– Рэй, – позвала я.
«Рэй!» – повторила в мыслях. «Ты слышишь меня? Скажи, что ты слышишь меня!»
Это было как во сне, к которому так хочется, но никак не получается вернуться после пробуждения. Он смотрел прямо на меня. Слегка раскрытые губы, – от удивления, от внезапной радости, – мягкий шепот, полуслово: «Л…».
Мало. Так ничтожно мало продлилась наша связь. Мгновение – и я уже не видела его, не могла докричаться до него, как ни старалась. Он исчез, оставив мне свою тревогу и следы от невидимых слез.
– Рэй, Рэй, Рэй…. – бормотала я, силясь услышать хоть что-нибудь.
Перед глазами потемнело от усталости. Воздух был прохладным: я чувствовала, как спина и плечи покрываются мурашками, но не хотела возвращаться в дом. Я легла, положив голову на камень. От него исходило тепло, накопленное за день.
Несколько капель упало мне на голову. Я подняла взгляд к небу, думая, что начался дождь, но увидела перед собой лицо Крона. Вода стекала с его мокрых волос.
– Привет, – сказал он. – Интересное место ты выбрала для сна.
– Я не спала. Просто хотела выйти к морю, но не получилось.
Может быть, я и правда уснула. Я не знала, сколько времени прошло, но вокруг царил все тот же полумрак.
– Это наша защита, – пояснил Крон. – Только Сайсы могут открывать и закрывать проход.
Поднявшись на ноги, я отряхнула с себя песок. Ночь была тихая. Даже волны слабо покачивались, будто задремав. Крон пристально смотрел на меня, потом опустил голову. Его взгляд скользнул по моим ступням.
– Я не люблю обуви, – призналась я и удивилась тому, как это прозвучало. Я как будто пыталась оправдаться.
Крон лишь как-то странно усмехнулся и кивнул.
– Здесь обувь будет только лишней. Нет ничего хуже песка в ботинках.
– Я так и подумала. Мне хотелось зайти в воду… Я ведь никогда не плавала в море, тем более ночью.
– Я могу открыть, если хочешь.
Он стоял в одних шортах и держал в руках полотенце. Его влажные плечи, грудь и живот чуть мерцали под блеклым светом звезд. Я снова отряхнула свою одежду. Казалось, песок был везде.
Крон смотрел, не моргая. Еще одна капля сорвалась с кончика его волос и упала мне на лицо. Только тогда я поняла, как близко он подошел. Я покачала головой.
– Уже поздно. Я устала.
Крон кивнул. Он дотронулся до моего плеча, и я почувствовала легкое жжение – на его пальцах еще оставалась соль морской воды.
– На кухне есть живительные мази, – сказал он.
– Не стоит. Это всего лишь царапина, она почти не болит.
– Значит, тебе повезло. Однажды я тоже врезался в эту скалу, играя в догонялки с Крокусом. Мне тогда было лет десять. И вот.
Крон отодвинул мокрую прядь и показал небольшой красноватый шрам на лбу. Он кивнул на камень, который лежал у наших ног.
– Отец перенес его сюда, чтобы мы знали, где начинается ограда. Он расставил их по всему берегу.
Мы пошли в сторону дома. Я боялась, что споткнусь обо что-нибудь в темноте, поэтому вплотную следовала за Кроном. Он шел быстро, почти не глядя, но вдруг остановился и повернул на узкую тропинку меж грядок. Сорвав что-то в огороде, он вернулся и взял меня за запястье. Он сжал какие-то листья в кулаке и выдавил сок на мою рану. Влага приятно охлаждала кожу, смягчив жжение.
– Что это? – спросила я.
– Фокус, – улыбнулся Крон. – Завтра этой ссадины уже не будет.
Он снова пошел впереди, а я за ним. Мы вошли в дом и поднялись на второй этаж. С Крона все еще стекала вода, и на каждой ступени за нами оставались мокрые следы. Крон о чем-то задумался и вдруг усмехнулся.
– Никогда не плавала в море… – пробормотал он.
– Как-то не приходилось, – буркнула я.
Он реагировал так, будто я сказала, что никогда не просыпалась по утрам. Конечно, человек, который вырос в доме с видом на море, не поймет, как много для меня значило просто увидеть его, не говоря уже о том, чтобы искупаться.
Крон покачал головой.
– Тебе очень повезло. Плавать в море ночью действительно здорово, но нет ничего лучше, чем делать это в первый раз. Я даже завидую тебе.
Казалось, он вовсе не собирался смеяться надо мной. Он искренне улыбался, и я снова отметила, что мне нравится его голос. Мы стояли на вершине лестницы.
– Я хочу быть там, когда ты это попробуешь, – сказал он. – Ты ведь попробуешь? Когда-нибудь?
Я кивнула.
– Когда-нибудь.
Крон повернулся и пошел к своей двери.
– Хорошо, – сказал он. – Нельзя же в самом деле прожить всю жизнь, так ни разу не искупавшись в море?
Глава 8
Прошла неделя с тех пор, как я переехала к Сайсам. Мне все еще сложно было привыкнуть к новому дому. Каждое утро я думала, что проснулась в своей старой комнате, пока не открывала глаза и не видела играющие на безупречно ровном потолке солнечные лучи. Раньше я и представить себе не могла, что буду скучать по желтому пятну и полуразвалившемуся шкафу. Я вставала, открывала свой новенький, все еще пахнущий лаком шкаф, смотрелась в зеркало и неизменно находила седые волосы. Поначалу я вырывала их и выбрасывала в окно, но на следующий день белыми становились целые пряди, и я начала собирать волосы в хвост, чтобы скрыть седину.
Каждый день я помогала Астре ухаживать за садом и готовить завтрак, хоть она и говорила, что это не обязательно.
– Неужели тебе не хочется погулять? Одной выходить опасно, но с мальчишками можно пойти в горы или пройтись по берегу…
Я кивала, но продолжала всюду ходить за ней. Первое время я с восторгом изучала новое для себя искусство: мне нравилось чувствовать на руках землю, таскать тяжелые ведра с водой, видеть плод этих усилий. На кухне тоже было довольно интересно, потому что почти все блюда Астры были мне незнакомы. Я привыкла проводить с ней каждое утро и убедила себя, что таким образом могу расплатиться с Сайсами за их доброту. О том, чтобы выйти за пределы убежища я даже не думала. Мне и самой было непонятно, почему я, проведя полжизни в заточении, теперь добровольно ограничивала себя. Крон с Крокусом, закончив свою часть работы, часто уходили куда-то. Каждый раз Крон звал меня пойти вместе, отчего выражение лица Крокуса становилось угрюмым. Я отказывалась.
Иногда я садилась в саду и наблюдала за ними. Два брата поднимались так высоко в горы, что превращались в маленькие точки. Они ловко прыгали по скалам, соревнуясь друг с другом. Иногда они брали с собой элатр и взлетали к самой вершине. Там их было не видно, но я все равно сидела и смотрела, пока, наконец, не замечала в небе крылатую фигуру, медленно опускающую братьев на землю.
Ближе к вечеру я пряталась где-нибудь – обычно на заднем дворе или в своей комнате и разговаривала с мамой. Она общалась неохотно, и ее голос звучал слабо. Все чаще у меня перед глазами всплывала темная холодная комната. Мне казалось, я слышу лязг железных затворов. Я спрашивала ее об этом, но она не отвечала. Тогда я спрашивала ее о Рэе.
