или это были брызги фонтана, которые капали на голову и скатывались по шее и спине? Хотелось закрыть глаза и очутиться в своей постели.
– Нужно уходить, – прошептал Рэй над самым ухом.
Я кивнула и начала пробираться сквозь толпу назад. Сначала я чувствовала его руку у себя на локте, потом она соскользнула к кисти. Я шла и шла, веря, что Рэй идет за мной и скажет, где остановиться. Прохожие задевали меня и ворчали, а я все двигалась вперед, пока не осознала, что он больше не держит меня. Я оглянулась и увидела десятки лиц – сердитых и уставших, с крупными каплями пота на лбу, красными глазами и жирным блеском на губах. Я пошла обратно, но прохожие постоянно сбивали меня с пути, и я уже не могла понять, в какую сторону идти. Мое тело лихорадило, ноги подкашивались, каждый локоть в толпе упирался мне в бока, меня толкали из стороны в сторону, что-то кричали. Я наступила на чьи-то туфли, кто-то наступил на мои, оттоптав и без того натертые до крови ступни, мои волосы застряли в застежке чьей-то куртки, голова закружилась, тысячи огней смешались в один большой клубок из искрящихся ниток. Я попыталась вдохнуть и не смогла, а потом почувствовала сильный удар в грудь.
Я упала. Несколько людей прошлись по моим рукам и одежде, прежде чем я смогла встать.
– Что ты здесь разлеглась?
– Ненормальная!
– Куда только стражи смотрят!
Я сняла туфли и, держа их в руках, побежала. На мгновение мне показалось, что я снова стала птицей, но люди вокруг будто забирали мой воздух, душили меня невидимыми веревками, избивали острыми локтями. Вскоре у меня отяжелело все тело и помутнело в глазах. Сильный удар, жар и снова запах, от которого подташнивало и кружилась голова. Я сидела на земле и сквозь шум толпы едва различала крик торговца. Поняв, что врезалась в его лавку и перевернула жаровню, я попыталась встать, но голову пронзила дикая боль. Вокруг были разбросаны ошметки мяса – жареные коричневые куски и еще не приготовленные сгустки кровавых масс. Я не смогла сдержать тошноту. Вопли торговца стали еще громче, но я уже ничего не могла разобрать. Я встала и, едва двигая ногами, хотела уйти, но торговец схватил меня за руку и швырнул на землю.
